Единственный способ отблагодарить Учителя – это основательно и искренне совершенствоваться

(Minghui.org) Моя семья была очень бедной, и мы жили в сельской местности. Поскольку мама была больна, я жил с бабушкой и дедушкой. Младшие брат и сестра умерли, и я был единственным выжившим ребёнком. Здоровье было у меня слабым, и, когда я болел, то находился между жизнью и смертью.

Я женился в двадцать пять лет. У нас было несколько детей, но из-за политики КПК (компартии Китая) в отношении одного ребёнка нас бесконечно преследовали и штрафовали, и жена покончила с собой из-за депрессии. Я потерял мать в юном возрасте, а теперь ещё и жену в среднем возрасте. Я часто смотрел на небо и думал, когда же закончатся мои страдания, и зачем люди приходят в этот мир.

Начинаю практиковать Дафа

Когда я уехал на работу в другой город, один из практикующих Фалунь Дафа дал мне почитать Книгу «Чжуань Фалунь». Эта книга была по-настоящему хорошей, и к тому же в ней было то, что я именно искал. Я наконец-то нашёл цель жизни и решил практиковать Фалунь Дафа. Я вернулся в родной город, который находится более, чем в 400 километрах от места, где я жил, чтобы купить книги Дафа, но не смог найти ни одной. Позже, с помощью местных практикующих, я смог получить все книги Дафа, изданные до 20 июля 1999 года, когда началось преследование.

Все мои болезни прошли вскоре после того, как я начал практиковать. Изучая Фа, я понял, почему был так несчастен в первой половине своей жизни. Я понял, что люди пришли в этот мир, чтобы устранить греховную карму, усвоить характеристики Вселенной Истина, Доброта, Терпение, вернуться к своей врождённой природе и вернуться в свой Небесный мир. Из человека, находящегося на дне общества, у которого было много кармы, я превратился в практикующего Фалунь Дафа. Я был так счастлив!

Спасение людей в центре заключения

За более чем 20 лет репрессий Фалунь Дафа, осуществляемых КПК, я много раз подвергался преследованию за то, что оставался верен своим убеждениям. Однажды вечером осенью 2016 года я поехал с соучениками в соседний уезд, чтобы распространить материалы, разъясняющие правду. Мы разделились на группы. Меня увидели полицейские и отвезли в центр заключения. Я объявил голодовку в знак протеста против преследования. Благодаря усилиям семьи и соучеников, меня освободили через семь дней под залог до суда.

После моего возвращения домой местная полиция несколько раз пыталась связаться со мной, но ей это не удалось, поэтому меня объявили в розыск. Когда я выполнял поручение в банке, полицейские следили за мной. Через два часа после того, как я выполнил поручение, мне позвонили из банка и сказали, что нужно вернуться и закончить процедуру оформления. Как только я приехал, меня схватили ожидавшие там полицейские в штатском. Они незаконно конфисковали мою машину, деньги, разъясняющие правду материалы и поместили в центр заключения.

Когда меня допрашивали, я указал, что преследование учеников Дафа полицейской и судебной системами КПК является нарушением закона, и потребовал своего безусловного освобождения. Я отказался надеть форму центра заключения и настаивал на выполнении упражнений Фалунь Дафа. В тот день я убедил заместителя директора и судебного врача выйти из КПК и принадлежащих ей организаций.

Я помог большинству людей в моей камере выйти из партии. Когда меня отправили в другую камеру, я убедил главного по камере выйти из партии первым, и другие заключённые последовали за ним.

Практикующий на другой стороне камеры часто кричал: «Фалунь Дафа несёт добро!» и заключённые, которые вышли из партии, тоже кричали: «Фалунь Дафа несёт добро!»

Кандалы, которые на меня надели, дважды открывались, и охранники приказывали начальнику камеры затягивать кандалы специальными инструментами. Неожиданно через несколько дней я проснулся ночью и обнаружил, что кандалы снова открылись. Заключённые были ошеломлены, полагая, что практикующие Фалунь Дафа – это могущественные и великие люди, находящиеся под божественной защитой.

Битва между добром и злом в зале суда

Через три месяца состоялся суд. В день суда старшая дочь и зять поехали с местными практикующими, чтобы помочь отправлять праведные мысли. Сын и вторая дочь тоже приехали. Позже я узнал, что возле центра заключения было несколько машин с практикующими, которые отправляли праведные мысли с близкого расстояния. Многие практикующие также отправляли праведные мысли у себя дома. Мы образовали несокрушимый отряд.

