(Minghui.org) После китайского Нового года в 2021 году кто-то вечером постучал в мою дверь. Я недавно переехала в этот район и никого не знала.

Посетители могут пройти в наш дом, только если у них есть специальные карточки, даже если приходят к знакомым. Они должны предварительно позвонить, поэтому мне стало интересно, кто это может быть.

Я открыла дверь и увидела двух полицейских, один из них был постарше. Они сказали, что работают в полицейском участке района, где я жила раньше. Я поняла, что они пришли из-за так называемой кампании «Полная ликвидация», цель которой оказывать давление на последователей Фалунь Дафа, заставляя их отречься от своей веры.

Я немного рассердилась и резко обратилась к ним: «Кто вам сказал, что я сюда переехала? Кто вас впустил?»

Старший полицейский сказал: «Давайте поговорим в вашей квартире, будет нехорошо, если соседи услышат нас».

Я ответила: «Сейчас я дома одна, поэтому вам не подобает входить, не так ли?» Он пробормотал: «Не беспокойтесь об этом». Затем они всё-таки вошли в квартиру.

Старший полицейский показал мне свой пропуск, при этом закрыв фото и имя. Мне хотелось хорошенько рассмотреть всю информацию о нём.

Он тут же убрал свой пропуск в карман и сказал, что они сразу уйдут после короткого разговора. Увидев, что младший полицейский снимает всё на камеру, я попросила его выключить её. Он отказывался, пока старший не приказал ему сделать это.

Затем они сели без моего приглашения. Старший сказал: «Мы знаем, что вы практикуете Фалунь Дафа и советуем просто практиковать дома, а не противостоять партии».

Я спросила: «Что значит противостоять партии?» Он ответил: «Хм, не знаю. В любом случае, просто не говорите плохих слов о партии».

Я ответила: «Каким бы хорошим ни был человек, всегда найдутся люди, которые будут его ругать. Если компартия Китая творит плохие дела, почему люди не могут говорить об этом?

Фалунь Дафа во всех отношениях приносит пользу стране и людям, эта практика никому не вредит. Все должны противостоять преследованию Фалунь Дафа, которое санкционирует партия».

Он не ответил мне прямо, но спросил: «Ваш муж и сын поддерживают вас?» Я ответила: «У каждого есть свои убеждения, и это не моё дело».

«Значит вы повлияли на них?» Я ответила утвердительно. Он воскликнул: «Вот видите!»

Он подумал, что моя практика плохо повлияла на карьеру и будущее моих мужа и сына, но я объяснила, что это как раз наоборот. Благодаря моей практике все члены моей семьи получили пользу.

«Сейчас у всех членов моей семьи очень хорошее здоровье. Муж и сын получили повышение по службе, и в финансовом плане чувствуют себя уверенно», – объяснила я.

Они были удивленны, но, глядя на мой большой дом с роскошной обстановкой, поверили мне. Когда они пришли, я слышала как старший полицейский сказал: «Хороший дом!»

Они встали и вежливо сказали: «Вам пора готовить ужин». Потом они ушли.

Сразу после того как они вышли, я вспомнила, что старший полицейский говорил, что его фамилия Ян, и он является заместителем начальника полицейского участка.

Поэтому я побежала за ними и спросила его: «Г-н Ян, вы работаете заместителем начальника полицейского участка, верно?» Он выглядел немного испуганным: «Вы запомнили мой полицейский номер?»

Он вспомнил, что во время нашего разговора я некоторое время разглядывала его полицейский номер на плече. Но я забыла об этом.

Я не стала ему отвечать, а просто сказала: «Вы слышали о списке преступников?» Он испугался и сказал: «Пожалуйста, не надо! Не вносите моё имя в список преступников, ведь я не преступник».

«Я тоже считаю, что вы не являетесь преступником, – ответила я. – Однако если я не разоблачу вас, вы будете продолжать преследовать меня».

Он закричал: «Нет, не разоблачайте меня! Я больше не приду!» Затем они быстро ушли.

