(Minghui.org) Примечание редактора: Чэнь Цзин, талантливую выпускницу высшего учебного заведения, в 20-летнем возрасте подвергли преследованию за приверженность Фалуньгун, духовной практике, которую с 1999 года репрессируют коммунистические власти Китая. Когда она училась в колледже её поместили под домашний арест, пригрозив отчислением и тюремным заключением. После окончания учёбы её уволили из больницы, где у неё была хорошая работа. Чтобы избежать дальнейшего преследования, она вынуждена была переезжать с места на место и долгие годы жила, постоянно испытывая чувство страха. Когда ей было 37 лет, её арестовали и приговорили к пяти годам лишения свободы. В центре заключения и в тюрьме её подвергали жестоким пыткам.
Чэнь Цзин
Чэнь подробно рассказывает о том, какие физические и психологические пытки к ней применяли.
Часть 3 см. здесь
Обращение в суд промежуточной инстанции
19 января 2017 года мой адвокат подал апелляцию в суд промежуточной инстанции Цзямусы. 25 января я передала руководству центра заключения апелляционное письмо и попросила переслать его в суд промежуточной инстанции Цзямусы.
8 марта я встретилась с Чжоу Чэнем и Цзян Ляном из суда промежуточной инстанции Цзямусы. Они сообщили, что суд не получил мою апелляцию. Чжоу Чэнь во время нашего двухчасового разговора спросил о моём криминальном прошлом. Он записал, как предыдущую судимость, задержание на 15 суток после ареста 22 января 2016 года. Я попросила удалить эту запись, но он попытался сохранить её как доказательство для вынесения приговора и предложил просто добавить, что задержание было незаконным. Я не согласилась, сославшись на то, что задержание касалось того дела, и его нельзя использовать против меня в этот раз. Исчерпав все возможности убедить меня, он, наконец, вычеркнул запись.
Я снова описала ему пытки, которым меня подвергали и имена тех, кто в этом участвовал. Я неоднократно упоминала Ли Чжуни, который участвовал во всём процессе моего дела от подачи дела в суд и судебного разбирательства до вынесения приговора. Чжоу, сделав вид, что не знает Ли Чжуни, спросил, откуда мне известно его имя и информация о нём. Я ответила: «Как бы ни пытались они скрыть свои преступления, однажды всё раскроется. Конечно, я знаю его имя, к тому же многие сотрудники осуждают Ли за отвратительный характер».
Через некоторое время Чжоу Чэнь вдруг стал задавать мне личные вопросы: почему я не вышла замуж? Почему уволилась с работы в больнице? Чем зарабатываю на жизнь? Сколько заплатила за свой компьютер?
Такие же вопросы мне задавали в полиции и прокуратуре. Я понимала, что они намерены использовать эту информацию, чтобы опорочить Фалуньгун. Возможно они хотят создать впечатление, что практикующие Фалуньгун странные люди, они не создают семьи, у них есть финансовая поддержка из-за границы от тех, кто против коммунистического режима.
Я ответила, что могла бы рассказать о себе, если бы мы встретились при других обстоятельствах. Но сейчас, поскольку эти вопросы не имеют отношения к данному делу, я не буду отвечать.
Я предложила ему провести открытое слушание моего апелляционного дела. Он ответил, что ему нужно проконсультироваться с коллегией. Я спросила их имена, и он назвал их.
7 апреля Чжоу Чэнь вручил мне решение. Я подготовила три документа для обращения, в том числе «ходатайство в апелляционный суд об открытом судебном заседании», «ходатайство о явке в суд следователей и свидетелей» и «ходатайство об исключении устных доказательств, собранных незаконными методами, такими как пытки, а также вещественные документальные доказательства, собранные не в соответствии с юридическими процедурами», и передала их Чжоу. Однако он отказался их принять.
Я спросила его, почему не согласились на открытый судебный процесс, он ответил, что решение было принято коллегиально. Я отметила, что список членов заседателей отличается от того, что он назвал 8 марта. Формулировка приговора очернила Фалуньгун ещё больше, чем приговор суда первой инстанции.
Я сказала ему, что документы, которые предоставила, соответствуют закону, и будет несправедливо, если судьи не зачитают их. Не посмотрев на меня, Чжоу Чэнь сказал, что бессмысленно ему сейчас что-либо давать. Он постоянно требовал от меня подписать приговор.
