Рассказ Гао Юйсян о десяти годах заключения в женской тюрьме города Чанчуня

(Minghui.оrg) 58-летнюю Гао Юйсян из посёлка Ляньхуа городского уезда Шулань за практику Фалуньгун (или Фалунь Дафа) неоднократно арестовывали и на 10 лет заключили в женскую тюрьму Чанчуня, где жестоко пытали. 28 января 2019 года её освободили.

В 1995 году Гао познакомилась с Фалуньгун. Начав практиковать, она избавилась  от многих болезней, включая плеврит, туберкулёз и рахит.

Ниже приводится её рассказ о жестоких пытках, которые она перенесла в тюрьме за отказ отречься от веры в Фалуньгун.

Два года принудительных работ

После того как в июле 1999 года коммунистический режим в Китае начал преследование Фалуньгун, члены моей семьи часто подвергались преследованиям. Зная, что Конституция Китая гарантирует гражданам свободу вероисповедания и свободу слова, я поехала в Пекин, чтобы апеллировать в защиту Фалуньгун. На площади Тяньаньмэнь меня арестовали полицейские в штатском и на 15 дней заключили под стражу.

Затем меня доставили в полицейский участок посёлка. Полицейский Сунь Хунбо потребовал от членов моей семьи 900 юаней. Цзи Сицай из отделения полиции Ляньхуа забрал деньги, но не дал квитанцию, заявив, что выдаст её осенью. Обещания он не сдержал.

В октябре 1999 года я поехала в Пекин, чтобы апеллировать в защиту Фалуньгун. Меня арестовали на площади Тяньаньмэнь и приговорили к двум годам принудительных работ. В исправительно-трудовом лагере полицейские пытали меня электрическими дубинками. Здесь я не буду подробно описывать все детали бесконечного насилия, которое перенесла.

Во время свидания в тюрьме дочь рассказала мне что, когда они продавали зерно на складе, чиновники администрации посёлка забрали наши деньги, хотя и выписали квитанцию. Это был грабёж.

После освобождения я обратилась с просьбой вернуть деньги. Начальник полицейского участка сказал, что человек, который забрал деньги, уволился. Он пригрозил мне, что, если я буду продолжать требовать деньги, он найдёт повод, чтобы снова отправить меня в исправительно-трудовой лагерь.

У меня не было выбора, кроме как искать временную работу. Поскольку меня всё время преследовали, постоянной работы у меня не было. 16-летней дочери пришлось бросить школу, чтобы пойти работать.

Избиения во время допроса

29 октября 2009 года, когда я ухаживала за больной матерью, в нашу квартиру ворвались несколько полицейских в штатском. Мать, обхватив меня,  умоляла их: «Не забирайте мою дочь! Она хороший человек, самый лучший!» Она была слишком больна, чтобы встать. Полицейские оттащили меня от неё и стали проводить обыск.

Затем меня доставили в местный полицейский участок, и, приковав руки и ноги к металлическому стулу, подвергли допросу. Когда я отказалась сотрудничать, они избили меня до потери сознания. Затем плеснув мне в лицо холодной водой, продолжили допрос. Я по-прежнему отказывалась отвечать на вопросы.

Они допрашивали меня до вечера. Позже один из избивавших меня полицейских, сказал: «Попроси вашего Учителя (основателя Фалуньгун) не наказывать меня. У меня так сильно болит голова, что я не могу терпеть. Я больше не буду избивать людей».

Я ответила: «Это не Учитель наказывает вас. Вы страдаете от кармического возмездия за то, что преследуете хороших людей. Не делайте этого в будущем!»

Затем они доставили меня в центр заключения, где в знак протеста против преследования я объявила голодовку. Тогда они стали кормить меня через трубку, вставленную в нос. В результате из носа пошла кровь, а глаза наполнились слезами. У меня до сих пор слезятся глаза.

Приговор к 10 годам лишения свободы

Младшая сестра наняла адвоката из другого города. После этого председатель суда городского уезда Шулань, председательствующий судья и сотрудники «Офиса 610» пришли ко мне в центр заключения. Они грозили забрать у адвоката лицензию и арестовать, если я не откажусь от его услуг.

Они говорили: «У вас не будет возможности увидеть адвоката в суде. Если вы уволите его, с ним ничего не будет. Мы знаем, что этот адвокат защищал практикующих Фалуньгун. Его арестуют и, в конечном итоге, заключат в тюрьму. Кроме того, есть документ от вышестоящих органов, которые приняли решение не допускать иногородних адвокатов к местным судебным делам».

