Несмотря ни на какие трудности, возникающие на работе, я оставалась верной Фалунь Дафа на протяжении 21 года

(Minghui.org) Когда некоторые люди задали вопрос директору моей школы, как он относится ко мне, как к практикующей Фалунь Дафа, он сказал: «Она умный  и образованный человек. Пожалуйста, не говорите с ней о Фалунь Дафа. Вы не сможете её изменить».

Один школьный служащий отметил: «[Практиковать Фалунь Дафа] – это её свобода вероисповедания, и это выше наших сил. Если бы это [Дафа] была плохая практика, то тогда кто бы занимался ею?»

Другой чиновник пошутил со мной: «Всё будет в порядке, когда придёт время подавать документы на переаттестацию. Даже если вы не наберёте всех баллов в первой части, касающейся поддержки компартии Китая, вы всё равно заработаете достаточно баллов в других областях».

Отношение руководителей школы повлияло на других сотрудников, которые также стали больше поддерживать мою практику Фалунь Дафа.

Ниже приводится история подтверждения Фалунь Дафа в моей школе за последний 21 год.

***

Я начала преподавать в школе в июле 1999 года. Через полмесяца компартия Китая (КПК) развязала общенациональную кампанию преследования Фалуньгун. В то время я была начинающей практикующей Дафа и не знала соучеников в этом новом для меня городе.

Каким-то образом я сама отправилась на площадь Тяньаньмэнь. Глядя на серое небо, я мысленно выкрикнула: «Учитель! Пожалуйста, помогите мне!». Слёзы потекли по моим щекам.

Начало преследования

Как только административные сотрудники моей школы узнали, что я практикую Фалунь Дафа, они забеспокоились. Введённая в заблуждение пропагандой КПК, одна из них обвинила практикующих в мирной акции 25 апреля 1999 года и заявила: «Вы не можете выходить на площадь Тяньаньмэнь с протестом! Вы не можете выступать с протестом везде, где захотите».

«Мы просто хотели рассказать о том, что происходит», – объяснила я.

Но она продолжала нападать на меня, её резкий голос повторял пропаганду КПК.

Я напомнила себе, что нужно сохранять спокойствие, следуя принципам Фалунь Дафа «Истина, Доброта, Терпение» и не отвечала ей, но другие учителя услышали шум и попросили директора вмешаться.

«Ну, хорошо, давайте на этом остановимся», – входя в комнату, сказал директор.

После этого на школьном дворе стал часто появляться местный полицейский. «Я здесь по такому-то делу», – говорил он. Некоторые учителя беспокоились о моей безопасности. Я всегда помнила принципы Фалунь Дафа, поэтому проявляла доброту ко всем, включая полицейского. У нас состоялся простой и открытый разговор.

«Фалунь Дафа несёт добро, а его несправедливо преследуют», – сказала я.

Полицейский знал, что я не изменю своего мнения. «Вы знаете, что без официального перевода в этот город и регистрации по месту жительства (как правило, осуществляется полицией) в этом новом для вас городе, вы всё равно будете здесь временным работником, – заявил он. – Вы можете потерять работу в любой момент».

«Я понимаю, с каким давлением вы и школа сталкиваетесь со стороны высшего руководства, – ответила я. – И я очень ценю вашу поддержку».

Позже я пошла на площадь Тяньаньмэнь, развернула плакат и была задержана на неделю. Вскоре после этого меня снова арестовали за распространение материалов в районе, где проживали военные. Школьные чиновники забрали меня из центра заключения и поместили под домашний арест. Они забрали мои книги Фалунь Дафа и каждый день назначали кого-то навещать меня в моей маленькой квартире.

Учитель сказал:

«Когда другие говорят о нас плохо, мы можем рассказать им, какие мы хорошие люди, поговорить с ними о принципах, полностью используя свою добрую сторону».

«Мы придаём значение доброму сердцу, тому, что к другим надо относиться с добрым сердцем. Я часто повторяю, что если человек будет говорить с другим, не имея никаких личных представлений, будет указывать на его недостатки или просто что-то скажет ему, то его собеседник будет тронут до такой степени, что у него потекут слезы» (Проповедь Фа на Конференции Фа в Сингапуре).

Я запомнила эти слова. Кто бы ни приходил, я общалась с ними, вместо того, чтобы избегать их. Я рассказала им, насколько хорош Фалунь Дафа, и поделилась своей радостью, полученной от практики самосовершенствования, и принципами, которые я уразумела. Ни один школьный чиновник не поставил меня в трудное положение, и они часто мне помогали. Когда они увидели, что я целую неделю питаюсь кочанной капустой и не покупаю еду в школьной столовой, они часто приносили продукты, чтобы мы вместе готовили и ели. После того, как они ближе познакомились с Фалунь Дафа, то с облегчением узнали, что я не являюсь нарушителем или источником проблем. Некоторые из них просили почитать Книгу «Чжуань Фалунь». И многие из них защищали меня, когда у других было неправильное понимание в отношении моих убеждений.

