Поездка в Пекин с целью подтвердить Дафа

(Minghui.org) Я начала практиковать Фалунь Дафа (Фалуньгун) в начале 1999 года. Таким образом, когда компартия Китая начала преследование практикующих Фалунь Дафа в июле 1999 года, я была довольно новой практикующей.

Я хочу поделиться своим опытом нескольких поездок в Пекин для защиты Дафа после начала преследования.

«Это лучшее, что я сделала в своей жизни»

20 июля 1999 года компартия начала преследование практикующих Фалунь Дафа. Узнав об этом, я и несколько других практикующих купили билеты на самолёт до Пекина. После того, как мы поднялись на борт и заняли свои места, в самолёт зашли несколько человек, в том числе полицейский. Он попросил меня предъявить удостоверение личности и после проверки ушёл, вежливо попрощавшись.

Внезапно в моей голове возникла такая мысль: «Это лучшее, что я сделала в своей жизни!» После этого самолёт сразу же взлетел.

Позже я узнала, что они следили за другой практикующей, имя которой было похоже на моё, и хотели проверить, не являюсь ли я этой практикующей.

В Пекине повсюду была пропаганда, клевещущая на практикующих Фалуньгун. Мы были взволнованы и не знали, что делать. Несколько дней мы бесцельно бродили по улицам Пекина.

Однажды в районе Цяньмэнь нам улыбнулась молодая пара. Мы поговорили и узнали, что это местные практикующие, живущие в Пекине, которые искали соучеников, приехавших из других районов, чтобы им помочь. Мы были так счастливы встретиться с ними и благодарны Учителю Ли [основателю Фалунь Дафа] за такую заботу о нас! Мы пошли в дом молодой пары. Там уже находились практикующие из разных регионов. Мы все чувствовали себя большой семьёй.

В полночь приехали родственники молодой пары, которые не практиковали по Дафа. Они ругали нас и требовали уйти. Как практикующие, мы понимали, что нам лучше сделать это. Рано утром следующего дня мы попрощались друг с другом и небольшими группами направились на площадь Тяньаньмэнь. Мы хотели выйти в защиту Дафа!

Моя группа прибыла в Государственное бюро по приёму жалоб и обращений граждан в Пекине. Под деревьями было расставлено много столов, как это обычно делается на приёмах. Многие практикующие со всей страны сидели за столами и заполняли регистрационные формы. Оживленная сцена чем-то напоминала рынок труда. Мы подошли к столу и заполнили регистрационные формы. Около полудня нас вывели в открытое поле. Там уже находилось по меньшей мере несколько сотен практикующих Дафа. Нам не разрешали разговаривать, куда-либо отходить и даже пользоваться туалетом. Было очень жарко. Некоторых практикующих забрали сотрудники из пекинских офисов их регионов. Тем временем постоянно прибывали новые практикующие.

Вечером пришёл сотрудник пекинского офиса моей провинции. Он отвез мою группу в их офис в Пекине. Директор офиса был зол на нас, но не проявлял агрессии. Некоторым сотрудникам было интересно узнать о Дафа, и они просили нас рассказать больше подробностей.

На следующий день генеральный директор и директор моего офиса вылетели в Пекин и забрали меня домой. Прежде чем отправиться домой, мне пришлось явиться в местный полицейский участок.

Моя вторая поездка в Пекин

Летом 2000 года я прочитала отрывок из «Чжуань Фалунь»:

«Если бы изменение небесного знамения происходило без участия людей, то это не принесло бы обществу обычных людей такого состояния, и это не называли бы изменением небесных знамений.» («Чжуань Фалунь», лекция седьмая).

Как частица Дафа, я осознавала, что должна действовать. Поэтому решила снова поехать в Пекин.

Одетая в простую клетчатую рубашку с короткими рукавами и джинсы, я села на утренний рейс в Пекин с небольшим рюкзаком за спиной. Я навестила молодую пару практикующих из Пекина, с которыми познакомилась во время моего последнего визита сюда. Я оставила им свой рюкзак и удостоверение личности. После обеда, взяв с собой только бумажный пакет, я отправилась на площадь Тяньаньмэнь.

