Старший инженер из провинции Нинся вспоминает 3,5 года жестоких пыток в тюрьме, куда его заключили за преданность духовным убеждениям

Главная страница > Преследование > Тюрьмы и лагеря принудительного труда

Дек. 29, 2020 | Корреспондент «Минхуэй» из провинции Нинся в Китае

(Minghui.org) 56-летний Се Ицян из городского округа Иньчуань провинции Нинся был освобождён 10 марта 2020 года после 3,5 лет, проведённых в тюрьме за веру в Фалуньгун (или Фалунь Дафа) практику совершенствования сознания и тела. С 1999 года её последователей преследует коммунистический режим Китая. С момента освобождения его продолжали подвергать жестокому преследованию в рамках общенациональной кампании «полная ликвидация» с целью заставить практикующих Фалуньгун, чьи имена внесены правительством в «чёрные списки», отречься от своей веры.

До последнего заключения Се, старшего инженера отдела контроля электромеханического оборудования специального назначения, в 2001 году на три года заключали в исправительно-трудовой лагерь, а в 2008 году на четыре года в тюрьму. В лагере, в результате пыток и тяжёлой работы, он чуть не умер, его также уволили с работы. Мать, охваченная горем и испытывая за сына тревогу, скончалась, когда он находился в заключении.

Личный рассказ Се о последнем заключении

Арест и приговор

Вечером 4 сентября 2016 года я шёл по улице в поисках автобуса, возвращающегося в город Иньчуань, когда вдруг рядом со мной внезапно остановился полицейский автомобиль. Из машины вышли четверо полицейских. Они выхватили у меня сумку и проверили её содержимое. Обнаружив несколько DVD-дисков с информацией о Фалуньгун, меня арестовали.

В полицейском участке посёлка Цзинуй меня допрашивали в течение часа. Сотрудник отдела внутренней безопасности, перед тем как уйти, тоже пришёл на допрос. Меня на всю ночь приковали наручниками к металлическому стулу, а на следующий день перевезли в центр заключения уезда Хэлань.

В центре заключения я объявил голодовку, и через несколько дней меня подвергли принудительному кормлению в больнице. Затем вернув в центр заключения, полицейские приковали меня наручниками к металлическому стулу, под предлогом, чтобы я не вытащил трубку для принудительного кормления. В ту ночь я не мог уснуть.

Демонстрация пытки: металлическое кресло

Через два месяца после закрытия центра заключения Хэлань меня перевезли в центр заключения Иньчуань. За отказ отвечать на перекличке заместитель директора пригрозил мне наказанием и отправил меня в отделение №8. Несмотря на это, я не выполнял их требования, за что надзиратель ударил меня ногой, а охранник яростно дёрнул меня за куртку и порвал её.

В центре заключения я написал апелляцию, но надзиратель сказал, что в документе есть раздел, который не подходит для подачи, и забрал его. Я сказал ему, что решение будет принимать суд, а не центр заключения. Он отказался слушать и угрожал мне, когда я медитировал ночью.

В июле 2017 года, за то, что я каждую ночь медитировал, меня заключили под строгий контроль. Камера строгого контроля была площадью около пяти квадратных метров, с тремя приспособлениями на полу – одно предназначалось для фиксации ног в определённом положении, а два других для рук. После того, как меня приковали, я не мог ни повернуться, ни сесть, а только лежал прямо. Утром и вечером наручники на несколько минут снимали, чтобы я мог поесть и сходить в туалет. На каждый приём пищи мне давали половину булочки и маленькую чашку воды. Через несколько минут на меня снова надевали наручники. Эти несколько минут были единственным временем, когда мне разрешали пользоваться туалетом. В другое время я был вынужден испражняться в брюки.

Находясь в наручниках, я рассказал начальнику тюрьмы о принципах, согласно которым за добро воздаться добром, а за зло последует наказание. Он ударил меня ногой, а затем нанёс удар по лицу. Перед отправкой в тюрьму Шицзуйшань меня отвезли на медицинский осмотр. Поскольку я был весь в синяках, в тюрьме отказались принять меня. Однако на второй раз приняли.