Я стала штатным сотрудником

Через некоторое время мне разрешили вернуться к преподаванию в обычном режиме. Я заботилась о своих учениках и много работала. По сравнению с другими недавними выпускниками колледжей, которых школа наняла, моя характеристика – по оценкам моих учеников, чистоте класса и отзывам других учителей – была великолепной.

В то время мне поручили вести самый трудный класс. Бывшую классную руководительницу, которая была более опытной, перевели в другое место, и я, недавняя выпускница колледжа, заменила её. Я вкладывала всё сердце в свой класс. Ученики это чувствовали и уважали меня. Я была отличницей во время своей учёбы, поэтому знала, как учиться, и помогала своим ученикам повысить их успеваемость. Они любили меня за это.

Но в классе был нарушитель порядка. Он часто не выполнял домашних заданий и с трудом сидел на уроках. Другие учителя тоже рассказывали мне о его проблемах. Я перепробовала всё, что возможно, например, старалась поощрять его, если он работал лучше, и предлагала дополнительную помощь, но ничего не помогало. Вместо этого однажды он ударил меня по лицу перед всем классом. Как практикующая Фалунь Дафа, но я просто проигнорировала это оскорбление.

Учитель сказал:

«Но мы уже говорили, что практикующий должен требовать от себя по высшим нормам. Когда его бьют или ругают, он не должен отвечать тем же» («Чжуань Фалунь», лекция четвертая).

Я встречаю подобные отрывки в проповедях Учителя каждый день, поэтому смогла спокойно отреагировать на такой поступок. Я знала, что если не сумею этого сделать, то это не пойдет на пользу и тому ученику, и школе.

«Давай поговорим позже», – предложила я ему после того, что случилось.

Затем я повернулась к остальным ученикам, которые были поражены, и сказала им, что всё в порядке. Я закончила урок, как и планировала.

Позже руководство школы услышало об этом инциденте от других учеников.

«Вы поступили так, потому что практикуете Фалунь Дафа?» – спросил один из них.

Я утвердительно кивнула и объяснила, что Учитель Ли сказал:

«Простой человек не вынесет оскорбления и ответит на это обнажённым мечом» («Чжуань Фалунь», лекция девятая).

Учитель также привел пример с Хань Синем, который был способен вытерпеть оскорбление. Если бы я подралась с учеником, то это стало бы скверным примером для других. Но когда я отреагировала на оскорбление с добротой и простила его, то ученики узнали, что можно разрешить ситуацию лучшим образом, чем ответить ударом на удар.

Поскольку я поступала, как настоящая практикующая, то всё шло хорошо. Как и другие новые учителя, я стала штатным сотрудником, моя прописка по месту жительства была перенесена в новый город без каких-либо проблем, и я, как и все, получала льготы и пособия для сотрудников.

В исправительно-трудовом лагере

Тем не менее, моё совершенствование было недостаточно хорошим. Я мало изучала Фа, у меня не было чёткого понимания принципов Фа, и я плохо отправляла праведные мысли. Хотя я была полна решимости совершенствоваться, но очень часто просто делала что-то с человеческим сердцем. Как-то моему ребёнку приснился сон, в котором лодка протекла, и я упала в воду.

Вскоре после этого меня арестовали и отправили в исправительно-трудовой лагерь. Из-за моей веры в Фалунь Дафа меня поместили в одиночную камеру, и нескольким сокамерникам было поручено наблюдать за мной. Тем не менее, я сообщала о жестоком обращении со мной, бросая письма с жалобами в ящик для сообщений о злоупотреблениях. Высшие должностные лица расследовали мои жалобы, а затем сделали выговор и понизили в должности руководителя группы, в которой я работала.

Затем меня перевели в отделение интенсивной подготовки, но я всё равно старалась сообщать о жестоком обращении с практикующими таким же образом. Заключённые, которым было поручено наблюдать за мной, часто останавливали меня, и повалив на пол, обвязывали мой рот полотенцем (они всё время носили c собой полотенца, чтобы заставить практикующих замолчать).

«Письма, которые ты пишешь, действительно работают», – однажды тихонько сказал мне охранник.

Какое-то время заместитель заведующего отделением интенсивной подготовки неоднократно предлагал мне написать письмо в мою школу. В то время там сменили директора, и я не была заинтересована в сохранении своей работы в то время, пока я находилась в трудовом лагере. Я просто сосредоточилась на том, чтобы поддерживать свои праведные мысли и проживать каждый день. Кроме того, о чём я могу написать в школу? Если бы я написала о Фалунь Дафа, преследовании и принудительном труде, письмо никогда бы не вышло за пределы трудового лагеря. И даже если бы это произошло, разве осмелились бы школьные чиновники читать и обсуждать моё письмо открыто, чтобы продемонстрировать свою поддержку меня? Я могла бы написать приветственное письмо, но это ничему не может помочь. Тем не менее, поскольку заместитель управляющего с добротой несколько раз напоминал мне об этом, я подумала, что не должна ему отказывать. Как ученице Дафа, мне нужно было подтверждать Фа праведно, рационально и мудро. Я не должна жаловаться или искать сочувствия в своем письме.

