Пройти испытание жизнью и смертью, чтобы исполнить свой обет

(Minghui.org) Я начала практиковать Фалунь Дафа в 1997 году. Поскольку я смогла настойчиво идти по пути совершенствования более 20 лет, то понимаю, что Учителю Ли пришлось много вынести ради меня.

Я хочу поделиться тремя историями о том, как избавилась от мысли о жизни и смерти ради подтверждения Дафа.

Бегство из тюрьмы

В 2002 году Учитель опубликовал «Проповедь Закона во время поездки по Северной Америке». В то время из-за преследования я была вынуждена уйти из дома, и у меня была возможность много изучать Фа и делиться опытом с местными соучениками.

Я не помню, сколько раз мы читали эту лекцию, но в итоге я могла из неё пересказать наизусть несколько страниц. В глубине души я осознала: цель моего прихода в этот мир – помощь Учителю спасать живые существа.

Накануне XVI съезда компартии Китая власти в нашем регионе провели широкомасштабные аресты практикующих Дафа. В результате было арестовано несколько десятков практикующих, в том числе и те, кто участвовал в управлении крупным пунктом по производству материалов с разъяснением правды. Меня тоже арестовали и доставили в центр заключения.

Охранники применяли жестокие методы пыток, такие как «утка, плавающая в воде»: человека заставляют лечь на живот, одновременно поднимая вверх четыре конечности. Меня пытали так более 10 дней. На десятую ночь я достигла предела своей выносливости и сдалась, подписав клеветнические документы.

В последующие дни я сильно сожалела об этом. До ареста я читала статью на сайте Minghui, в которой упоминались две причины, по которым практикующий не мог преодолеть невзгоды: одна из них была связана с недостатком веры в Учителя; другая – со страхом трудностей и неспособностью избавиться от привязанности к жизни и смерти.

Посмотрев в себя, я решила сосредоточиться на совершенствовании этих двух аспектов: во-первых, укреплять главное сознание и твёрдо верить в Учителя; и во-вторых, преодолеть привязанность к комфорту и страх перед трудностями. Я не смела расслабиться и вложила всё своё сердце в изучение Фа, отправление праведных мыслей и выполнение упражнений.

Однажды, изучая Фа, я внезапно осознала, насколько большая решимость у нас была, чтобы прийти в этот мир для подтверждения Дафа.

Меня незаконно приговорили к двум с половиной годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Мама приехала издалека, чтобы увидеться перед моим отправлением. С ней также приехал заместитель секретаря политико-юридического комитета. Он сказал, что если я буду хорошо себя вести и захочу измениться, то смогу немедленно отправиться домой. Я отказалась.

Когда я прибыла в известный своей жестокостью женский трудовой лагерь провинции, у меня была мысль уничтожить злые факторы в этом чёрном логове и подтвердить Дафа. Начальница отделения сказала: «Если ты не «преобразуешься», мы сделаем твою жизнь такой несчастной, что ты будешь желать смерти». Они назначили 12 заключённых, чтобы следить за мной круглосуточно, и использовали более 100 человек, чтобы принудительно «промывать мне мозги». Кроме того, они заключили меня на месяц в маленькую тёмную комнату на лестничной клетке.

Однако ничто не могло изменить мою праведную веру в Дафа.

Поскольку я выступила вперёд, пытаясь помешать руководительнице отряда подстрекать заключённых к избиению и унижению пожилых практикующих, охранники отомстили мне.

Вначале меня заковали в наручники и подвесили так, что только кончики пальцев ног касались пола, а затем лишили сна на четверо суток. Я всё время мысленно цитировала Фа. На пятый день начальница пришла проверить меня, но я не испытывала к ней неприязни и совсем не держала обиды.

Для своего ребёнка начальница была доброй матерью и не была такой бессердечной. Но как только она надевала униформу, злой призрак компартии контролировал её, заставляя совершать злые, бесчеловечные поступки. Всё это она делала ради выгоды, и мне было жаль её. Отправляя праведные мысли, чтобы устранить зло, манипулировавшее ею, я одновременно усиливала её добрые мысли. Я плакала, думая о последствиях её преследования учеников Дафа.