Вещи покойной матери используются в качестве доказательств обвинения

В 2016 году, после последнего ареста, когда я ещё находился в полицейском участке, у меня забрали ключи от дома и произвели обыск без присутствия родственников или соседей. Полицейские также повредили дверь и поменяли замок.

Во время первого судебного заседания прокуратура использовала вещи, оставленные мне покойной матерью в качестве доказательства против меня.

Моя мать тоже была практикующей Фалуньгун. В мае 2008 года меня приговорили к четырём годам заключения и отправили в центр заключения Иньчуань. Центр находился очень далеко от дома, но моя 70-летняя мать раз в неделю приезжала ко мне в тюрьму.

Поскольку ей не разрешали увидеться со мной, она переписала от руки Книгу «Чжуань Фалунь» на нескольких белых простынях и всё думала, как можно передать их мне. Однако вскоре, охваченная горем и тревогой за меня, скончалась.

Простыни стали самым дорогим подарком в моей жизни. Но на слушаниях они использовались в качестве улик со стороны обвинения против меня, так как содержали информацию о Фалуньгун.

Суд первой инстанции приговорил меня к двум годам и четырём месяцам заключения. После того как я подал апелляцию, судья суда второй инстанции увеличил мне срок до трёх лет и шести месяцев.

Преследование в тюрьме Сицзуйшань

30 октября 2017 года меня отправили в тюрьму Сицзуйшань и по прибытии определили в камеру строгого контроля, где круглосуточно горел свет. С меня сняли зимнюю одежду, и оставили только в нижнем белье. Носки тоже сняли, и мне пришлось надеть тапки.

Унитаз стоял в камере. Зловоние и жуткая обстановка усиливали страх. Чтобы воспользоваться туалетом, я должен был сначала доложить охране.

Меня лишили ежедневного завтрака, а обед и ужин состоял из половины булочки и небольшой чашки воды. Если мне очень хотелось пить, мне приходилось руками черпать воду из унитаза.

Каждый день я испытывал и голод, и холод. Когда охранники через четыре-пять дней увидели, что я не изменил своих убеждений, они открыли окна. Ночами из-за холодного ветра я цепенел от холода.

Через пять-шесть дней меня перевели в другую камеру строгого контроля. Несмотря на то, что мне стали давать нормальное питание и разрешили носить более тёплую одежду, в небольшой камере каждый день по 16 - 17 часов из громкоговорителя непрерывно лилась пропаганда с восхвалением компартии Китая и клеветой на Фалуньгун. Иногда это продолжалось круглосуточно, и я не мог заснуть. Каждый день я чувствовал слабость. Меня также часто заставляли петь песни КПК. Позже мне сказали, что во время переклички, я должен отвечать «да», а затем повернуться и присесть на корточки, держась руками за голову. Иногда меня заставляли стоять и размышлять о моём отношении к Фалуньгун.

Мне сказали, что практикующим, которые отказываются отречься от Фалуньгун, не разрешат встречаться с родными и звонить домой. Им также не разрешат покупать предметы первой необходимости. Таким образом, если никто из заключённых не делился со мной бумагой, то каждый раз после туалета мне приходилось использовать воду. Я обратился с этим вопросом к охранникам и мне сказали, что разрешат покупать предметы первой необходимости только через четыре месяца после заключения в камеру строгого контроля.

В результате физических и психических пыток моё здоровье ухудшилось, а сознание стало неясным. Однажды я выглянул в окно и подумал, что идёт снег, но на самом деле его не было.

28 марта 2018 года меня перевели в другое место, которое было ещё хуже, чем камера строгого контроля. Власти тюрьмы освободили несколько камер, чтобы использовать их специально для преследования практикующих.