Учитель сказал:

«В нашей школе в той части практики, которая должна проходить среди обычных людей, требуется, чтобы ты совершенствовался именно в обществе обычных людей, чтобы ты максимально сохранял образ жизни обычного человека…»  («Чжуань Фалунь», лекция четвертая).

Учитывая это, я написала искреннее письмо:

«После долгой разлуки со своими учениками я очень по ним скучаю. Я люблю свою работу и очень благодарна руководству школы за поддержку. Я чувствую себя плохо от того, что в школе мы как одна семья, но я в последнее время не могу даже встретиться с вами, чтобы выпить чашку чая. Я очень надеюсь, что люди, которые хорошо меня знают в школе, смогли бы сказать за меня несколько слов – без них, на кого ещё я могу рассчитывать?

Пожалуйста, также знайте, что независимо от того, где я нахожусь и что со мной происходит, как учительница, я буду жить в соответствии с этикой честности, справедливости и терпеливости. Я не стану нарушать своих принципов, чтобы угодить другим за счёт своей совести, и не изменю тому доверию, которое оказали мне школьные чиновники и другие учителя. Я буду жить честно, даже если это будет означать, что мне пока придется немного пострадать. Оно того стоит, потому что после того, как эта глава истории подойдёт к концу, школьные чиновники и учителя увидят, что помощь мне была правильным поступком».

Через несколько дней мне сказали, что письмо было отправлено. Я испытала облегчение, потому что знала, что праведные мысли ученика Дафа тверды, как алмаз, и они могут растворять порочные элементы и исправлять сердца людей. Потом мне позвонила сестра и сказала, что директор школы предлагал ежемесячно отдавать мне часть моей зарплаты. Я остановила её и сказала, что мы можем обсудить это после того, как меня отпустят.

«Что случилось? Ваш работодатель теперь платит вам?» – спросила женщина-полицейский, которая слушала наш разговор через наушники.

«Я не хочу сейчас об этом думать, – ответила я. – Я должна сначала выйти отсюда. Кто знает, что там произошло». Я сказала это, потому что не хотела, чтобы у руководителей моей школы возникли трудности.

Она кивнул головой. Её было известно слишком много случаев, когда работодатели практикующих приходили в трудовой лагерь, чтобы уволить их.

Позже я узнала, что после получения моего письма официальные лица моей школы показали его другим на заседании комитета КПК, чего они бы не сделали, если бы в письме прямо упоминался Фалунь Дафа. Они решили, что, поскольку они мало чем могут помочь, то дадут мне хотя бы часть моей зарплаты. Из этого я узнала, что, когда практикующий хорошо идёт по пути совершенствования, окружающая среда также изменяется.

Когда меня освободили, женщина-полицейский, которая вывела меня из трудового лагеря, сказала: «Может тебе стоит поработать репетитором. По крайней мере, ты могла бы немного заработать». Она не даже не предполагала, что я могу вернуться на свою работу в школу. Я поблагодарила её за доброту. В мыслях я повторяла одно из стихотворений Учителя:

«Великий Просветленный не боится лишенийЕго воля вылита из алмазаБез пристрастия к жизни и смертиОн благородно открывает прямую дорогуИсправления Законом(«Праведные мысли и праведные поступки» из сборника стихов «Хун Инь-2»).

В тот момент меня не особенно волновало, есть у меня работа или нет.

В тот же день я позвонила в школу и сказала, что вернулась. Человек, который поднял трубку, ответил одним предложением: «Хорошо, тогда возвращайтесь и приступайте к работе».

Внимательное отношение к другим и спокойное отношение к работе

Я вернулась в свой офис через два дня после того, как меня выпустили. Я почти никого не знала, так как в школе было новое руководство и много новых учителей. Казалось, между ними и мной стоит преграда. Все держались от меня на расстоянии. В прошлом людям было любопытно узнать о Фалунь Дафа, но теперь они говорили: «Кто бы вы ни были, вы не можете идти против партии». Любое упоминание Дафа или чего-либо, связанного с этим, рассматривалось как «чувствительная» тема.

Все избегали этой темы, и говорили только о работе и повседневной жизни. Официальные лица заявили, что это делается с целью защитить меня. Я не осмеливалась переступить черту, опасаясь, что кто-нибудь может заявить на меня.

С другой стороны, я также знала, что это неправильно. Учитель сказал в своём стихотворении:

«Ученики Дафа, рассказывая правдуТочно острые мечи испускают изо ртаРазоблачают ложь гнилой нечистиНе теряйте времени, спасайте, спешите рассказать»(«Спешите рассказать» из сборника стихов «Хун Инь-2»).