На следующее утро она вдруг заявила, что решила отказаться от «преобразования» меня, поэтому некоторое время я провела относительно спокойно.

Однажды в лагере я встретила знакомую соученицу. Она тихо сказала мне: «В соседнем отряде практикующая объявила голодовку и сумела выйти отсюда. Если ты сможешь выдержать эти трудности, ты тоже можешь попробовать». Она записала новую статью Учителя на листке бумаги и дала мне. Это было настоящее сокровище!

То, что она сказала, дало мне подсказку, но я не была уверена, что делать дальше. Я хотела выбраться, поскольку, сделав это, я смогла бы полностью отвергнуть злые планы старых сил. Чем дольше я буду находиться здесь, тем больше кармы охранники создадут для себя.

Мне стало ясно, что независимо от того, когда закончится Исправление Законом, я должна сейчас достичь состояния истинной совершенствующейся и отказаться от привязанности к жизни и смерти.

В сознании возникла ясная мысль: «Ты когда-то дала клятву, что в решающий момент будешь защищать Фа ценой своей жизни». Я действительно дала обет и была полна решимости оставить мысль о жизни и смерти, объявив голодовку.

Хотя у меня была эта идея, осуществить её было нелегко. Сначала ко мне подослали несколько коллаборационистов, чтобы убедить изменить моё решение. Они сказали, что голодовка не поможет. Некоторые из них даже показали мне, что их зубы были повреждены или потеряны из-за принудительного кормления.

Как только они начали говорить, я поняла, почему они потерпели неудачу: во-первых, они не понимали, что целью голодовки было подтвердить Фа, а также напугать охранников, чтобы получить возможность выйти отсюда; во-вторых, возможно, они также не могли отказаться от мысли о жизни и смерти или боялись принудительного кормления. Осознав это, я поняла, что объявить голодовку – значит отказаться от привязанности к жизни и смерти и выступить против преследования.

В течение семи дней голодовки охранники не кормили меня насильно. Возможно, они надеялись, что я прекращу её сама. Затем пришло испытание: я чувствовала сильную жажду и очень хотела сделать глоток воды во время умывания, так как никто не заметил бы этого. Но мысль о том, что небо полно Богов и Будд, которые видят, что я не тверда в Фа, остановила меня. Я сразу почувствовала во рту лёгкую сладость и больше не хотела пить. Я знала, что это Учитель помог мне. Когда я чувствовала голод, то, как только начинала думать о высокоэнергетической материи, то чувство голода исчезало.

Через семь дней, чтобы заставить меня страдать, охранники заставили заключённых разжимать мне зубы с помощью маточного расширителя и зажимать нос, чтобы насильно кормить меня. Как только расширитель коснулся моих зубов, я невольно открыла рот. Это было очень больно, и мне казалось, что мои зубы вот-вот сломаются. Я была в ужасе от боли, которую причинял инструмент, вонзающийся в дёсны, и от страха, что у меня сломаются зубы. Как только мои зубы разжимались, они могли насильно кормить меня, и я не могла контролировать следующий шаг.

Я спросила себя: если я не боюсь смерти, то почему должна бояться потери зубов? Боялась ли я боли? Боялась ли я, что это повлияет на мою внешность? Я не боялась! Божественное существо должно быть твёрдым, как алмаз, и мои зубы тоже тверды, как алмаз. Я была полна решимости пройти испытание принудительным кормлением!

Я заранее долго отправляла праведные мысли, чтобы устранить факторы, преследующие меня. Среди заключённых, которые приходили кормить меня насильно, была односельчанка, у неё было хорошее впечатление обо мне. Когда она использовала расширитель, чтобы открыть мой рот, я держала в голове мысль, что мои зубы несокрушимы и их невозможно открыть. Она попыталась несколько раз, но безуспешно. Охранник предложил ей потыкать мне в дёсны, но у неё было мягкое сердце, и она не стала прикладывать слишком много усилий. Тюремный охранник предложил ей применить больше силы. Я думала: «Держись, держись крепче, попроси помощи у Учителя».

