Совершенствоваться и повышаться в испытаниях и невзгодах

(Minghui.org) Мне 69 лет, и я почти неграмотна. В 2004 году ко мне приехала сестра и научила меня упражнениям Фалунь Дафа. Я сразу почувствовала вращение Фалунь. Другая сестра дала мне сборник статей по обмену опытом. Я попросила друга из семьи практикующих купить для меня «Чжуань Фалунь», главную Книгу Фалунь Дафа.

Так я стала совершенствоваться по Фалунь Дафа. Всё, что я умела делать, – это переносить трудности, проявлять терпение и жертвовать собой. Но окружающие относились ко мне плохо, что было очень болезненно. Только в 2015 году я познакомилась с несколькими местными ветеранами-практикующими и часто встречалась с ними, чтобы разъяснять правду и обмениваться опытом совершенствования.

Больше всего мне нравилось обсуждать с ними вопросы, связанные с Синьсин. Я рассказала о конфликтах в семье и о боли в сердце и просила их найти причину моих проблем. Эти соученики всегда подчёркивали, что нужно больше изучать Фа и безоговорочно смотреть в себя. Они также проанализировали мои конкретные проблемы и помогли мне научиться понимать их с точки зрения Фа. Постепенно я смогла понять проблемы, связанные с Синьсин, основываясь на Фа, и мои конфликты были смягчены или разрешены. Атмосфера в семье улучшилась.

Периодически у меня проявлялась болезнетворная карма. Я использовала волшебное оружие «смотреть в себя» и обсуждала болезнетворную карму с практикующими. Всё это время мне удавалось преодолевать невзгоды, и Синьсин также повышался. Например, в 2021 году моё правое бедро вдруг покраснело и распухло. Затем это распространилось от колена до пальцев ног, и появились фиолетовые пятна. Это было больно, как жжение, особенно по ночам, когда я ложилась спать. Я стонала и кричала полмесяца.

Сначала я ещё могла выходить на улицу, чтобы разъяснять правду. Позже я не могла даже встать с постели. Но я твёрдо верила в Дафа и Учителя, и в сердце не было страха. Я продолжала изучать Фа, как бы больно мне ни было. Не имея сил, я прислонялась к стене, чтобы выполнять упражнения. Не имея возможности скрестить обе ноги при выполнении медитации, я медитировала, согнув одну ногу. Сын и внук настаивали на том, чтобы отвезти меня в больницу на лечение, но я отказалась. Я знала, что так происходит устранение кармы.

Я смотрела в себя, пока устранялась болезнетворная карма. После многократных поисков я наконец нашла свои привязанности к обидам, боевому духу и так далее. Например, я спрашивала себя: «Почему сын ругает меня без причины? Почему он постоянно ссорится со мной? Иногда он даже во сне звал меня по имени и говорил: «Вставай и дерись со мной!» Я позднее поняла, что это дано мне для того, чтобы избавиться от своей боевитости. Но я ещё не понимала этого, и мы кричали друг на друга. Я считала, что защищаю Учителя.

Почему сёстры говорили мне плохие слова, а бывшая свекровь сына всегда создавала мне проблемы? Всё это было сделано для того, чтобы помочь мне избавиться от обиды и других привязанностей. Я всегда считала, что бывшая жена сына вредит ему, является причиной развода и финансовых трудностей. Я обижалась на бывшую невестку и её мать, держала обиду на сестёр. Это глубоко укоренилось во мне. Когда я обнаружила эти привязанности, боль значительно уменьшилась, и на следующий день я смогла ходить. Сын был свидетелем такого чудесного исцеления.

По мере того как училась совершенствоваться, я понимала, что у практикующей должны быть праведные мысли.

Столкновение с преследованием

Однажды утром в апреле 2022 года я и соученик были арестованы сотрудниками службы внутренней безопасности, когда мы шли по улице. Они допросили нас и обыскали наши дома. Все мои Книги Дафа были изъяты. Меня отпустили под залог.

