65-летняя женщина вспоминает о том, как жестоко с ней обращались в женской тюрьме провинции Ляонин из-за того, что она осталась верна принципам Фалунь Дафа

Главная страница > Преследование > Информация о преследовании

Янв. 17, 2021 | Корреспондент «Минхуэй» в провинции Ляонин, Китай

(Minghui.org) 65-летняя Лю Шаоцзюнь из городского округа Фушунь провинции Ляонин была приговорена к 2,5 годам тюремного заключения в январе 2019 года за приверженность Фалуньгун, практике совершенствования сознания и тела, также известной как Фалунь Дафа, которая подвергается преследованию китайской компартией с 1999 года. Лю заключили в женскую тюрьму Ляонин, где подвергали жестокому обращению, в результате чего у неё появились галлюцинации.

Ниже приводится её рассказ о преследовании, которому её подвергали в тюрьме.

23 апреля 2018 года меня арестовали и отправили в центр заключения Фушунь. После почти года принудительных работ, унижений и ограничений в пользовании туалетом у меня поднялось кровяное давление.

В январе 2019 года суд района Ванхуа городского округа Фушунь приговорил меня к 2,5 годам тюремного заключения, и 16 апреля меня перевели в отделение № 7 женской тюрьмы провинции Ляонин. На следующий день две заключённые отвели меня в комнату для «изучения», которая находилась в мастерской, и попытались «промыть мне мозги». Когда я отказалась сотрудничать с ними, меня заставили стоять «по стойке смирно» с 4:40 до 22:00 (кроме времени, отведенного на приём пищи, умывание и пользование туалетом).

Мне запрещали разговаривать с кем-либо и пользоваться туалетом. Меня постоянно унижали. Заключённые пытали меня психологически, заставляя слушать записи с клеветой на Фалуньгун и Учителя Ли, основателя этой практики. Я пыталась рассказать сокамерницам о Фалуньгун и о том, что это несправедливое преследование, но они отказывались слушать.

Из-за долгого стояния мои ноги сильно опухли, и мне было трудно носить обувь и ходить. Заключённые делали вид, что хотят помочь мне, хотя на самом деле они намеренно тащили меня вперёд так быстро, что я не успевала передвигать ноги. Ещё они пытались запугать меня: они говорили, что мои ноги скоро будут так искалечены, что их придётся ампутировать, и тогда я буду передвигаться только на инвалидной коляске.

Когда эта тактика не сработала, мне приказали сидеть в течение длительного времени на пластиковом стуле с выпуклым рисунком на сидении, в результате чего на моих ягодицах образовались нарывы. Меня ругали, если я дремала, немного шевелилась или закрывала глаза. Поскольку я продолжала отказываться отречься от Фалуньгун, они увеличили время стояния на ногах. Теперь меня заставляли стоять с 4 часов утра до 12 часов ночи и разрешали спать на доске всего четыре часа.

Эти пытки прекратились только тогда, когда у меня поднялось кровяное давление до опасно высокого уровня. Это случилось после того, как меня несколько дней заставляли стоять, а потом целый день сидеть и стоять восемь часов ночью. Заключённые написали слова клеветы на Фалуньгун и Учителя Ли на всей моей одежде и туалетной бумаге. Я не могла носить обувь, и мне приходилось ходить босиком под дождём от мастерской до камеры и туалета.

Во время сессии «промывания мозгов» заключённые писали слова с клеветой на Фалуньгун и Учителя на больших листах бумаги и наклеивали эти листы на наши тела, прежде чем бросить на землю. Они также ограничивали нам возможность пользования туалетом. Поскольку в этот период мне было отказано в свиданиях с близкими, родственники не могли внести деньги для меня. У меня не было денег, чтобы что-либо купить, мне не разрешалось брать их взаймы, а другим было запрещено давать мне что-либо. После того, как заключённые использовали даже то очень ограниченное количество туалетной бумаги, которая у меня была, для того, чтобы опорочить Фалуньгун, я взяла в мастерской небольшой кусок ткани, чтобы пользоваться им, и прятала его в нижнем белье. Позже сокамерницы обнаружили его и забрали, поэтому я могла использовать только бумагу, которую выбрасывали другие, или ту, которая лежала в мусорном ведре.

В конце августа мне приказали выполнять бесплатную работу, а в декабре завершилась сессия «промывания мозгов».

16 апреля 2020 года меня отправили на так называемую «прогрессивную сессию преобразования» (то есть туда, где заключённые практикующие отказываются от своей веры). На этот раз для наблюдения за мной были назначены четыре сокамерницы, которыми руководили два начальника отделения. В первый месяц мне приказали работать. В последующие месяцы меня заставляли стоять даже во время еды. Мне не разрешали пользоваться туалетом. Я была полностью отрезана от внешнего мира.

Я отказалась сесть на корточки, когда мне приказали это сделать. Наблюдающие за мной заключённые разозлились, отвели меня в конференц-зал, где не было камеры наблюдения, и начали меня избивать, пинать ногами и таскать за волосы. Я отказалась сотрудничать с ними, и тогда заключённая ударила меня ногой в левое подреберье. Было очень больно. Мне стало немного лучше только через месяц. Другая заключённая вырвала у меня много волос, и несколько дней после этого у меня болела голова.

На следующий день мне не разрешили вернуться в камеру для отдыха. Вместо этого меня поместили на шесть дней в небольшую комнату, в которой не было камеры наблюдения. Две сокамерницы следили за мной и запрещали мне спать. Меня заставляли сидеть на корточках, стоять и ходить, а пользоваться туалетом мне не разрешали.

Днём меня заставляли «учиться» и тоже запрещали пользоваться туалетом, из-за чего я трижды мочилась в брюки. Однако мне не разрешили сменить их. Мои руки были связаны липкой лентой, примотаны к спине и прикованы наручниками к трубе отопления. Я не могла ни сидеть на корточках, ни стоять. Заключённые также добавляли мне в пищу неизвестные препараты, о чём сказала другая заключённая. Узнав об этом, я отказалась от еды, и тогда меня стали принудительно кормить неизвестными препаратами. Когда я однажды отказалась открывать рот во время принудительного кормления, заключённая так сильно ущипнула меня за щеку, что из неё потекла кровь. После того, как заключённые трижды не смогли насильно накормить меня, они стали меня избивать руками и ногами. Когда я стала звать на помощь, мне заклеили рот скотчем.

Моя левая щека сильно распухла и была в синяках, но я не могла этого увидеть. Когда я вернулась в камеру ночью, одна сокамерница испугалась. Я увидела своё лицо только через несколько дней, когда мыла посуду. Поскольку начальство боялось, что их действия будут разоблачены, они сказали мне, чтобы я работала в маске и опустила рукава. Однако я отказалась надеть маску и закатала рукава, чтобы все могли видеть мои травмы.

«У нас есть способы справиться с тобой. Не хочешь [ничего] говорить и писать? У нас есть наркотики. К тому времени тебе придётся делать и говорить то, что мы прикажем!» – угрожали мне. Они также в течение шести суток лишали меня сна. Психологические и физические пытки привели к потере речи и памяти; у меня начались психические галлюцинации. Я не могла выпрямить спину из-за болей в спине и шаталась при ходьбе.

В то время проходил Фестиваль лодок-драконов, но мне не разрешали есть ни ту дополнительную еду, что давали к празднику в тюрьме, ни ту, которую мне дали другие заключённые. Я не была в тюремном супермаркете 1,5 года, и в то время, когда я «училась», мне тоже не разрешали ничего покупать. После полутора лет жестокого обращения я вернулась домой в совершенно ослабленном состоянии.