Я отказывалась. Вместо этого я написала: «Это решение суда нарушает закон. Я не согласна с приговором и отказываюсь подписывать». В квитанции о доставке написала, что отказываюсь принимать. Я написала своё имя под подписью адвоката в разделе заявления защиты и поставила дату. Я передала это Чжоу и потребовала включить его в дело вместе со всеми документами, которые ему передала. Когда я сказала, что буду ссылаться на них в своей будущей апелляции, он не ответил. Затем сказал, что о решении уведомит моего адвоката.
Моё обращение было безуспешным.
«Не место для людей»
10 мая 2017 года меня отправили на пять лет в женскую тюрьму провинции Хэйлунцзян. Это место, которое Ян Бо и Ли Чжуни назвали «не местом для людей».
В день моего прибытия я встретила заключённых, которым было поручено «исправлять» меня. Я назвала своё имя и миролюбиво сказала им, что я не преступница и никогда не нарушала закон. Одна из заключённых, Тянь Яньжу, стала ругаться, затем толкнула меня: «Заткнись, не разговаривай, не оглядывайся, иди с опущенной головой. Ты знаешь где находишься? Ты должна помнить свой личный...»
Я ответила: «Почему людям нельзя говорить?»
Тянь закричала: «Эта Фалуньгун (практикующая), кажется, плохо разбирается в тюремных правилах и не знает порядка».
Затем заключённая Чжоу Лижун и ещё две высокие заключённые с крупным телосложением насильно затащили меня в маленькую тёмную комнату и начали избивать. После избиения я не могла двигаться, сильно кружилась голова. Старшая заключённая и ещё три сокамерницы затащили меня в шестую камеру и бросили на пол возле пустой кровати в углу. Заключённая Хуан Лиянь написала чёрным маркером на полу слова, ругающие Фалуньгун и Учителя. Я пыталась их стереть руками, но не смогла.
«Чэнь Цзин, послушай. С этого момента все твои действия будут только в этом маленьком пространстве. Ты будешь наступать на имя своего Учителя», – сказала мне Хуан.
Она велела сокамернице забрать у меня новое постельное бельё и матрас, и принести грязное и тонкое постельное бельё. В ту ночь они хотели заставить меня долго сидеть на маленьком стуле, но отступили после того, как я объяснила, что встала в 5 утра и не ела весь день. Мне разрешили лечь спать в 9.30 вечера.
Самые мрачные дни
На следующее утро началось жёсткое «промывание мозгов». Я сказала Хуан Лиянь, что очень хорошо знаю содержание этих дисков и книг, предназначенных для идеологической обработки, и на меня они не действуют. Хуан разозлилась и закричала: «Тогда мы сразу приступим к делу по жёсткому и без разминки... Не будем начинать с сидения на стуле. Пусть стоит с утра до ночи...»
Меня заставляли стоять с 5.00 до 22.00, затем с 4.00 до 23.00, затем с 3.00 до 12.00. Потом я стояла круглосуточно. Мне давали только три или пять минут на еду, но не разрешали садиться. Чтобы не допустить встречи с другими практикующими Фалуньгун, две заключённых сопровождали меня в туалет. Каждый раз мне давали только две минуты. Утром разрешали умываться только в течение пяти минут, а вечером – не более десяти.
Все сокамерницы, которых назначили следить за мной, вымещали на мне свой гнев, когда находились в плохом настроении. Они ругались и намеренно создавали мне неприятности. Когда телевизор в моей камере перестал работать, они просто избили меня при одобрении охранников.
Сокамерницы, которые должны были следить за мной ночью, не спали, за что срывали на мне своё зло. Они щипали меня и толкали, кололи зубочистками веки, обливали водой. Однажды ночью заключённые Ли Чжэнхуань и Нин Хуншуай, используя эти методы, мучили меня несколько часов подряд. Ли схватила меня за воротник и с силой трясла, крича и угрожая: «Знаешь, за что я здесь сижу? За убийство. Не раздражай меня, иначе я за себя не ручаюсь».
Хуан никому не позволяла говорить со мной и помогать мне. У меня, как у вновь прибывшей, не было никаких предметов первой необходимости. Хуан не разрешала мне ходить в туалет во время менструального цикла. Брюки у меня были в крови, но их не разрешали менять. Меня по-прежнему заставляли стоять весь день.