Это был яркий солнечный день. На площади Тяньаньмэнь было немного людей. Я не видела там других практикующих. У беломраморного моста Цзиньшуй я увидела нескольких иностранных туристов. Я положила бумажный пакет на землю, слегка закрыла глаза и начала выполнять второе упражнение Фалунь Дафа – «Охват колеса над головой».

Вскоре после этого я почувствовал, как кто-то тянет меня за руку. Я открыла глаза и увидела перед собой молодого полицейского. Он вежливо спросил меня, откуда я и где работаю. Я сказал: «Я не могу вам сказать». [Примечание: из-за политики компартии, практикующие Фалунь Дафа часто не раскрывают свои имена, чтобы защитить членов семьи, друзей и коллег от последствий со стороны властей]. Он спросил меня, почему я нахожусь здесь. Я сказал, что пришла апеллировать в защиту Фалунь Дафа: Учитель Ли наставляет практикующих быть хорошими людьми, а правительство неправильно относится к практикующим Дафа.

Затем он спросил: «Вы хотите, чтобы вас задержали, или хотите пойти домой?» Я ответила, что хочу вернуться домой. Полицейский сказал: «Вы можете посетить Пекин в другое время, но не приезжайте сюда с вашей первоначальной целью». Затем он попросил меня сесть в его полицейскую машину.

Небо стало пасмурным. Полицейская машина кружила по площади Тяньаньмэнь. Я была спокойна. В сознании была пустота, и я совсем не думала об аресте. В то время я ещё не знала, что мне следует обратиться за помощью к Учителю, но верила, что Учитель всё равно защитит меня и поможет. Полицейская машина остановилась на автобусной остановке, высадила меня и уехала.

Я поехала на автобусе на встречу с молодой парой из Пекина. Как только подъехал автобус, полил сильный дождь. Примерно через час, когда я вышла из автобуса, дождь чудесным образом прекратился. Небо стало ясным и чистым, как глоток свежего воздуха.

Развернуть плакат на площади Тяньаньмэнь

После моих поездок в Пекин с апелляцией в защиту Дафа меня часто преследовала местная полиция – дома и на работе. В конце 2000 года бронированная дверь моей квартиры внезапно не смогла открыться. Я почувствовала, что зло вот-вот нападёт. Я быстро собрала вещи и в третий раз отправилась в Пекин вместе с двумя местными практикующими.

Как практикующие Дафа, которые находились списке наблюдения властей, мы не могли купить билеты на самолёт или поезд до Пекина, поэтому сели на автобус дальнего следования. Мы доехали до небольшого города и поселились в отеле. На следующее утро мы купили билеты на поезд до города Тяньцзинь (в поездах до Пекина контроль безопасности был более строгим). В то время не было электронных версий книг Дафа, поэтому я взяла с собой несколько напечатанных лекций Учителя.

Мы втроём без проблем прибыли в Тяньцзинь. Старшая практикующая, которую я называла тётей, осталась в Тяньцзине со своей дочерью. В ту ночь я и ещё одна практикующая, Лин (псевдоним), поехали на такси в Пекин. Водитель рассказал нам, что по дороге в Пекин было много полицейских, которые останавливали машины, чтобы проверить есть ли среди пассажиров практикующие Фалунь Дафа. Благодаря защите Учителя мы благополучно прибыли в Пекин.

Друг из Пекина, который не был практикующим, предоставил нам меблированную квартиру в районе Сяогуань. Когда к нам присоединилась тётя, хозяин квартиры почему-то не разрешил ей остаться. Поэтому мы сняли для тёти комнату в отдельном доме. В комнате не было обогревателя, и тёте приходилось пользоваться старой угольной печью, чтобы согреться. Зима в Пекине была холодной и туманной. Многие практикующие, поехавшие в Пекин защищать Фа, жили в плохих условиях.

Мы с Лин остались в квартире и провели большую часть дней, изучая Фа. Хотя мы поехали в Пекин, чтобы выступить в защиту Дафа, чувство страха помешало нам предпринять нужные действия. Через две недели отопление в квартире стало совсем слабое, и мы отправились в местный торговый центр, купили там зимние пальто и кое-что из продуктов: рублёную баранину и морковь. Лин приготовила большую кастрюлю тушёного мяса, и мы согревались тёплой едой.