Внезапно раздался громкий крик практикующей, сидевшей в камере по соседству: «Не позволяется никому преследовать учеников Дафа! Фалунь Дафа несёт добро!» Она крикнула это три раза подряд. Все в комнате были потрясены её голосом. Я вдруг почувствовала, что мои праведные мысли стали сильными. Помощница охранников держала расширитель и сделала несколько беспорядочных движений, затем охранники велели ей оставить это и попробовать другой метод.

С тех пор меня перестали кормить насильно и перешли на назогастральное кормление. Это метод, используемый в больницах, чтобы обеспечить питанием пациентов, находящихся в бессознательном состоянии, но в тюрьме его использовали для пыток практикующих.

Чтобы причинить мне боль, охранники приказали вставить мне через ноздри в желудок резиновую трубку толщиной с палец, а затем вводить что-то в трубку с помощью шприца. Чтобы я не могла сопротивляться, меня приковали наручниками к кровати. Когда после каждого кормления назогастральный зонд извлекали, он был весь в крови. Заключённые, которым поручили следить за мной, видели это, и им было так плохо, что их рвало, и они не могли есть. Назогастральное кормление проводилось дважды в день.

После этого охранники прислали несколькo человек поговорить со мной. Они сказали: «Какой смысл тебе продолжать голодовку, если ты всё равно принимаешь пищу. Это так больно. С таким же успехом ты могла бы просто съесть это сама». Я понимала, что они пытались психологически сломить меня. Я подумала: дело не во внешнем проявлении. Злобное принудительное кормление и моё собственное решение поесть – это разные вещи. Учитель смотрит на основу моих действий.

Однажды охранник спросил меня: «Фалуньгун запрещает совершать самоубийство, так почему же ты отказываешься от еды и пытаешься покончить с собой?»

Я ответила: «Я мирно выражаю своё мнение в этой обстановке жестокого принуждения и надеюсь, что моя боль пробудит вашу совесть». Охранник не знал, что сказать.

Несмотря на пытки, я всё ещё могла стоять на ногах без какого-либо дискомфорта и чувствовала лёгкость. Я была частицей Дафа, страдающей ради живых существ. Охранники и те, кто преследовал нас, были самыми жалкими.

Через несколько дней я поняла, что мне нужно отпустить привязанность к жизни и смерти, чтобы противостоять назогастральному кормлению, вместо того чтобы пассивно терпеть его. В следующий раз, когда меня пришли забирать на кормление, я сопротивлялась изо всех сил, и случайно ударилась головой об умывальник, получив большой порез.

У меня закружилась голова, и моё тело стало лёгким. У меня была только одна мысль: «Учитель, я действительно отпустила жизнь-и-смерть, и смерть не имеет значения. Но для спасения живых существ нужно человеческое тело, и я не могу его потерять!»

Я услышала вокруг себя шум, меня положили на носилки и отвезли в больницу. Врач даже не стал делать мне анестезию, а просто наложил два шва на голову и перевязал её куском марли. Из головы всё ещё капала кровь, но меня отвели в соседнюю палату, чтобы продолжить назогастральное кормление.

Я слышала, как руководитель группы охранников звонил начальнику трудового лагеря и другим руководителям, но ему сделали выговор за то, что он перевёл меня в другое место, поскольку они боялись, что я негативно «повлияю» на других людей, которых планировалось «преобразовать». В конце концов он сказал мне: «Попроси свою мать приехать и забрать тебя».

На следующий день после полудня мои родители, проехав несколько сотен километров, прибыли в трудовой лагерь. После того, как они оформили необходимые документы, меня освободили «условно-досрочно по медицинским показаниям».

Помогаю спасать живых существ

Освободившись из исправительно-трудового лагеря, я усердно изучала Фа и обрела более глубокое понимание того, как избавиться от пристрастия к жизни и смерти. Я осознала, что самое главное – это иметь веру в Учителя и быть полностью бескорыстной. Я разъясняла людям факты, чтобы разоблачить злое преследование и спасти живых существ.