Это правда, что чиновники помогли мне с зарплатой и работой. Но в этой среде пропаганды ненависти и непонимания Дафа широкой общественностью, а также поступающих сверху всевозможных указаний о преследовании, их поддержка практикующих Дафа могла ослабеть, если бы я не начала делать то, что может изменить окружающую среду.

Я знала, что, как практикующая, должна преодолевать препятствия и разъяснять правду. Но с чего мне начать? Я подумала и решила начать с моих школьных начальников. Они должны понять, что вопрос о Фалунь Дафа не является политическим, что речь идет об основном праве исповедовать свою веру. Как только они поняли бы, что то, что мы, практикующие, сделали, например, вышли на площадь Тяньаньмэнь с протестом против преследования, было мирными усилиями по поиску справедливости, когда все законные каналы для обращения были для нас закрыты, и тогда они бы знали, как к этому относиться.

Но даже защищавшие практикующих адвокаты в то время были арестованы, так кто же посмеет публично принимать материалы Фалунь Дафа?

Учитель сказал:

«Неожиданно встретившись с какими-то проблемами, ты сможешь вести себя как следует. Если ты всегда будешь сохранять милосердие и добродушие, то во время появления какой-нибудь неожиданности у тебя будет возможность облегчить своё положение и в таком случае всё обдумать» («Чжуань Фалунь», лекция четвертая).

Храня в сознании эту мысль, я решила проявить больше внимания к школьным рукводителям. Я хотела разъяснить им правду, но мне также нужно было защитить их от возмездия со стороны КПК за защиту таких практикующих, как я.

Поэтому я упаковывала DVD с информацией о Фалунь Дафа в газету и заходила в офис чиновника. Аккуратно кладя газету на стол, я говорила: «Я принесла вам газету».

Затем я указывала на газету и продолжала: «Пожалуйста, посмотрите её. Поскольку вы – член руководящей группы, я чувствую себя обязанной сообщить вам об этом. К тому же, я вам доверяю. Таким образом, вы будете знать, что происходит». Я также намекала, что никто другой не узнает, что внутри газеты находится DVD.

Один из них сказал мне: «Пожалуйста, не говорите о Фалунь Дафа». Я объяснила, что делаю это, чтобы выжить. «В среде, где многие люди неправильно понимают меня и Фалунь Дафа, мне трудно нормально работать с моими коллегами», – сказала я.

Он согласился. Таким образом, я связывалась со всеми основными должностными лицами, передавая им DVD, USB-накопители или личные письма с информацией о Фалунь Дафа. Моя позиция заключалась в том, что я давала им информационные материалы, надеясь услышать их отзывы или советы. Однако никто не ответил мне. Это было похоже на взаимопонимание и взаимное доверие. Они чувствовали себя в безопасности, принимая материалы, поскольку знали, что я никому об этом не расскажу.

На работе я всегда проявляла сдержанность и уважение к другим, и всегда была готова помочь. На первый взгляд, все продолжали делать свою работу, как ни в чём не бывало. Но постепенно всё стало меняться. Должностные лица смогли использовать законные средства, чтобы помочь мне. Это включало признание моих достижений на работе и избегание упоминания о Фалунь Дафа на собраниях. Это заметили и многие коллеги.

Время от времени в школу приходили полицейские и агенты «Офиса 610», чтобы проверить меня. Руководители моей школы поначалу не знали, как с этим справиться, потому что не были уверены, создала ли я какие-то новые проблемы «проблемы» или усилилось ли преследование. В результате я часто непринужденно делилась своими мыслями с руководителями школы: «На самом деле, эти [полицейские и работники «Офиса 610»] тоже не знают, что происходит». Или я могла посоветовать чиновникам: «Пожалуйста, будьте в курсе в отношении [Фалунь Дафа], тогда вам будет легко справиться с визитом полиции». Иногда я твёрдо им говорила: «Я не делала ничего плохого, даже близкого к плохому. Поверьте мне». Так они обрели уверенность и спокойствие.

Некоторые люди спрашивали директора, что он думает обо мне. Он говорил: «Она умный и образованный человек. Пожалуйста, не говорите с ней о Фалунь Дафа. Вы не сможете её изменить», – ответил он.

Об этом между собой говорили и некоторые официальные лица. «Это свобода веры, и это выше наших возможностей», – заметил один из них. – Если бы практика [Фалунь Дафа] была плохой, кто бы её практиковал?»

Некоторые чиновники среднего звена также шутили со мной: «Всё будет в порядке, когда вы будете проходить аттестационную комиссию. Даже если вы потеряете все баллы в части, касающейся КПК, вы всё равно заработаете достаточно баллов в других областях».

Их отношение часто влияло на штатных сотрудников. Некоторые коллеги даже осмелились сделать «неподобающие» комментарии. «Если кто-то доставит ей [мне] неприятности, мы все выйдем из КПК!» – сказал один из них. «КПК похожа на мафию», – прокомментировал другой.

Эти разговоры происходили в офисе. Общественное мнение изменилось.