На следующий день в квартире не только перестало работать отопление, но и сломался унитаз. Мы поняли, что это намёк на то, что нам больше не следует оставаться дома. В это время с нами связался практикующий Чэнь (псевдоним) и попросил нас немедленно идти на площадь Тяньаньмэнь, потому что некоторые практикующие планировали вывесить большой,  длиной более 90 метров, плакат. Я помню, что это было 29 декабря 2000 года.

Мы с Лин надели новые зимние пальто. Когда мы встретились с Чэнем, то узнали, что  развернуть огромный баннер нет возможности. Вместо этого Чэнь дал нам плакат длиной около двух метров, который могли держать два человека.

Я поняла, что всё происходящее напрямую связано с моими собственными мыслями. Когда поезд уже приближался к Тяньцзинь, я подумала: «Последние два раза, когда я ездила в Пекин, то ходила в Центр обращений граждан и выполняла упражнения на площади Тяньаньмэнь. Что мне делать на этот раз? Я хотела бы держать плакат». Как только эта мысль пришла в голову, сразу представился такой шанс. Его размер, как и слова на нём, были идеальны! Учитель всё знает и всё планирует для нас!

Мы сложили плакат, и я положила его в карман. Лин опустила руку мне в карман. Это выглядело так, как будто мы держимся за руки, чтобы согреться. На самом деле, каждая из нас держала уголок плаката, чтобы мы могли быстро его раскрыть. То, что произошло позже, доказало, что это было хорошей идеей. Мы вместе прошли через подземный переход, где было меньше полицейских, и, так держась друг за друга, преодолели весь путь до площади Тяньаньмэнь.

На площадь мы пришли после полудня, около 12:40, и сразу же увидели шеренгу крепких мужчин, стоящих примерно в метре друг от друга. Все они были высокого роста – выше 175 см, и стояли, заложив руки за спину. Выглядели они жестокими и злобными. Было понятно, что там что-то произошло.

На площади Тяньаньмэнь дул ветер, небо было пасмурным, обстановка напряжённой. Соученики, которые развернули плакат длиной больше 90 метров, уже давно скрылись из виду. Несколько продавцов, продающих маленькие красные флажки, дрожали от холода и топали ногами, чтобы согреться. Площадь была практически пустой. Полицейских в форме не было видно. Вокруг нас было меньше 20 человек. Я не знаю, были ли это туристы, полицейские в штатском или соученики. Я увидела, что среди них была тётушка и Чэнь.

Я верила, что Учитель даровал мне силу и смелость. У меня не было страха и разных отвлекающих мыслей. Я продолжала смотреть на часы и чувствовала, что больше не могу ждать. Мы должны выйти до часу дня и развернуть наш плакат.

За несколько минут до 13:00 мы с Лин быстро разошлись в стороны, каждая держала свой конец плаката. Развернув плакат, мы побежали. И всё вокруг сразу пришло в движение. Казалось, из ниоткуда появились практикующие: некоторые держали транспаранты, а другие кричали «Фалунь Дафа несёт добро!» Полицейские в форме и полицейские в штатском погнались за практикующими.

Лин не смогла удержать плакат на бегу, поэтому мы разделились. Я бежала изо всех сил, держа плакат в правой руке. «Фалунь Дафа несёт добро» – я снова и снова слышала собственный голос, сопровождаемый трепещущим звуком плаката. У меня было ощущение, будто я попала в другое пространство. Я долго бежала, не уставая, пока меня не сбил полицейский. Удар был очень сильный, достаточный для того, чтобы покалечить или даже убить человека, который бежит очень быстро. Тем не менее, мне совсем не было больно. Я знала, что это Учитель защитил меня.

После падения я потеряла сознание. Следующая сцена, которую помню – я нахожусь в полицейской машине. Выглянув в окно, я с удивлением обнаружила, что  картина полностью изменилась – ярко светило солнце. Из ниоткуда появились полицейские машины, группа полицейских, практикующие и толпа зевак, а все эти крепкие мужчины, казалось, «испарились». Затем я вспомнила, что у меня в кармане было несколько наклеек с информацией о Дафа. Я хотела бросить их в толпу зевак, но полицейские увидели это и остановили меня.

Чэня посадили в полицейскую машину. Он был очень молод, лет 20 на вид. Его голова была в крови. Увидев, что полицейские хотят его избить, я закричала: «Прекратите избивать хороших людей!»

В машине находилось ещё несколько практикующих. Я не увидела среди них ни Линь, ни тётушки.