Прокурор заявил, что я нарушил статью 300 Уголовного закона, и перечислил десятки так называемых доказательств. Например, в моей машине нашли материалы, разъясняющие правду, плакаты и так далее. Адвокат опроверг доказательства прокурора пункт за пунктом. Адвокат сказал: «Не мой клиент подрывал исполнение закона, а вы. Последователи Фалунь Дафа не склонны к насилию. Они хорошие люди, которые следуют принципам Истина, Доброта, Терпение, что приносит пользу семье и обществу». Во время всего процесса защиты судили не меня, а адвокаты судили суд.

Жестокие пытки

После возвращения в центр заключения я объявил голодовку в знак протеста против преследования. Директор сказал: «Если вы хотите практиковать, то можете практиковать; если вы не хотите работать, то не обязаны работать; вы не обязаны носить форму. Но если вы не едите – это проблема. Пожалуйста, ешьте. Вы можете бороться против коммунистической партии, когда вы сыты. Как вы можете бороться, если вы разваливаетесь?» Я подробно разъяснил правду и сказал: «Я не заключённый, и нет ничего плохого в том, что поступаю в соответствии с принципами Истина, Доброта, Терпение. Я не борюсь против КПК. Я просто прошу о безусловном освобождении».

Охранники заковали меня в кандалы и надели наручники. Через несколько дней их заменили на ножные наручники (т. е. один конец наручника пристёгивался к запястью между ног, а другой – к запястью рядом с боковой частью ноги с тыльной стороны). Я не мог ходить прямо. Семь или восемь тюремных охранников и заключённых избивали и пинали меня ногами. Некоторые из них били меня по ягодицам пластиковыми палками, удерживали меня на одном стуле, клали мои ноги и ступни на другой стул и били по подошвам моих ног толстой проволокой или бамбуковыми палками с крючками, причиняя сильную боль.

Каждый день несколько заместителей начальника изолятора по очереди били меня по губам, щипали за щеки, сжимали рот, засыпали в рот окурки и пепел. Один раз в день меня кормили насильственно. Однажды директор сказал мне есть, но я отказался. Он с усмешкой сказал: «Если ты снова не будешь есть, я дам тебе много навоза». Он приказал охранникам принести пластиковый пакет с экскрементами. Семь или восемь охранников надели на меня наручники и ножные кандалы. Заместитель директора взял экскременты в перчатки, засунул их мне в рот и намазал ими лицо, голову и тело.

Мне не давали спать. Как только я закрывал глаза, охранники били меня, говоря, что это называется «варить орла». Я посмотрел на директора и спросил: «Это вы приказали лишить меня сна?» Он на мгновение остолбенел, а потом сказал заключённому, который меня сдерживал: «Пусть сегодня поспит». К этому моменту мне не давали спать уже четыре дня и три ночи.

Чтобы «преобразовать» меня, охранники заставили всех заключённых в двух камерах, где я находился, написать о том, как я рассказывал им о Фалуньгун и убеждал выйти из партии. Под принуждением и давлением начальника тюрьмы заключённые должны были это писать. Те, кто не умел читать и писать, попросили других написать от их имени, но двое заключённых ничего не написали. Директор и охранники тоже что-то написали, и в общей сложности набралось несколько десятков писем.

Собрав все записи, директор и охранники сказали, что если я по-прежнему буду отказываться от еды, то они передадут записи в суд, чтобы вынести мне суровый приговор. Я думал об этом целый день: «Я здесь для того, чтобы спасти живых существ, или пришёл, чтобы уничтожить живых существ? Я разъяснял правду заключённым в этих двух камерах, надеясь, что у них будет светлое будущее. Если они донесут на меня, то совершат преступление». Ради живых существ я снова начал есть.

Двое заключённых, которые не писали, были благословлены. Один из них был освобождён досрочно, а другому смягчили приговор.

Примерно через шесть дней после голодовки меня отвезли в больницу, поместили в одноместную палату, выключили камеру, приковали руки наручниками к больничной койке, а ноги – одним обычным и одним электронным наручниками. Они сняли мою правую ногу с кровати и надели ещё кандалы на каждую лодыжку, чтобы плотно прикрепить её к ножке кровати. На руках и ногах у меня было по шесть наручников, плюс два комплекта кандалов. Я не мог пошевелиться. Полицейский самодовольно сказал: «Это не то место, где тебе будет комфортно».

Полицейский ударил меня по правой ноге, которая была крепко зажата наручниками. Правая ступня и нога ужасно болели. Они также тянули и выкручивали правые ступню и ногу. Кандалы на правой лодыжке впились в плоть, и боль была неописуемой. Директор центра заключения сказал, что даже крепкий человек может выдержать такую пытку не более трёх дней. С помощью большого шприца в мой желудок вливали много воды. Через некоторое время мой живот вздулся, и мне хотелось мочиться, но мне не разрешали. Однажды они заставили меня ждать более двух часов, и мне казалось, что мой мочевой пузырь сейчас лопнет.

