Воспоминания о незабываемых событиях того года

(Minghui.org) Время летит быстро. Оглядываясь на 20 с лишним лет своего совершенствования по Фалунь Дафа, я снова чувствую прилив эмоций – от радости, которая не покидала меня в первое время практики, от подтверждения Фа на площади Тяньаньмэнь, когда началось подавление Фалунь Дафа, и от того, что я оставалась стойкой во время преследования, постепенно созревая в совершенствовании. Каждая сцена воспроизводится в моём сознании как фильм или моментальный снимок, застывший во времени.

Меня держали в центре заключения за то, что я оставалась твёрдой в своей вере в Фалунь Дафа. Однажды рано утром, незадолго до китайского Нового года, мне приказали выйти в коридор. Оказалось, что меня, как и нескольких других практикующих, должны были отправить в исправительно-трудовой лагерь.

Та зима была необычайно холодной. Окна фургона, в котором мы ехали, были покрыты толстым слоем инея, поэтому ничего не было видно. Время от времени я наклонялась вперёд и вытягивала шею, чтобы увидеть что-нибудь через лобовое стекло. Всё было белым-бело – белый снег и белый иней, даже воздух, казалось, был белым от мороза.

Фургон покачивался на ходу, никто не произносил ни слова. У каждого из нас на сердце было тяжело. Нам должны были разрешить увидеться с близкими людьми, прежде чем отправлять в исправительно-трудовой лагерь, но полиция не следовала закону, когда дело касалось практикующих Фалунь Дафа. Мы слышали, что в исправительно-трудовых лагерях атмосфера была жестокой, но не знали, какие опасности ожидают нас. Я подвинулась поближе к другим практикующим и вполголоса процитировала им Фа Учителя Ли. В этот момент только Фа Учителя мог помочь нам устранить отвлекающие факторы и идти дальше праведным путём совершенствования.

Фургон вдруг резко затормозил, и всех нас бросило вперёд. Я была потрясена: перед фургоном стоял мой муж, держа на руках нашего четырёхлетнего ребёнка. Видимо муж уже долго ждал наш фургон, потому что его волосы были покрыты инеем. Малыш был хорошо укутан, но его носик и щёки уже покраснели от мороза, а шерстяная шапочка побелела от инея. Красные глаза мужа и робкое выражение лица ребёнка пронзили моё сердце. Я так долго не видела своего малыша…Слёзы неудержимым потоком хлынули из глаз.

Муж бросился к двери фургона и быстро протянул мне письмо, но женщина-охранник из центра заключения выхватила его и захлопнула дверь. Я вскочила с места, но охранники заставили меня сесть обратно. Я снова встала, но они толкнули меня на сиденье. Это было душераздирающее прощание – мы были так близки, но не могли сказать ни слова. В суматохе нам с мужем удалось соскоблить ногтями иней с разных сторон стекла, и через это крошечное прозрачное пятнышко мы молча смотрели друг на друга.

Я знала, что муж обращается за помощью повсюду, пытаясь добиться моего освобождения. Мне хотелось сказать ему, чтобы он не подкупал тех, кто участвует в преследовании Фалунь Дафа, для того чтобы я быстрее вернулась домой. Я знала, что они всё равно не посмеют освободить того, кто не отрекается от совершенствования. Но у нас не было возможности поговорить друг с другом…

Фургон тронулся, этот драгоценный момент ускользнул, а я так и не сказала ни слова. В отчаянии я крикнула мужу: «Не ищи помощи! Даже если ты это сделаешь, я не вернусь!» Все мои мысли сжались в одну, нелепо прозвучавшую фразу. Водитель расхохотался, охранники в фургоне тоже смеялись, но все практикующие поняли, что я имела в виду. Я хотела, чтобы муж узнал о моём состоянии сознания и понял мою непоколебимую решимость совершенствоваться по Дафа, чтобы он отказался от идеи заплатить кому-то за моё освобождение.

Муж хорошо меня знал. Женщина-охранник, прочитав письмо моего мужа, передала его мне. В письме он в основном выражал обеспокоенность тем, что я столкнусь с жестоким преследованием за отказ отречься от своей веры. Он мягко убеждал меня не быть слишком упрямой, хотя сам не был уверен в своём совете, потому что слишком хорошо знал меня.