Нас отвезли в полицейский участок возле площади Тяньаньмэнь. На заднем дворе полицейского участка, за красной кирпичной стеной высотой 3,5 метра, находились уже больше 100 задержанных практикующих. Мы хором произносили:

«Жить без всякого стремления,Смерть придет и не о чем жалеть;Все мысли суетные смыть,Не трудно совершенствоваться в Будду»(«Небытие», Хун Инь).

Мы снова и снова повторяли стихотворение Учителя. Чем больше мы произносили его вслух, тем громче и слаженнее звучали наши голоса, и тем решительнее мы становились.

Я была тронута непоколебимыми праведными мыслями, которые проявляли эти практикующие. Это была нерушимая сила! Звуки Фа эхом отдавался в высоких стенах полицейского участка. Наше милосердие растопило зло. Полицейские слушали молча, никто из них не осмелился остановить практикующих.

Всего за полдня сюда доставили очень много практикующих Дафа. В течение некоторого времени бесчисленное количество практикующих отправлялось на площадь Тяньаньмэнь, чтобы защитить Фа.

Днём практикующих посадили в автобус. Он был переполнен. Мы продолжали читать Хун Инь. Автобус сделал несколько остановок в разных отделениях полиции. На каждой остановке выводили небольшую группу практикующих. В конце поездки нас с семью другими практикующими отвезли в полицейский участок, который находился далеко от площади Тяньаньмэнь. Нам посчастливилось встретить группу полицейских, которые до нас встречались со многими практикующими и уже знали правду о Фалунь Дафа, особенно начальник полицейского участка, который был очень добрым.

Мы покидаем полицейский участок

Нас заперли в большой пустой комнате, похожей на длинный бункер или следственный изолятор. Вместе с соучениками мы кратко обсудили нашу ситуацию и решили, что не будем сотрудничать со злом и раскрывать никакой личной информации. Наступило время ужина, но никто из нас ещё даже не обедал. Полицейские принесли какие-то коробки с едой, но мы к ним не притронулись.

Позже вошёл полицейский: «Вам, ученикам Дафа, нужно поесть!» Это был начальник полицейского участка. Он выглядел добрым, заботливым и совсем не относился к нам, как к заключённым. Мы решили поесть. В коробках с едой оказалась жареная лапша. Мы хотели заплатить за еду, но полицейские отказались брать наши деньги.

Меня дважды незаконно допрашивали. Первый допрос проводил довольно хитрый полицейский. Он попросил назвать моё имя, возраст, место работы и адрес проживания, но услышал от меня: «Я не буду отвечать на эти вопросы. Если я раскрою личную информацию, меня отвезут в мой родной город и принудительно поместят в трудовой лагерь!» Удостоверения личности у меня с собой не было, поэтому им не удалось получить нужную информацию.

Во второй раз меня допрашивал пожилой полицейский, и я дала ему тот же ответ. Другие полицейские, находящиеся в комнате, начали выдвигать предположения. Некоторые посчитали, что мне 18 лет и, судя по акценту, я родом из пригорода Пекина. Я посмеялась про себя. Восемнадцать?! Я работаю уже много лет! В молодости я действительно много лет прожила в Пекине, поэтому выучила пекинский диалект. И у меня много друзей и одноклассников в Пекине. Практикующие – не обычные люди, поэтому не удивительно, что полиция не может ничего угадать.

Полицейский постарше сказал: «Если ты не будешь говорить, то мы увидимся с тобой лет через 8 или 10». Он имел в виду, что меня посадят в тюрьму на такой срок. Но это совсем не задело меня. В то время у меня не было высокого уровня понимания Фа. Однако моё сердце было чистым и твёрдым. Когда я приехала в Пекин, то совсем не думала о том, вернусь я или нет. За несколько дней до этих событий я интенсивно изучала Закон, что укрепило мои праведные мысли.

Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что тогда у меня была сильная привязанность. Я думала, что Исправление Законом скоро закончится и я не смогу завершить своё совершенствование, если не выйду защищать Фа.

В тот вечер начальник центра заключения работал в ночную смену и пригласил меня на беседу. Мы много говорили, почти обо всём, включая еду и хобби. Он был откровенен и честен и не собирался заставлять меня сообщить какую-либо информацию. Конечно, я также говорила о Дафа. Он достал из ящика книгу «Чжуань Фалунь» и сказал: «Посмотрите, у меня здесь есть экземпляр вашей Книги». Я спросила, может ли он одолжить её мне, но он отказал.