Благодаря этому я также раздала USB-накопители с информацией о Дафа своим постоянным коллегам. Они оценили моё доверие и благополучно спрятали их. Когда полиция или специальные агенты приходили в школу и спрашивали обо мне, некоторые из моих коллег угощали их чаем, а руководство школы предлагало им еду. Полицейские слышали такие вещи, как: «Она хороший учитель. Она хорошо ладит с другими, и её ребенок хорошо учится. У нас нет ясного представления о Фалунь Дафа, но она работает хорошо, и мы довольны ей». Местные полицейские тоже были рады меня видеть и говорили, что слышали обо мне хорошие отзывы.

Учитель сказал:

«Я также скажу вам: сегодня на Земле все жизни пришли ради Дафа. Если ты хочешь позволить какой-то жизни ясно осознать это, то тебе надо идти и разъяснять правду. Это всемогущий ключ, это ключ, которым можно раскрыть то, что давно плотно закрыто у всех живых существ; это дело, выполнение которого они ждут уже целую вечность» (Проповедь Фа на Конференции Фа в Атланте, 2003 г).

Теперь я лучше понимаю эти слова.

Спасение соучеников

Через некоторое время произошла реорганизация и сменился руководящий состав. Во время первого общешкольного собрания новых лидеров с участием около 1000 учителей партийный секретарь школы произнес речь и упомянул моё имя. Я немного нервничала. Секретарь парткома и начальник отдела кадров сказали, что они меня не знают, но полиция была в школе пять раз с тех пор, как они заняли свои новые должности.

«Это продолжается много лет, – сказала я. – Мы осуществляем свои законные права, а нас несправедливо преследуют».

Когда я собиралась продолжить, они остановили меня и посоветовали: «Мы знаем об этом. Но будьте осторожны».

Столкнувшись с этими новыми чиновниками, я почувствовала сильное давление.

Из-за моих усилий по спасению задержанных практикующих я стала целью для преследования, и полицейские часто приходили в школу, чтобы угрожать мне. Некоторые чиновники школы узнали от меня правду о Дафа, и их это не волновало. Но некоторых учителей беспокоили частые посещения полиции.

«Она [имея в виду меня], должно быть, сделала что-то незаконное. Иначе зачем пришла полиция?» – сказал один из учителей. «Она очень способная, и даже ввела в заблуждение некоторых чиновников», – добавил другой.

В те дни я была очень занята. Одна практикующая в тюрьме находилась в опасном для жизни состоянии из-за пыток. Я рисковала собственной безопасностью, связываясь с её семьей, чтобы договориться об условно-досрочном освобождении по медицинским показаниям, но члены её семьи не поддержали меня. Также были арестованы несколько других молодых практикующих. Я много раз ходила в местный полицейский участок с просьбой об их освобождении. Я также связалась с окружным отделом внутренней безопасности [подразделение полицейского управления], используя своё настоящее имя. Несмотря на риск для моей собственной безопасности, я чувствовала, что обязана помочь спасти задержанных практикующих.

Постепенно я стало открыто разговаривать с полицией, писать им письма, звонить по телефону и отправлять им материалы с требованием освободить практикующих. Они изменились и стали принимать материалы. Но некоторые молодые практикующие не усвоили урок. Выйдя на свободу, некоторые снова столкнулись с проблемами из-за отсутствия мер безопасности при использовании сотовых телефонов или WeChat. Разговор с этими практикующими был трудным и дал мне много возможностей улучшить свой Синьсин.

Затем, когда дела пошли лучше, случилось то, что поместило меня в центр бури. Если бы не помощь и милосердие Учителя, я бы не смогла пройти через это.

Конфликты

В то время обо мне ходило много сплетен: «Она всегда опаздывает на работу», «Она ушла рано», «Она выскочила из класса посреди урока», «Она не сосредотачивается на своих обязанностях» и т. д. Мой начальник слышал об этом и однажды сказал мне: «Думаю, будет лучше, если ты поработаешь в другом отделении». Работа в другом отделении требовала очень много времени и мало кто хотел туда идти. Кроме того, для меня это было бы понижением в должности. Как практикующая, я, тем не менее, решила следовать планам Учителя.

В школе была учительница (я буду называть её Эми), которая была очень замкнутой. Она часто слышала, как другие учителя говорили, что я хороший человек. Из-за конфликтов с ней другие учителя, которые жили с ней в одной комнате общежития, переехали. Она плакала и просила меня пожить с ней недолго. Я согласилась.

Через некоторое время она как-то спросила, почему я пропустила урок.

«Разве ты не знаешь, что я практикую Фалунь Дафа? – сказал я. – Это связано с этим».

К моему удивлению, она действительно этого не знала. Из-за серьёзного недопонимания Фалунь Дафа она очень испугалась. Она пошла к некоторым чиновникам и пожаловалась. Больше она никогда не возвращалась в общежитие. Хотя в начале я предложила ей помощь, но в итоге так ничего и не получилось.