Поскольку я отказывалась идти на компромисс, тюремный охранник приказал Ян Шуо, высокой, сильной и безжалостной заключённой, срок заключения которой был сокращён за преследование практикующих Фалуньгун, вместе с Хуан пытать меня. Ян избивала меня всякий раз, когда у неё было плохое настроение. В результате в один день у меня был синяк под глазом, а в другой кровоточил рот. Всё моё тело было в синяках. Иногда, когда я стояла, Ян вкладывала мне между ног лист бумаги, и избивала, если лист падал.
Через некоторое время в группу Хуан перевели трёх самых трудных несовершеннолетних заключённых: Нин Хуншуай, Хоу Хайюйэ и Ли Цзянин. Они издевались над практикующими, в том числе над пожилыми, и угрожали им. Выманивали у них деньги и активно сотрудничали с Хуан, чтобы получить от неё похвалу.
Однажды утром, около шести часов, когда я стояла, несовершеннолетняя заключённая Хоу, недовольная предстоящей ночной сменой, чтобы следить за мной, солгала Ян, что я упрямая. Ян, которая находилась в плохом настроении, яростно бросилась на меня, нанося удары кулаками и ногами. На ней были жёсткие туфли, у меня сразу же появились синяки и ссадины. Увидев, что я не сдвинулась с места, Ян с силой ударила меня ногой в спину. Я вылетела из камеры и ударилась о стену в коридоре метрах в четырёх, и упала на пол. При этом у меня серьёзно пострадал позвоночник. Хуан увидев это, попросила заключённых затащить меня обратно в камеру, затем поспешно закрыла дверь.
В последующие дни обе ступни у меня из синих превратились в лиловые, а затем стали чёрными. Синяки распространились вверх к икрам. Ноги так распухли, что я не могла надеть жёсткие тюремные туфли, но Хуан заставила носить их. Края туфель врезались в мою распухшую плоть, сдирая кожу. Туфли и ноги были в крови.
Для Хуан и других заключённых я стала главной мишенью. Однажды ночью она была в ярости и приказала всем остальным практикующим Фалуньгун в камере лечь спать и закрыть глаза. Все сокамерницы, которых назначили следить за мной, не спали. Они повалили меня на пол. Затем две несовершеннолетние заключённые, Хоу Хайюйэ и Ли Цзянин, взяли маленькие стулья и, поставив их мне на бёдра, сели на них. Ли Сянчжэнь и Цао Фэнпин держали меня за руки. Хуан сняла верхнюю часть одежды и села на меня. Она кричала, срывая с меня одежду. Когда она попыталась снять с меня брюки, я стала изо всех сил сопротивляться. Она остановилась и сильно ущипнула меня за сосок, я закричала от боли. Нин тут же скрутила мне другой сосок. После этого насилия на сосках больше двух недель держалась опухоль.
Всю ночь меня поливали холодной водой. Я лежала на полу, обессиленная и дрожащая, то приходя в себя, то теряя сознание. Я смутно слышала, как Хуан громко кричала, пытаясь вложить мне в рот грязный носок или нижнее бельё. Когда я пришла в себя, лицо, тело и одежда у меня были мокрыми.
Позже Хуан обмотала мне рот и тело прозрачной лентой и заставила встать. Заключённая Цао Фэнпин пригрозила: «Хуан Лиянь может сделать с тобой всё, что угодно. Она даже может связать зубные щётки, вложить их тебе во влагалище и прокручивать их до тех пор, пока не умрёшь». Хуан Лиянь добавила: «Я также могу посадить тебя в большой чан и обливать холодной водой во время менструации, чтобы ты хорошо помылась».
5 апреля 2018 года Хуан освободили из тюрьмы. За преследование практикующих Фалуньгун её срок сократили почти на пять лет.
Поскольку я утверждала, что не сделала ничего плохого, практикуя Фалуньгун, тюремная администрация беспокоилась о том, кто будет контролировать меня после того, как уйдёт Хуан. Они решили поместить меня в одну группу с Ян Шуо, где за мной каждый день будут наблюдать.
(Продолжение следует)
Все материалы, опубликованные на этом веб-сайте, защищены авторским правом Minghui.org.