Фургон ехал всё быстрее, и я больше не могла видеть мужа. Но его образ с ребёнком на руках остался в моей памяти, как застывшая во времени картина.

Полицейский, прислушавшийся к голосу своей совести

Однажды вечером, осенью того же года, мы с двумя практикующими вышли, чтобы развесить информационные плакаты. Эти плакаты помогали людям понять правду о Дафа. Когда мы уже почти всё закончили и собирались идти по домам, из темноты вдруг появились несколько полицейских. Не слушая нас, они попытались арестовать нас и доставить в отделение полиции. Не видя другого выхода, я, воспользовавшись моментом, бросилась прочь.

Я бежала так быстро, как могла, а за мной гнался полицейский, приказывая мне остановиться. Я не обращала внимания на его требование и продолжала бежать, думая при этом, что не могу просто так позволить, чтобы меня начали преследовать, – ему это тоже нанесёт вред. И вдруг я оказалась в тупике: дорога закончилась строящимся мостом, внизу была вода. Мост был сооружён только наполовину и перегорожен барьерами. Выхода не было, в воду прыгать было бесполезно. Я остановилась, обернулась и оказалась лицом к лицу с полицейским.

Была поздняя ночь, уличных фонарей нигде не было. Мы стояли близко, но не могли ясно видеть лиц друг друга. Я хотела разъяснить ему правду о Дафа, но у меня не было достаточно времени, так как за мной гнались и другие полицейские. Если бы он захотел остановить меня, я бы не смогла ничего сделать. Я обратилась к нему: «Молодой человек, сделайте что-нибудь хорошее. Мы не совершили ничего плохого».

Я произнесла эти слова не умоляющим тоном, а с праведной убеждённостью. Он заколебался: «Что?» Воспользовавшись моментом, я быстро обогнула его и снова побежала. Не оглядываясь, я мчалась изо всех сил. Сначала за спиной слышались звуки его шагов, но постепенно всё затихло. Я заметила пруд примерно в шести метрах впереди и не раздумывая сползла вниз по склону и спряталась в траве, затаив дыхание. Сердце бешено колотилось.

Я лежала там долго, пока не поняла, что сверху не доносится ни звука. Тогда я выбралась наверх и огляделась. Было тихо, вокруг никого не было. Я снова побежала по дороге.

Вдруг впереди меня мелькнул яркий свет от фар. По дороге ехала полицейская машина. Я снова напряглась. Это была единственная дорога домой, окрестности которой представляли собой сплошные рисовые поля. Я замедлила шаг и прикрыла лицо рукой, притворившись, что ослеплена светом фар. Машина двигалась медленно, а я, постаравшись успокоиться, делала вид, что никуда не тороплюсь. Как только машина проехала, я оглянулась, чтобы убедиться, что её нет, вздохнула с облегчением и снова бросилась бежать.

Позже я узнала, что эту патрульную машину вызвали полицейские, чтобы забрать двух других практикующих. Мы развешивали плакаты у плотины на берегу реки, где не ходили машины, поэтому они вызвали подкрепление. Чтобы избежать преследования, я не пошла домой. Позже охранник, который дежурил в ту ночь на воротах моего жилого комплекса, сказал мне, что полицейские всю ночь следили за моим подъездом. Мне пришлось покинуть родной город и жить вдали от дома, а двух других практикующих на три года отправили в исправительно-трудовые лагеря.

Всё произошедшее было похоже на сцену из фильма. Я была так близка к тому, чтобы быть пойманной и несправедливо заключённой в тюрьму, но мне удалось бежать. Сначала этот полицейский преследовал меня, намереваясь арестовать, но после того, как я сказала ему эти слова, он заколебался, и его совесть на мгновение пробудилась.

Это было похоже на историю о судье, который рассматривал дела военных, стоявших у Берлинской стены (и обязанных стрелять в людей, пытавшихся перебраться через неё). Он сказал, что невыполнение приказа наказуемо, а промах – нет, поэтому можно поднять оружие на один сантиметр во время выстрела. Это была моральная ответственность, которую каждый должен брать на себя. Совесть существует за пределами закона! Этот полицейский принял решение не ловить меня, основываясь на своей совести, и, поступив так, выбрал для себя хорошее будущее.