Когда два месяца спустя я встретила Эми и поздоровалась с ней, как обычно, она сказала, что сильно пострадала из-за грыжи межпозвоночного диска и даже должна была ползком добираться в туалет. Она не могла выполнять всё, что требовалось от неё, и в результате ей очень мало платили. Я выразила ей сочувствие.

«Ты знаешь, я спросила о Фалунь Дафа нескольких других учителей, и один из них сказал, что это хорошая практика, – сказала она. – Можешь ли ты вернуться, чтобы снова жить со мной?»

Я колебалась, но она была настойчивой, поэтому я опять переехала к ней. Она всё ещё была настроена плохо по отношению к Дафа. Когда я говорила о понимании того, чему я научилась благодаря Дафа, она, похоже, этого не воспринимала. Когда мы затронули вопрос о КПК, она испугалась и снова уехала. Позже она переехала обратно. Такое случалось несколько раз. Шло время, и она сказала, что чувствует себя со мной более комфортно.

Однако, когда мой руководитель попросил меня работать в новом отделе, мне начали мешать двое преподавателей. Одной из них была Эми, которая уже там работала.

В первый день, когда я явилась в новый отдел, Эми сказала: «Вы опоздали на минуту. Это абсолютно недопустимо!» Другой учитель согласился. Прежде чем я успела что-то сказать, Эми ткнула мне в лицо пальцем и вытолкнула из офиса. После нескольких дней интенсивного давления на работе и недостаточного изучения Фа я стала очень ранимой, и слёзы часто текли по моему лицу. Я пошла к руководителю нового отдела. У неё был тяжёлый взгляд. Она даже не взглянула на меня и не стала решать проблему. Не имея возможности войти в офис, я в панике ходила по школьной дорожке, беспомощно плача. «Это слишком сложно», – подумала я.

Учитель сказал:

«Как только человек вступил на путь совершенствования, с этого момента в его жизни не будет ничего случайного. Это потому, что ваше самосовершенствование систематически распланировано, времени на это не много, поэтому не может быть ничего случайного. Всё запланировано очень плотно» («Проповедь Фа на встрече в Нью-Йорке», 1997 год).

Вспомнив эти слова, я немного успокоилась.

В этот момент позвонили из окружного отдела внутренней безопасности и сказали, что они уже в пути. Они приехали и направились в отдел охраны. Я колебалась, но тоже пошла туда, думая, что провожу офицеров, когда они будут уходить. У дверей офиса я отчётливо услышала кричащий женский голос: «Она разрушила мою семью, велела нам выйти из КПК и украла мои вещи. Кроме того, многие практикующие Фалунь Дафа приходили в школу в поисках её…» Это была Эми.

Каким-то образом я успокоилась и перестала плакать. В конце концов, я практиковала Дафа уже столько лет. Я знала, кто я, и почему я была там. Я открыла дверь и увидела Эми, сидящую посредине, плачущую, в окружении нескольких полицейских, старшего офицера службы безопасности школы Бена и других. Старший офицер полиции выглядел нормально, но младший выглядел скучающим и продолжал проверять свой мобильный телефон.

«Что ты здесь делаешь? Выйди вон!» – крикнул Бен. Хотя мы были коллегами, он относился ко мне как к преступнику. Все почувствовали, что он унизил меня.

Вспоминая слова Учителя о терпении, я знала, что это унижение не имело ко мне никакого отношения, а только укрепляло мое милосердие, способность прощения и твёрдую, как алмаз решимость.

Я улыбнулась и сказала: «О, я просто хотела посмотреть, не остались ли здесь полицейские. Я хотела вывести их из школьной территории. Всё в порядке, извините, что побеспокоила». Я повернулась и вышла.

Молодой полицейский последовал за мной и сказал: «Не беспокойтесь об этом. Мы ей не верим. Почему бы вам не вернуться и не сказать что-нибудь?»

Глядя на его молодое лицо, я с добротой сказала: «Ничего страшного, но, в любом случае, спасибо».

«Мы знакомы давно. Я понимаю, что вы за человек. Может быть, вы хотите вернуться и сказать несколько слов», – добавил он.

Ощутив его доброту, я не хотела отказывать ему и вернулась с ним в офис.

«Вы хотите что-то сказать?» – спросил полицейский.

«Нет, – ответила я, – если вам что-то от меня нужно, пожалуйста, дайте мне знать. Всё в порядке, и я тоже в порядке». Потом я ушла.

Было такое ощущение, что я оказалась в центре грозы. Всё в моей жизни было разбито вдребезги, не говоря уже об этом ударе Эми в спину. Но я не стала защищаться. «Как я могу причинить вред Эми?» – думала я. Если бы в ответ на плохие вещи, сказанные обо мне, я ответила бы ей тем же, я бы больше не была практикующей.

Через некоторое время Эми вернулась в наш общий офис. Она с опаской посмотрела на меня. Из-за выдвинутых против меня ложных обвинений она была в панике и даже случайно уронила свою сумочку для завтрака, рассыпав еду по полу.