Сидя на противоположной стороне стола, он, понизив голос, произнёс: «По моему мнению, политика Цзян Цзэминя в отношении Фалуньгун может только усугубить ситуацию… Всё это неправильно». Я была рада слышать, что у него положительное отношение к Дафа,  и он выбрал для себя светлое будущее.

Большинство задержанных там практикующих были выходцами из сельской местности, им было от 50 до 60 лет. Мы мало разговаривали, так как каждый говорил на своём диалекте, и мы не очень хорошо понимали друг друга.

Охранники не запрещали нам выполнять упражнения.

Вечером у пожилой практикующей проявились симптомы болезни, и вскоре её отпустили домой. На следующий день у другого практикующего случилось тоже самое, и его тоже освободили. Похоже, что начальник центра заключения был готов освободить практикующих, как только для этого появлялась подходящая причина.

Всё то время, пока я находилась здесь, полицейские относились к практикующим по-доброму. Я также не слышала, чтобы они говорили что-то плохое о Дафа. Думаю, что тот начальник, который знал, что Дафа несёт добро, сыграл свою роль. Кроме того, был похоже, что  практикующие, находившиеся здесь, проделали хорошую работу по разъяснению правды полиции.

В конце концов здесь осталось лишь несколько практикующих. Ни у кого из нас не было с собой удостоверений личности, и мы не раскрывали личную информацию. В то время мы не осознавали, что если не станем сотрудничать, нас могут забрать для извлечения органов. Мы просто ждали.

Начальник вызвал нас в свой кабинет. Там находилось несколько полицейских. Он сказал: «Центр заключения переполнен. Вы свободны, возвращайтесь домой, как можно скорее».

Таким образом, оставшиеся практикующие с достоинством вышли за ворота полицейского участка. Мы поспешно попрощались, не обменявшись никакими контактами. Сейчас я смутно помню их лица. Дорогие соученики, как вы поживаете сейчас? После освобождения в тот день вы снова отправились на площадь Тяньаньмэнь?

Я вернулся в съёмную квартиру. Тушёное мясо ягнёнка, приготовленное Линь, всё ещё стояло на столе, но самой её не было дома. Я плакала и ела тушёное мясо в одиночестве.

Позже я нашла группу молодых практикующих, которые снимали ветхие домики недалеко от университета Цинхуа. Эти дома были очень маленькие – длиной меньше 10 метров. В них не было отопления, ванных комнат и кухонь. Практикующие жили там долгое время.

Чэнь так и не вернулся.

Я пересчитала деньги и отложила часть из них на дорогу, оставшиеся 6 000 юаней отдала молодым практикующим. Мы пожелали друг другу удачи, и я отправилась домой.

По моим воспоминаниям  третья поездка в Пекин была полна опасностей. В то время мне не доставало смелости.  Без помощи и защиты Учителя такая практикующая, как я, – наполненная кармой и человеческими привязанностями, не смогла бы справиться с этим.

Пережить тяжёлые годы

Я благодарна добросердечным людям, которые помогали мне в те трудные времена. Лучший способ отблагодарить их – это разъяснить им правду и помочь выйти из компартии и её молодёжных организаций.

В компании, где я работала, генеральным директором был пожилой мужчина, элегантный и любезный.  Он хорошо меня знал. Когда я впервые приехала в Пекин, чтобы выступить в защиту Дафа, ему позвонили и попросили лично приехать в Пекин, чтобы забрать меня домой. Он приехал за мной. Во время поездки и после возвращения он ни разу не обвинил меня и не просил отказаться от моей веры, а также не доставлял мне неприятностей на работе. Когда полиция продолжала меня преследовать, моё руководство не стало сотрудничать с полицией.

Много лет назад я общалась с женой генерального директора. Я рассказала ей правду о Дафа, и она вышла из компартии. А ещё через несколько лет мне наконец удалось помочь и генеральному директору выйти из компартии. Со слезами на глазах я поблагодарила его за доброе отношение к практикующим Дафа. Он сказал от всего сердца: «Правительство совершает большую ошибку, преследуя практикующих Фалуньгун».