Шесть или семь человек несколько раз выдвигали одно и то же требование и угрожали: «Не вовлекайте других людей в своё дело. Мы можем помочь вам вернуть деньги за услуги адвоката. Даже если вы не уволите адвоката, у нас всё равно есть способы не допустить его появления в суде. Мы заберём у него удостоверение личности. Мы давно хотим наказать его».

Когда я попросила показать мне официальный документ о запрете участия в процессе иногородних адвокатов, они сначала согласились, но, в конце концов, признали, что такого документа не существует.

Один из них сказал: «Вам нужны деньги, чтобы нанять адвоката. Если он не появится в суде, вы потеряете деньги. Подумайте о ребёнке – это может серьёзно повлиять на его дальнейшую жизнь, учёбу и работу. Если вы уволите адвоката, мы поможем вам бесплатно найти местного адвоката».

Я знала, что нанятый адвокат будет помогать мне, но боялась привлекать соучеников. Поскольку я не знала Закона, то уволила адвоката против своей воли. От чувства беспомощности я расплакалась. Они заранее подготовили документ об увольнении адвоката, и мне просто нужно было его подписать.

Они нашли для меня местного адвоката. Я пыталась рассказать ему о Фалуньгун и преследовании, например, о фальсификации самосожжения на площади Тяньаньмэнь. Адвокат пояснил, что он не сможет защищать меня в суде, используя факты, которые я ему предоставила.

Позже они назначили для меня ещё одного адвоката, женщину лет сорока. Я спросила её, слышала ли она что-нибудь о Фалуньгун, знает ли она, почему мы практикуем Фалуньгун, и почему всего за семь лет после его публичного представления так много людей – почти 100 миллионов человек начали практиковать Фалуньгун? Я объяснила, почему я поехала в Пекин, чтобы апеллировать в защиту Фалуньгун. Она ответила мне, что в первый раз слышит об этом и теперь знает, что такое Фалуньгун.

Рано утром в день суда шесть полицейских машин прибыли в центр заключения. Мне было смешно, когда я увидела столько вооружённых полицейских в бронежилетах. Я сказала им, что вместо того, чтобы бороться с коррупцией, наркоманией и проституцией их используют для преследования группы невинных людей. Один из них ответил: «Вы можете сказать это нам, но не в суде. Чем меньше слов, тем лучше».

Из суда ничего не сообщили моим родственникам, и закрытое заседание длилось недолго. Когда я отказалась подписывать какие-либо документы, мне сказали, что за моё упрямство вынесут более суровый приговор.

После года и девяти месяцев нахождения в центре заключения 5 июля 2011 года меня приговорили к десяти годам лишения свободы.

Пытки в женской тюрьме Чанчуня

Я находилась в женской тюрьме Чанчуня с 5 июля 2011 года по 28 января 2019 года.

Всё началось с того, что меня заставили сидеть на небольшом пластиковом табурете, положив руки на колени. Любое изменение положения приводило к жестокому избиению. Более 20 «помощниц по воспитательной работе» сидели вокруг и по очереди пытались «преобразовать» меня, то есть заставить отречься от Фалуньгун.

Я рассказала им, как после начала практики Фалуньгун излечилась от многих болезней, и как другие люди, которых я знала, тоже получили пользу от практики, рассказала о принципе «за добро воздаться добром, а за зло последует наказание». Я объяснила, почему инцидент самосожжения на площади Тяньаньмэнь на самом деле был обманом. Услышав это, они лишились дара речи. В конце концов, они отказались преследовать меня. Позже следить за мной назначили Пан Шуянь, самую злобную уголовницу.

Охранник Ян Си приказал Пан заставить меня читать тюремные правила. Я отказалась, поскольку правила предназначались для преступников, а не для практикующих Фалуньгун, которые следуют принципам «Истина-Доброта-Терпение» и не совершали никаких преступлений. Поскольку я не признавала свою вину, «помощницы по воспитательной работе» и другие уголовницы запрещали мне пользоваться туалетом. Они заставляли меня от 50 до 100 раз повторять, что я преступница, и оскорбляли меня другими способами.

На пятый или шестой день сидения на маленьком табурете они положили фотографию Учителя Ли Хунчжи (основателя Фалуньгун) на табурет, и несколько человек пытались посадить меня на неё. Сопротивляясь, я выпрямляла спину и ложилась на пол. Тогда они затащили меня в туалет и избили.

Пан была самой жестокой из них, она не переставая, била меня по лицу. Но я не сдавалась. В конце концов, они решили поменять тактику. Теперь они каждый день заставляли меня с четырёх часов утра до десяти часов вечера, а иногда до часа ночи стоять без движения. После 20 дней такой пытки мои ноги сильно отекли.