В последующие дни я не заходила к школьным чиновникам. Сотрудники полиции также не приходили. Никто ничего не предпринял в связи с жалобой Эми. Я находилась в центре грозы, и единственным путём для меня были праведные мысли и праведные поступки. Как ученица Дафа, я знала, что должна проявлять строгость к себе и следовать более высоким стандартам. Так что я ни с кем этого не обсуждала. Я просто сидела за своим столом и смотрел в себя. Каждый раз, когда я обнаруживала привязанность, я записывал её, работала над ней и устраняла её. Я также напоминала себе о терпении. Мы, практикующие, следуем принципам «Истина, Доброта и Терпение», и я не могу не соответствовать ни одному из них. На первый взгляд я была спокойна, но в моём сознании я ощущала, как если бы меня ударили ножом. Я знала, что хорошо шла по пути самосовершенствования, и что это была возможность для моего большего повышения. Я чувствовала глубокую благодарность к Учителю.

Смотреть в себя в поисках упущений

Как практикующая, я знала, что эти вещи случились по определённой причине, и я должна искать упущения в своём совершенствовании. Я увидела, что главными были два: чувства и отсутствие контроля над своей речью.

У Эми было много конфликтов в семье. Несмотря на то, что Эми купила три квартиры, она не позволяла дочери и зятю жить ни в одной из них, вынуждая их снимать квартиру. В результате семейных конфликтов у дочери после рождения ребенка началась депрессия. Её госпитализировали, возникли проблемы на работе, и она все время ссорилась с мужем. Скандалы были сильными и частыми, и молодая пара неоднократно вызывала полицию для урегулирования семейных споров. Многие сослуживцы злорадствовали по поводу семейных проблем Эми, а некоторые даже советовали ей сражаться с дочерью.

Я сочувствовал её дочери и жалела молодую пару. Много раз я уговаривала Эми разрешить дочери остаться в одной из своих квартир и поддержать пару финансово. Я также волновалась о том, что супруги могут  развестись. Если я очень часто говорила об этом и обвиняла Эми в эгоизме, она спорила со мной и возмущалась, что я вмешиваюсь в её семейные дела. Таким образом, её недавнее поведение могло быть следствием выхода накопившегося у неё в течение времени гнева.

Учитель сказал:

«Я вам говорю: когда между людьми возникает конфликт – кто-то ударяет кого-то ногой, кто-то ударяет другого кулаком – вполне возможно, последний раньше был в долгу у первого, и сейчас они в расчёте. Если ты вмешаешься, то расчёта не получится, и всё повторится когда-нибудь потом. Это значит, что ты не знаешь, какова предопределённость дела, и легко можешь совершить плохие поступки, отчего потеряешь Дэ»  («Чжуань Фалунь», лекция девятая).

Я записала этот абзац и стала работать над собой. Я также извинилась перед Эми и сказала, что поступила неправильно и стану лучше. Так что она тоже почувствовала облегчение.

Примерно через месяц Эми изменилась. Она сказала мне, что пожаловалась на меня в полицию, потому что один школьный чиновник хотел меня выгнать. «Я боялась, что ты будешь сопротивляться и говорить плохие вещи обо мне начальству или станешь мстить каким-то другим способом. Но этого не произошло. Ты просто сидела за своим столом и писала, – объяснила она. – Я также прочитала то, что ты написала об улучшении своего характера и терпимости, поэтому я знаю, что ты хороший человек».

Тогда я показала ей слова Учителя:

«Например, кто-то пришёл в организацию на работу. Он чувствует, что здесь что-то не так. Позже ему рассказали: “Тот-то распространял о тебе ложные слухи, пошёл к начальнику жаловаться на тебя и здорово тебя дискредитировал”. Люди бросают на него изумлённые взгляды. Как может обычный человек вынести это? Как можно терпеть такое оскорбление? “Он строит мне козни, и я отвечу ему тем же. Он имеет свой круг знакомых, я – свой. Посмотрим, кто кого”. Если бы ты так поступил среди обычных людей, они назвали бы тебя сильным. Но для практикующего это неприемлемо» («Чжуань Фалунь», лекция четвертая).

Эми облегченно улыбнулась. «Мне это очень понравилось», – произнесла она.

Эми рассказала, что когда в тот день приехала полиция, она думала, что они арестуют практикующих Фалунь Дафа. Но старший полицейский сказал ей: «Они [практикующие] хорошие люди. Они не причинят тебе вреда. Она попросила тебя выйти из КПК. Но если ты не хочешь, она ничего плохого тебе не сделает».

После того, как Эми изменилась, она забрала у Бена мою Книгу «Чжуань Фалунь» и сохранила её для меня. Она также беспокоилась о моей безопасности.

Я была благодарна за эту предоставленную мне возможность распознать свои привязанности. Раньше мне всегда помогали руководители школы. На этот раз мне помогли сотрудники полиции. И это произошло потому, что я разъясняла им правду, спасая других практикующих. Кроме того, я считала, что в новом отделе надо уделять больше времени работе, хотя на самом деле у меня там был более гибкий график.