Когда он увидел брошюру с разъяснением правды, которую я ему дала, он воскликнул: «Это восхитительно!» Он и его жена обладали утончённым вкусом и после выхода на пенсию часто путешествовали за границу. Иногда я навещала их и приглашала на ужин.

Заместителем генерального директора был мой бывший начальник. После того, как он получил повышение, мы редко встречались. Сейчас он уже давно на пенсии. Два года назад я пригласила его с женой на ужин, чтобы разъяснить им правду. Хотя он был политическим деятелем, я была удивлена узнав, что он верит в буддизм. Его жена рассказала, что он тайно защищал многих людей во время различных политических движений компартии.

Он рассказал, что, когда полицейские пришли на работу, чтобы арестовать меня, они сначала разговаривали с ним. Он тогда сказал полицейским: «Я очень хорошо знаю эту женщину. Она не такая, как вы говорите. Вы не должны с ней так обращаться!» Я была тронута. Будучи простым человеком, он осмелился выступить в защиту практикующих Дафа в то время, когда зло было настолько свирепым! За все эти годы он ни разу не открыл мою личную информацию. Он и его жена хорошо знали правду о Дафа, и для них не было никаких препятствий, чтобы согласиться выйти из компартии.

Когда я дала им амулет Дафа с разъяснением правду, его жена была так счастлива, как будто она только что нашла сокровище. Я была тронута и уразумела, что все люди в мире ищут правду. Я чуть не упустила шанс спасения для такого драгоценного человека из-за своей лени. Сколько ещё жизней ждут, чтобы ученики Дафа спасли их?

Эти две пары: генеральный директор, заместитель генерального директора и их жены уже достигли преклонного возраста. Тем не менее, они отличались от своих сверстников крепким здоровьем. Их жизнь благополучна, дети успешны, а семьи счастливы. Они являются примером того, как люди получают благословение за хорошее отношение к практикующим Дафа.

Друг, который предоставил мне свою квартиру в Сяогуане, является начальником отдела полиции в Пекине. Он уже вышел из рядов компартии. Из-за пандемии мой план по глубокому разъяснению правды ему и его жене был отложен. Я стала искать другие способы. На самом деле, я встречалась с ними всего два или три раза. Мы не стали близкими друзьями, но успели подружиться. В том году я позвонила ему, и он предложил мне остановиться у него, пока я буду в Пекине. Конечно, я знала, что это было запланировано Учителем.

Что касается начальника полицейского участка, то я повстречалась с ним ещё раз в Пекине около 10 лет назад. На этот раз я рассказала ему о себе. Мы подружились и обменялись номерами телефонов. К сожалению, я случайно потеряла его номер. Шесть лет назад я снова вспомнила о нём и почувствовала, что должна его спасти, потому, что у него было хорошее отношение к практикующим Дафа. После нескольких попыток я смогла его разыскать. Ежегодно (кроме периода пандемии) я отправляла ему новогодние подарки.

Однажды я позвонила ему, используя анонимную телефонную карту, и посоветовала выйти из компартии. Он, не задумываясь,  согласился. Я почувствовала такое облегчение, что не смогла сдержать слёз: «От имени практикующих Фалунь Дафа, которых вы защищали, я благодарю вас! Знаете ли вы, что многие практикующие Фалунь Дафа, которые не раскрывали свою личность, исчезли, и многих из них ещё живыми отправили на извлечение органов?» Он молчал, но, конечно, знал всё это. Я сказала: «Вы сделали такое хорошее дело!» Он попросил меня больше не присылать ему подарки, но я ответила, что они от имени тех практикующих Дафа.

Он действительно был благословлён за доброе отношение к практикующим Дафа. Его повысили по службе, а позже перевели из полиции в правительственное ведомство, где он был не так загружен работой и был очень доволен. Мы и сейчас продолжаем поддерживать связь во время праздников.

Вспоминая эти незабываемые впечатления от поездки в Пекин в защиту Дафа, я ни о чём не жалею. Когда Фалунь Дафа и нашего великого Учителя оклеветали, бесчисленные ученики Дафа не пожалели своих жизней, чтобы выполнить священные клятвы, которые они подписали с Учителем перед тем, как прийти в этот мир.

Этой статьёй я хотела бы отдать должное тем соученикам, которые потеряли свободу или даже жизнь во время преследования.