Однажды во время распространения книг «Девять комментариев о коммунистической партии» восемь наших местных соучеников были арестованы, и полицейские возбудили судебное дело. Обсуждая, как их спасти, один соученик упомянул, что в последние два года, мы всеобъемлюще и систематически разоблачали зло среди местных жителей.

Однако мы не преуспели в разъяснении правды сотрудникам полиции, прокуратуры и судебной системы, нам нужно было сделать прорыв. Некоторые практикующие предложили обратиться напрямую в «Офис 610», правительственные учреждения и Всекитайское собрание народных представителей с требованием о безоговорочном освобождении задержанных практикующих. Это предложение звучало хорошо, но осуществить его было сложно.

Я осознала, что должна сделать шаг вперёд, поскольку дела моих соучеников были также и моими делами. Однако я не решалась это сделать. Я чувствовала, что с тех пор, как покинула трудовой лагерь и теперь жила в относительно спокойной обстановке, мне не хотелось возвращаться к вопросу отказа от жизни и смерти.

Я не ожидала, что столкнусь с таким испытанием – смогу ли я выйти вперёд, чтобы разговаривать с людьми в правительственных учреждениях, полиции, прокуратуре и судебной системе. Это также требовало от меня прохождения испытания и устранения пристрастия к жизни и смерти.. Больше всего меня беспокоил страх снова подвергнуться преследованию. Но я знала, что Учитель не планировал нам преследования.

Действительно ли я верила в Учителя? Нет. Если бы я действительно отпустила привязанность к жизни и смерти, то разве боялась бы преследования? Нет, не боялась бы.

После обсуждения в группе более десяти соучеников отправились в правительственные учреждения. В то время как мы с Линь отправились прямо в «Офис 610», другие соученики отправляли праведные мысли снаружи. Когда директор увидел нас, он был застигнут врасплох. Услышав наше объяснение о цели прихода, он сказал, что позвонит в Отдел внутренней безопасности и вызовет полицейских.

Линь пыталась объяснить ему, что у нас нет плохих намерений, и мы пришли только рассказать ему о нашей ситуации. Мы были группой хороших людей, в отличие от того, что он знал из пропаганды компартии Китая. Я мысленно отправляла праведные мысли, чтобы не дать ему позвонить в Отдел внутренней безопасности. Он пытался дозвониться несколько раз, но звонки не проходили. Он начал ругать нас и вышел из комнаты. После того, как мы вышли из офиса, то увидели группы соучеников, одну за другой, которые продолжали отправлять праведные мысли на улице.

Позже я узнала, что несколько групп практикующих также обратились в Собрание народных представителей, Комитет по проверке дисциплины и Апелляционное бюро. Это коллективное обращение вызвало большой переполох в соответствующих ведомствах города, и они расценили это как серьёзный инцидент.

Оглядываясь назад, можно сказать, что было очень здорово, что многие из нас выступили вперёд, чтобы сотрудничать друг с другом, хотя мы и не распределяли задачи заранее. Каждый практикующий видел, что нужно сделать, и мы безоговорочно работали вместе.

Это коллективное обращение потрясло все правительственные учреждения города и заставило их обратить внимание на дела, связанные с Фалунь Дафа, а также дало им возможность узнать правду. Никто из нас, кто участвовал в обращении, не подвергся преследованию.

Не привязываться к результату ради спасения живых существ

С прогрессом Исправления Законом моё понимание Дафа становится всё более глубоким. Я уразумела, что отказ от привязанности к жизни и смерти был больше связан с отказом от «жизни». Ради спасения людей мне нужно было отказаться от пристрастия к так называемой комфортной жизни, упрямых представлений, которые люди используют, чтобы защитить себя, и эгоизма.

Когда я подала заявление о выходе на пенсию, в Управлении социального обеспечения мне сказали, что я не имею права на получение пенсии, поскольку меня приговорили к тюремному заключению. Согласно закону провинции, мой 20-летний трудовой стаж до отбытия тюремного заключения должен быть полностью утрачен. Поэтому в течение последних пяти лет я защищала свои права, требуя, чтобы годы моей службы были признаны, и мне разрешили выйти на пенсию в обычном порядке.