Я провёл так шесть дней, когда боль была хуже смерти. Они боялись, что я умру в больнице, поэтому отвезли меня обратно в центр заключения. В изоляторе меня поместили в камеру, где преследование было самым жестоким. Старший по камере ударил меня ботинком по лицу, а затем придавил мою голову рукой, одной ногой затянутыe кандалы, другая нога была в воздухе. Всё его тело давило на меня, и мне было очень больно.

Они держали меня в кандалах 45 дней. Перед тем как покинуть изолятор, я объяснил правду всем заключённым, которые со мной контактировали, включая тех, кто участвовал в преследовании, и старшему по камере, который меня избивал. Я также убедил их выйти из организаций КПК. Из трёх камер, в которых я находился в центре заключения, большинство заключённых в первых двух камерах вышли из партии. Я также убедил выйти из партии большинство заключённых в третьей камере.

Суд КПК незаконно приговорил меня к двум годам лишения свободы.

Разъяснение правды и спасение людей в тюрьме

В день, когда меня отправили в тюрьму, двое заключённых привели меня в мастерскую. Все заключённые показались мне знакомыми. Хотя я не знал их раньше, они все улыбались мне и спрашивали, что случилось. Я сказал, что практикую Фалунь Дафа. Все сказали: «Тогда мы будем называть тебя “старший брат”».

В тюрьме знали, что в изоляторе на мне перепробовали всё, что могли, но так и не смогли заставить меня «преобразоваться», поэтому прекратили попытки. Я сказал им, что не буду носить форму, заучивать тюремные правила, приседать, участвовать в церемонии поднятия флага, работать или петь злые партийные песни, а буду свободно заниматься упражнениями. Начальник тюрьмы согласился и сказал, что уважает мою веру.

Позже в тюрьме меня тоже хотели «преобразовать». Я сказал им: «Если вы хотите достичь цели – получить повышение по службе и заработать состояние, «преобразовав» меня – мечтайте. Если человек хочет получить повышение в должности и стать богатым, он должен накапливать добродетель и совершать добрые дела, и он не может противостоять Фалунь Дафа и принципам Истина, Доброта, Терпение. В противном случае вы не только не сможете получить повышение и сколотить состояние, но даже можете лишиться жизни». Позже в тюрьме отказались от попыток «преобразовать» меня.

Я верил, что нахожусь там не для того, чтобы меня преследовали. Моё отношение к властям заключалось не в том, что меня преследуют, и они осуществляют преследование, а в том, что я нахожусь там, чтобы спасти их. В мастерскую я ходил, чтобы помогать заключённым с работой, и приносил воду. Пользуясь случаем, я разъяснял заключённым правду и убеждал их выйти из КПК, и сотни людей, включая тюремных охранников, услышали эту правду.

Когда я узнал, что один из практикующих подписал «письмо покаяния», я написал ему письмо: «Учитель Ли, основатель Фалунь Дафа, милосердно спасает нас. Если мы сделаем что-то, чего не должны делать здесь, или пообещаем что-то злое, как мы будем смотреть в глаза своей семье и соученикам по практике, когда выйдем на свободу?»

Через несколько дней этот практикующий начал протестовать, говоря, что работа слишком тяжёлая и изнурительная, и он не успевает, поэтому ему нужно практиковать Фалунь Дафа. Он сказал, что если ему не разрешат практиковать, то он не будет работать. Тюремный надзиратель пообещал, что он сможет практиковать упражнения. Он написал письмо начальнику тюрьмы, в котором указал, что «письмо о раскаянии» недействительно. Позже практикующий убедил людей, отвечавших за его камеру, и других выйти из организаций КПК.

Я увидел в библиотеке книгу, в которой содержалась клевета на Дафа, и уничтожил её.

Когда меня освободили из тюрьмы после несправедливого приговора, охранник в регистрационной службе на проходной спросил меня: «Почему вы здесь? Как вас зовут?» И я ответил: «Я практикую Фалунь Дафа». Он пропустил меня. Я прошёл через ворота тюрьмы с гордо поднятой головой.

На следующий день после возвращения домой я отправился в местное отделение полиции, чтобы оформить прописку. Мне приказали подписать письмо и оклеветать Дафа. Я сказал: «Если бы я был готов подписать письмо, то не сидел бы в тюрьме два года. Я попал в тюрьму за то, что защищал свою веру». Они попросили моего сына убедить меня подписать, и сын сказал: «Мой отец не виновен». Я вышел из полицейского участка с достоинством. После моего ухода полицейский участок оформил перевод моей регистрации.

Я знаю, что практикующие Дафа могут отблагодарить Учителя только тем, что будут хорошо изучать Фа, по-настоящему совершенствовать себя, помогать Учителю в Исправлении Законом и спасать как можно больше людей.