Это был первый раз, когда меня арестовали и обыскали дом. На следующий день после моего освобождения под залог сыну позвонила начальница полицейского участка и велела привезти меня в полицейский участок. Начальница поначалу была мила. Она поговорила с нами и предложила чаю. Потом она стала жёсткой, когда я отказалась подписать документы. Она пригрозила задержать моего внука на вокзале.

Через неделю мне позвонили и велели явиться в суд. Я была испугана, но твёрдо решила ничего не говорить на суде. День был холодным и дождливым. Три поколения нашей семьи несколько часов ждали в здании суда, прежде чем из суда позвонили сыну. Они сказали, что не будут слушать сегодня наше дело из-за другого заседания суда, и мы отправились домой.

Вскоре после этого, примерно в июне, из общинной администрации позвонили сыну и сказали, чтобы он привёз меня туда. Когда мы приехали, люди пытались заставить меня подчиниться их требованию. Одна из них была женщина, которая, как говорили, представляла провинциальный Комитет по политическим и правовым вопросам. Все остальные были мужчины, включая Гао из службы внутренней безопасности, Вана, директора общины, и других. Они приказали мне подписать документы. Если я не подпишу, они грозились отдать меня под суд.

Некоторые из них спрашивали меня, как я начала заниматься Фалунь Дафа. Я ответила, что начала заниматься, потому что заболела и у меня не было денег на лечение. Теперь я излечилась от всех болезней. Женщина резко сказала: «Вы вылечились не благодаря Фалуньгун, а благодаря цигун». Несколько человек вторили ей и кричали: «Цигун, цигун, никогда больше не говори Фалуньгун!» Гао ругал Учителя, и я попросила его остановиться, чтобы он не получил наказания.

На следующий день ко мне домой пришла группа людей. Я отказалась открыть дверь. Я была расстроена тем, что они пытались заставить меня подписать их документы и злословили в адрес Учителя. Я сказала им, что они похожи на бандитов, и отказалась их впускать. Они ушли.

Через три дня пришли Ван и незнакомая женщина. Я не открыла дверь, но это сделал сын. Я спросила их: «Зачем вы пришли? Чтобы снова преследовать меня?» Ван сказал, что они меня не преследовали. Я возразила: «Вы пытались заставить меня сказать, что я выздоровела, занимаясь цигун, а не Фалуньгун, и угрожали подать на меня в суд. Несомненно, это преследование». Я была непоколебима.

Однажды в субботу вечером сын сказал, что мне звонили и велели прийти в отделение полиции. Я занервничала от страха и сказала, что не пойду. Сын предложил мне пойти. Я сказала: «В этот раз они могут посадить меня в тюрьму».

Сын тоже был напуган. Он позвонил одноклассникам в отделение полиции, чтобы узнать о моей ситуации. На следующее утро одноклассник перезвонил и сказал, что они признали меня «второстепенным лидером», выдвинули против меня десятки обвинений и могут приговорить к тюремному заключению. Я была в ужасе и подумала о худшем варианте развития событий, а возможно, это не более, чем задержание. Поэтому я решила пойти в полицейский участок одна и встретиться с ними лицом к лицу.

Я подумала о том, что сказали некоторые практикующие: нам следует разъяснять полиции правду о Фа. Я быстро нашла соученицу и попросила её найти для меня юридическую информацию. Она изучила статьи Уголовного закона и перечислила все статьи, которые полиция нарушила при рассмотрение моего дела. Я скопировала их.

Я была готова попасть в тюрьму, когда пошла в полицейский участок. Я надела более удобную одежду и взяла с собой необходимую туалетную бумагу. Я думала, что худшим вариантом будет просто попасть в тюрьму. Я ничего не боялась.