Оставаться усердными

Я посмотрела фильм «Когда-то мы были Богами». Когда Сун Гуанмина заставляли написать гарантийное заявление, моё сердце сжалось, как у небесных существ, которые боялись, что он может дрогнуть под давлением. Я не могла сдержать слёз, когда Сяофэн, навещая Гуанмина в тюрьме, показала ему стихи Учителя. Божественные существа вздохнули с облегчением, и Небесный мир снова ярко засиял. Это вызвало воспоминания о моём горьком, незабываемом опыте в тёмном логове центра заключения.

Охранники сговорились с уголовниками, чтобы те унижали меня всеми возможными способами. Они избивали меня, оскорбляли, лишали сна и не позволяли носить тёплую одежду. Было такое чувство, будто я попала в ад на земле. Поскольку я не отрекалась от своей веры, они не позволяли моим родным навещать меня. Муж, отчаянно желая увидеть меня, повсюду искал помощи. Власти, надеясь, что он сможет убедить меня сдаться, сделали для него исключение и разрешили нам встретиться.

Я не могла сдержать слёз, когда увидела мужа после долгой разлуки. Я была слаба, мой дух был изнурён длительным заключением и жестоким преследованием. Муж, увидев моё бледное лицо и заметив моё плохое физическое состояние, взял меня за руки. Он был человеком, который никогда ни о чём не просил и ни перед кем не извинялся, но тут он встал передо мной на колени и умолял меня сдаться и получить досрочное освобождение. Я плакала, но моё сердце оставалось непоколебимым в моей вере. Охранники, увидев в конце концов, что им не удалось достичь цели, отправили меня обратно в камеру.

На самом деле, муж всегда поддерживал меня в моей практике, потому что был свидетелем больших изменений как в моём характере, так и в здоровье после того, как я начала совершенствоваться по Дафа. Находясь под давлением, он надеялся, что я смогу притвориться, что сдалась, только чтобы вернуться домой.

Милосердие Учителя безгранично, и слова не могут полностью выразить мою благодарность за спасение. Разве я могла предать Учителя и Дафа ради своей эгоистичной выгоды? Это было то, чего я никогда не смогла бы сделать. Каким бы трудным ни был выбранный мной путь – он был путём, по которому я пойду до конца.

При воспоминании о прошлом эмоции переполняют меня. Стойкость, которую я сохраняла в своей вере в те трудные времена, теперь кажется ещё более ценной. Великолепное божественное существо спустилось в человеческий мир, став обычным человеком. Тем не менее, за каждым моим действием и мыслью пристально наблюдают существа всех небесных сфер.

Прошло более 20 лет. Записи об испытаниях, радостях и трудностях, встретившихся мне на пути совершенствования, которые можно было бы сделать за это время, кажущееся и длинным, и коротким, заняли бы много томов. Эти, казалось бы, обычные переживания, если их вспомнить и записать, раскрывают необычные моменты.

Если однажды в будущем мои потомки задумаются о сегодняшних событиях и спросят, что я делала в то время, когда Фалунь Дафа был оклеветан и подвергался преследованию, я с гордостью смогу сказать им, что перед лицом преследования и под сильным давлением я временами испытывала страх, но никогда не колебалась, продолжая прямо и непоколебимо идти по своему пути!

Учитель сказал:

«Когда эта страница истории будет закрыта, перед оставшимися людьми откроется всё ваше величие, и будущие Просветлённые навсегда запомнят это великое историческое время» («Разумность», Суть усердного самосовершенствования 2).

Я просто хочу запечатлеть эти моменты, задокументировать по крупицам моё совершенствование, засвидетельствовать историю распространения Фалунь Дафа по всему миру и запечатлеть этот великий исторический период, сформированный Учителем и Фа. В это время практикующие Дафа играют свои важные роли в самой грандиозной пьесе в истории человечества, создавая самую великолепную главу всех времён.