Я обратилась в Министерство трудовых ресурсов и социального обеспечения с просьбой предоставить мне доступ к информации из старого документа, в котором содержались сведения о моём стаже работы. Но должностные лица в министерстве отказались предоставить его мне, поэтому я в соответствии с законом подала в суд на эти два департамента. Рассмотрение дела прошло гладко, и административный отдел суда промежуточной инстанции принял моё дело.

Информация из министерства стала бы ключом к победе в моём деле. Я беспокоилась, что не смогу найти информацию о персонале министерства, но случайно получила доступ к документу о раскрытии информации, который недавно был размещён в Интернете. Это было именно то, что мне было нужно, так как в нём были указаны имена директоров различных подразделений.

Я провела две ночи, редактируя своё апелляционное письмо. В нём упоминалось о моей хорошей работоспособности после того, как я начала практиковать Дафа и признании, которое я получила на работе; о жестоком преследовании, которому подвергаются практикующие; о возмездии за добро и зло; об истинном происхождении вируса ковида и о том, как повторение благословенных фраз «Фалунь Дафа несёт добро!» и «Истина, Доброта, Терпение – праведные принципы!» помогает обеспечить свою безопасность.

Я тщательно обдумывала тон и содержание, стараясь быть спокойной, доброжелательной и краткой. Я также попросила соученика, который хорошо писал статьи, помочь мне улучшить его. Затем я отправила письмо руководителям более чем двадцати отделов и департаментов.

После того как письма были отправлены, некоторые из моих пристрастий всплыли на поверхность. Я не была уверена в том, насколько хорошо эти правительственные чиновники знали о Дафа. И когда я прочитала статью на сайте Minghui, в которой упоминалось, что практикующий был незаконно осуждён за то, что написал письмо, чтобы вдохновить людей на доброе отношение к Дафа, я занервничала. Но я знала, что это страх.

Я внимательно проанализировала причину своего поступка: это было сделано для спасения этих сотрудников, но в то же время я надеялась, что они помогут мне добиться положительного результата в моей апелляции. Однако моя мотивация не должна основываться на личной выгоде. Я должна просто делать это для их блага. В то же время мне пришло в голову, что я не случайно наткнулась на этот список руководителей. Я верила, что это было устроено Учителем для того, чтобы я спасла их, поэтому я отпустила свой страх.

Я понимаю, что люди могут творить зло потому, что ими манипулируют факторы из других пространств.

Мне сообщили по почте, чтобы я явилась в суд. Соученики отправляли праведные мысли, чтобы устранить злые факторы, стоящие за соответствующими сотрудниками министерства. Через некоторое время моё беспокойство значительно уменьшилось.

Суд неоднократно откладывал слушание моего дела «о раскрытии информации» и в конце концов отклонил его на том основании, что оно не относится к сфере административного судопроизводства. Я подала апелляцию в Высший суд, который оставил в силе решение первой инстанции отклонить мой иск. Затем я подала жалобу в Верховный народный суд.

При подаче апелляционных материалов я немного отредактировала письмо, где доброжелательно разъясняла правду, которое ранее написала судьям первой инстанции. Я указала, что неправомерное решение предыдущих судей серьёзно повлияло на мои законные права и способствовало бездействию административных органов, которые должны быть привлечены к ответственности в соответствии с законом. И по этой причине я уже подала жалобу на этих судей в соответствующие органы.

Хотя окончательный результат подтвердил первое решение, я была готова к этому. Однако я смогла использовать это дело, чтобы рассказать большему числу чиновников правду о Дафа и дать им возможность спастись. Возможно, я дала эту клятву спасти их в далёком прошлом.

Спасибо, Учитель, за Ваши милосердные планы и защиту. Я всегда должна помнить о доисторическом обете, который дала ценой своей жизни, чтобы не быть равнодушной, а стать более усердной и спасти больше людей.