Каждого практикующего держали в большой, и хорошо освещённой камере, дверь и окна которой были завешены чёрной тканью. За мной наблюдали двое заключённых, которые сменялись каждые три-четыре дня. С утра и до вечера меня заставляли сидеть без движения на маленьком табурете (не наклоняясь, не вытягивая ноги, не раскачиваясь, не опираясь на кровать и не вставая), за исключением перерывов на туалет. Время сна также контролировалось заключёнными или охранниками.

Ночью один заключённый сидел у моей головы, а другой в ногах. Кровать стояла таким образом, что свет бил мне прямо в глаза. Если я случайно поворачивался, заключённые немедленно возвращали меня на исходное место. Заключённых также подстрекали допрашивать меня. Одного уголовника, которого условно приговорили к смертной казни за убийство, назначили старшим среди заключённых, и он учил меня и других практикующих как надо жить.

Демонстрация пытки: сидеть без движения на маленьком табурете

Через некоторое время меня заставили сидеть на табурете высотой 25 см. Через шесть дней такой пытки у меня стали гноиться ягодицы.

Позже меня пересадили на маленькую скамейку, но время сидения продлили, и, несмотря на глубокую ночь, меня не отпускали. Один заключённый тихо сказал мне, что практикующий в соседней камере после долгого сидения на скамейке был настолько сонным, что на него брызгали водой из пластиковой бутылки. Охранник по имени Ян Либин часто избивал его ногами.

18 мая 2018 года Ян пришёл поговорить со мной. Во время разговора, он всё время наносил мне удары рукой по голове. В это время в тюрьме даже приготовили носилки, чтобы в любой момент отправить меня в больницу. Благодаря практике Фалуньгун, я пришёл в себя, и кровяное давление было в норме, но в те дни оно было очень нестабильным. Кроме того, у меня постоянно кружилась голова, и расшатались зубы.

Я написал торжественное заявление об отмене всех заявлений с отказом от Фалуньгун, которые я раньше подписывал против своей воли. Я передал его руководству тюрьмы ещё до окончания срока заключения. Однако меня держали под строгим контролем до тех пор, пока 10 марта 2020 года, не освободили.

На грани смерти в исправительно-трудовом лагере

В дополнение к последнему заключению и к тому, что мне пришлось пережить в то время, я кратко изложу методы преследования, которым меня подвергали раньше.

После ареста в марте 2001 года меня на три года отправили в исправительно-трудовой лагерь № 1 Иньчуань.

В первую ночь, чтобы запугать меня, сокамерники жестоко избили двух уголовников дубинками. Один из них после этого хромал несколько месяцев.

Через несколько дней, когда я медитировал ночью, один из заключённых увидев это, стал будить всех в камере, чтобы остановить меня. Он также несколько раз ударил меня по голове и провоцировал других ругать Фалуньгун.

В лагере в результате жестокого обращения и антисанитарных условий, моё тело покрылось гнойными нарывами. Мне не хватило рулона туалетной бумаги, чтобы очистить весь гной. Я не мог носить нижнее бельё, поскольку оно прилипало к моей коже. Я также не мог нормально ходить.

Перед тем как сделать первый шаг, мне приходилось, опершись на руки, ждать, пока в ногах восстановится чувствительность. При ходьбе нарывы на ногах и ступнях кровоточили. От неприятного запаха, исходившего от моего тела, никто в камере не мог спать. Позже меня перевели в другую камеру, где не было отопления. От низкой температуры я постоянно мёрз.

Однажды полицейские надели на меня наручники и хотели заставить пойти на работу. Но передумали, когда поняли, что я не могу даже стоять.

Когда мне стало немного лучше, меня на весь день приковали наручниками к столбу на улице.

Позже меня перевели на бетонный завод и заставили выполнять каторжную работу. Замешивать цемент было очень тяжело. После окончания работы, чтобы помыться я был вынужден использовать стиральный порошок. Однажды, когда я принимал душ, вода перестала течь, поэтому я набрал последнюю горстку воды, чтобы прополоскать рот. Когда резервуар с водой открыли для осмотра, внутри была обнаружена дохлая крыса. Заключённые злорадствовали, когда меня стало рвать.