Два письма

Позже Эми написала письмо руководству школы. В нём, в частности, говорилось: «Когда я впервые узнал её [имея в виду меня], я была напугана и несколько раз сообщала о ней официальным чиновникам. Позже мне посчастливилось жить с ней. На самом деле она ни за что не борется. Она просто хочет быть хорошим человеком. Теперь я понимаю, почему так много интеллектуалов, в том числе профессора колледжей, не отказались от практики Фалунь Дафа, даже когда их отправили в тюрьму. Это потому, что учение «Чжуань Фалунь» является частью их характера. Вот почему она такая замечательная. Она очень хорошо относится к ученикам и другим людям, и у неё отличный ребёнок. Раньше я думала, что она шпионка. Но шпион ставит материальные интересы превыше всего, а она всегда внимательна к другим. Когда ей причиняли вред, она сохраняла спокойствие и смотрела в себя. Она помогала всем, кроме себя, я думаю, что только святые могут делать такие вещи. Вот почему она никогда меня не оставляла равнодушной».

Она также решила изменить свою дочь, приводя меня в качестве примера. «Посмотри на неё [имея в виду меня]: ее бывший свёкор – высокопоставленный чиновник, но он настоял на том, чтобы она получила опеку над его внуком [потому что он знал, насколько она хорошая]. Ребёнок стал самым лучшим учеником в своём классе. Посмотрите на себя, ребята [имея в виду дочь и зятя], вы боролись за опеку над своим ребёнком во время развода, – сказала она. – Она так много пострадала из-за своей веры. Переходя от одной группы официальных чиновников к другой, без связей или взяточничества, она никогда не отказывалась своих убеждений. Никто из официальных лица не следовал политике КПК и не увольнял её. Почему? Это из-за её добродетели».

К тому времени Эми прекрасно понимала Фалунь Дафа. Она часто помогала практикующим, и грыжа межпозвоночного диска у неё также зажила. Она внесла большой вклад в свою семью, и её семья стала гармоничной. Она также стала честным человеком, который поддерживает невиновных.

Оглядываясь назад, я поняла, что Бен сердился на меня, потому что я не взяла на себя инициативу разъяснять ему правду. Поэтому я записала весь инцидент вместе с фактами о Дафа в письме на девяти страницах. Я напечатала много копий, чтобы передать Бену и другим школьным чиновникам. Я поблагодарила их за поддержку и объяснила, почему я не могла принять решение, когда меня неоднократно просили выбрать между Фалунь Дафа и моей работой: потому что мне нужен Дафа для моей совести, и мне нужна была работа, чтобы поддерживать себя и своего ребёнка. Я также объяснила, почему я практикую Фалунь Дафа и почему его преследуют. И также сказала, что поддержка невинных людей принесёт благословение.

Закончив письмо, я подумала, какое влияние оно окажет, если представители моей школы покажут его полиции. Смогут ли полицейские выдержать оказываемое на них давление и не арестовать меня? В конце концов, я поняла, что должна поделиться письмом с руководителями школы. Я почувствовала, что письмо лёгкое, как пёрышко. Но когда оно летит, в нём проявляется сила Дафа.

Как только письмо было отправлено, все подозрения и сплетни об Эми также исчезли. Её положительные изменения произвели впечатление на должностных лиц и её сотрудников. Что касается меня, я хорошо прижилась в этом отделе, и продолжаю делать то, что я должна делать.

Заключение

Я слишком хорошо знала, что это Учитель спасает людей все эти годы. Учитель хотел спасти людей, у которых были со мной предопределённые отношения, и замечал мои колебания на этом пути. Затем Учитель предоставил мне возможность избавиться от своих привязанностей и подтолкнул меня вперёд. Отступать было невозможно. Учитель подталкивал меня вперед на моём пути совершенствования. Безграничная мудрость и могущественная добродетель Учителя выковали учеников Дафа и благословили живых существ.

В течение последних более чем 20 лет я подтверждаю Дафа и совершенствуюсь там, где работаю. Мой опыт свидетельствует о величии Фалунь Дафа и стремлении людей к Фалунь Дафа. Несмотря на смену руководства школы, я никогда не теряла работу. Мое общение с полицией также позволило им увидеть, как ведут себя практикующие Дафа. Неудивительно, что они часто говорят: «Практикующие Фалунь Дафа проявляют настоящий характер!»

Моя работа также позволила мне лучше общаться с адвокатами, полицейскими и членами семей задержанных практикующих, которые становятся более восприимчивыми к тому, что я говорю, когда узнают, что я учитель с приличным доходом, и мой сын учится в известном колледже.

Я постараюсь сделать всё, чтобы быть достойной милосердного спасения Учителем. Я буду поступать ещё лучше и помогу Учителю спасти больше живых существ.

Это моё личное понимание. Пожалуйста, исправьте меня, если оно не соответствуют Фа.