Я не хотела его пугать, и не думала, что он так испугается. На самом деле, в период Исправления Законом кто действительно должно бояться, так это зло. Хотя он не совершал злых поступков по отношению ко мне, им всё равно манипулировали злые факторы, когда он участвовал в кампании «Полная ликвидация» и преследовании практикующих Дафа.

Конечно, те, кто действительно совершает зло по отношению к практикующим, должны быть разоблачены.

До этого случая полицейские дважды преследовали меня. В первый раз во время так называемой кампании «Стук в дверь» ко мне пришли трое сотрудников в штатском, двое мужчин и женщина.

Двое мужчин выглядели нервными, а женщины очень плохо отнеслась ко мне, ведя разговор в форме допроса. Она спросила продолжу ли я заниматься.

Я сказала: «У вас такие плохие манеры. Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне, и я не обязана вам отвечать».

Затем они взяли бумаги, которые принесли, чтобы заставить меня их подписать, и рассерженные ушли. Они знали, что я ничего не подпишу.

Второй раз полицейские пришли потому, что я обратилась в бюро, контролирующее мою компанию, с жалобой по поводу плохого обращения со мной на работе.

Вероятно, кто-то сообщил обо мне в полицейский участок. Женщина, посетившая меня в первый раз, пришла снова, вместе с мужчиной-полицейским.

На этот раз они были очень вежливыми и спросили, чем они могут помочь. Женщина спросила: «Вы всё ещё практикуете Фалунь Дафа?»

«Вам даже не нужно об этом спрашивать, – ответила я. – «Я практикую более 20 лет. Разве я могу оставить практику?»

Они осмотрелись, и увидев портрет Учителя Ли Хунчжи, спросили: «У вас есть и портрет вашего Учителя?» Я ответила утвердительно.

Женщина продолжала: «Значит, у вас должна быть и Книга ‘Чжуань Фалунь’?» Я ответила: «Конечно. Как практикующая Фалунь Дафа, я должна ежедневно изучать Фа. У меня есть всё, что должно быть у практикующей Дафа».

Затем полицейские попросили взглянуть на портрет, и я сняла его со стены. Они спросили, почему я повесила его так высоко, я ответила: «Бывший президент Китая Ху Цзиньтао сделал то же самое, когда увидел Книгу. Он знал, что она предназначена для совершенствования по системе Будды и должна быть помещена на самом высоком месте».

В конце концов, мужчина попросил номер моего телефона, но я отказалась его дать. Он сказал: «Имея ваш номер, нам больше не нужно будет приходить. Когда нам понадобится поговорить с вами, мы можем просто позвонить».

Я ответила, что ему не нужно мне звонить. «А если мы захотим изучать Фалунь Дафа?!» – спросил он.

«Это здорово! Тогда оставьте мне своё имя и номер телефона, и я смогу прийти к вам в полицейский участок, ведь он близко находится».

Он написал свои данные на листке бумаги – фамилия Шен, номер телефона 110 (номер экстренной службы полиции в материковом Китае).

Я решила уточнить: «Помню, вначале вы представились господином Лю, а ваша коллега госпожой Чжоу. Теперь вы изменили своё имя на Шен, а номер телефона дали общий – 110, но это же не имеет смысла».

«Вы можете найти меня в полицейском участке. Но, пожалуйста, не рассказывайте другим о теме нашего разговора», – ответил он.

Я объяснила: «Я расскажу правду всем из вашего полицейского участка, потому что мы хотим, чтобы люди знали правду. Вам не о чем беспокоиться». После этого они ушли.

Я считаю, что мы должны использовать любую возможность, чтобы разъяснить правду полицейским, которые приходят к нам домой.

Тем, кто был глубоко отравлен и отказывается нас слушать, следует с достоинством рассказать факты, чтобы помешать им участвовать в преступлениях против Дафа. Это также может помочь им понять, что они творят грех.

Они поймут, что за свои преступления могут быть разоблачены перед международным сообществом, и им придётся отвечать за свои деяния.