На следующее утро я первым делом отправилась в полицейский участок одна. По дороге я всё ещё думала, что сказать вначале и как это сказать. Как только я приехала, естественно, достала скопированные юридические статьи и начала читать их вслух в вестибюле. Вышел начальник и сказал: «Как вы смеете приходить в полицейский участок и говорить такие вещи!»

Прочитав юридические статьи, которые я скопировала, он спросил: «Брошюра, которую мы конфисковали, ваша? Материалы Фалуньгун и бумажные купюры ваши?» Я ответила: «Это моя частная собственность. Обыск в моём доме противозаконен. Вы забрали мои вещи без ордера на обыск и без соблюдения какой-либо законной процедуры». Начальник сказал: «Вы всё равно его подписали». Я возразила: «Ну и что? Я не признаю это, так как вы мне его не показывали и не читали. Я объявляю всему миру, что моя подпись на нём недействительна!»

Остальные полицейские в зале тихо слушали. В конце концов начальник приказал им увести меня. Меня отвели в комнату для допросов и приказали сесть на железный стул. Я отказалась и села рядом с ними. Я отказывалась отвечать, когда называли моё имя или задавали вопросы, и ничего не подписывала.

Начальнику ничего не оставалось, как отпустить меня. Выйдя в вестибюль, я увидела, что ко мне идёт сын. Оказалось, что позвонил шеф и попросил его приехать за мной. Сын сказал: «Шеф был так добр к нам, зачем ты здесь шумишь!» Уходя, я сказала полицейскому в вестибюле: «Передайте вашему шефу, что я не буду подавать на него в суд, если он не отправит меня в тюрьму. А если он это сделает, то мне придётся подать на него в суд».

Начальник пришёл ко мне домой с другим полицейским и попросил подписать их бумагу. Он сказал, что если я подпишу, то всё будет хорошо. Я отказалась. Он сказал, что сам подпишет, если я не подпишу. Они попросили меня взглянуть на неё. Я сказала, что это не имеет ко мне никакого отношения, и они ушли. На четвёртый день пришли снова и попросили сына найти кого-нибудь, кто подпишет бумагу в качестве поручителя. Сын нашёл человека, не имеющего отношения к делу, который подписал. Дело было решено.

Преследование по вопросу подписи продолжалось больше года. На самом деле, я не знаю, для чего именно нужна была моя подпись. Но я знала, что всё, что от меня хотят, должно быть плохим, и поэтому всеми силами сопротивлялась. Хотя я так и не узнала, почему они продолжали просить меня подписать, но чувствовала, что у меня достаточно праведные мысли, и эти праведные мысли постоянно усиливались.

Когда приближался год нашего «освобождения под залог», мы узнали, что полиция также преследует и другого практикующего. Я сопровождала этого практикующего и направила соответствующие юридические документы в отдел внутренней безопасности. Это вызвало большой резонанс. На следующий день шестеро практикующих, которые были «освобождены под залог» ровно год назад, получили уведомление о прекращении «освобождения под залог».

Во время этого процесса я почувствовала силу праведных мыслей. После отмены «освобождения под залог» требование о шестимесячном наблюдении всё равно было установлено. Но я уже не была тем человеком, которым была год назад. Я полностью отрицала и не признавала их поступков, и чувствовала, что их дела не имеют ко мне никакого отношения.

После этого им не приходилось меня искать. Вместо этого я много раз приходила в полицейский участок и просила вернуть Книги Дафа, которые они конфисковали у меня дома, и разъясняла им правду.

Хотя мне нелегко придерживаться некоторых принципов Фа, но я осознаю, что после года преследования злом я стала гораздо более зрелой в совершенствовании. Я прошла путь от компромисса со злом и признания замыслов старых сил к полному отрицанию их преследования; от простого страха, до инициативы пойти к ним, чтобы разъяснить им правду; от отношения к преследованию с человеческими привязанностями, до сопротивления преследованию праведными мыслями. Я ощущаю, что действительно нахожусь на пути помощи Учителю в Исправлении Законом!