Поскольку я по-прежнему отказывалась отречься от Фалуньгун, охранник Ян сказал: «Ты стоишь здесь одна, и столько людей наблюдает за тобой. Ты всё ещё хочешь спать?» Заключённые, которые следили за мной, восприняли это как намёк и решили лишать меня сна.

После того как я простояла без сна пять дней, Пан принесла несколько фотографий Учителя Ли и предложили снять с меня брюки и наклеить их на моё тело. Я очень рассердилась и оттолкнула их. Они удивились. Несмотря на то, что я не спала пять дней, у меня были силы.

После этого они сказали: «Поскольку все прежние пытки не сломили тебя, мы решили позволить тебе сидеть в позе полного лотоса. Тебе нельзя опускать ноги, и ты должна держать руки над головой».

Я находилась в таком положении 12 часов до следующего утра. Затем они снова, 25 или 26 дней подряд, заставили меня стоять без движения, и на шесть дней лишили сна.

Усиление преследования

5 августа 2011 года несколько заключённых вышли на свободу. Тюремные власти стали проводить реорганизацию отделений и назначали осуждённых за убийство и воровство наблюдать за практикующими Фалуньгун. Примерно семь уголовниц следили за мной. Одна из них, Ли Чанчжи, утверждала, что сможет довести до безумия любую практикующую.

Мне запретили пользоваться туалетом и принимать душ. В то время я была на грани психического срыва и помочилась в брюки. Они стали смеяться надо мной и говорили: «Какой позор – взрослый человек, а облегчается в брюки. От стыда я не знала куда деться и расплакалась.

Они написали предложение с клеветой на Фалуньгун и сказали, что, если я хочу пойти в туалет, то должна переписать его. Я была в растерянности и боялась, что, если помочусь в брюки, надо мной снова будут смеяться. Я также беспокоилась, что испачкаю пол, на котором все ели, поэтому выполнила их требование. После того как я пошла в туалет, сознание прояснилось, и я почувствовала в сердце глубокое раскаяние.

Затем уголовницы применили ко мне пытку «связывание». Они заставили меня лечь на кровать лицом вниз, икры подтянули близко к ягодицам, а голову подняли вверх. Всякий раз, когда я пыталась поменять положение, меня избивали. Начиная с четырёх часов утра до десяти часов вечера, они по очереди наблюдали за мной и освобождали только на короткие перерывы для приёма пищи.

Через 10 дней они не позволили мне встать во время еды и пытались накормить на месте. Я не могла проглотить еду и испачкала кровать. Когда рассердившись, я поднялась, Пан Шуянь схватила меня за волосы и ударила об стену. Тогда я сказала, что хочу поговорить с руководителем отделения, и Пан предложила мне пойти вместе с ней.

Однако встречи с руководителем отделения не состоялось, поскольку она позвала одну из уголовниц с пятого этажа (которая отвечала за пытки над практикующими Фалуньгун), она была очень высокой и злобной. Во время разговора она стала избивать меня: «Начальник тюрьмы специально назначил меня преследовать практикующих. Тебе бесполезно жаловаться. Правительство позволяет мне делать с вами всё, что угодно. Избиение практикующих до смерти считается самоубийством. В тюрьме существует смертная квота (четыре или пять человек) в год». Она избивала меня до тех пор, пока не устала, а затем ушла.

Меня держали с 4 часов утра и до 11 часов вечера на кровати в положении, которое причиняло мне нестерпимую боль. Такая пытка продолжалась 49 дней. Я была крайне истощена. Во время планового медосмотра было очень трудно взять у меня кровь на анализ. С тех пор меня перестали пытать.

Неудачная попытка «промывания мозгов»

Как-то раз охранники распорядились, чтобы я составила список членов семьи, которые будут посещать меня. В то время сознание у меня было неясное, я не могла вспомнить номер телефона дочери, имя зятя и даже имя внука. Они смеялись надо мной, и я смеялась вместе с ними, но это был ненормальный смех. Когда я поняла это, моё сердце сжалось, и я заплакала. В то время я не могла контролировать себя, и все подумали, что я сошла с ума.

Я пыталась вспомнить хоть что-то из учения Фалуньгун, но не смогла. Когда же я, наконец, вспомнила одну фразу, то сразу несколько раз повторила её. Постепенно я вспоминала всё больше и больше, и моё сознание стало проясняться. Дафа спас меня, когда я была на грани психического расстройства.

Однажды мне дали тетрадь, чтобы я записала то, что хотела написать о Дафа. После долгих раздумий я стала неторопливо писать. За три дня я исписала всю тетрадь. Я поделилась личным опытом практики Фалуньгун, опытом родственников и друзей, а также разными историями о том, что за добро воздастся добром, а за зло последует наказание. Затем я отдала тетрадь охраннику.

Они потребовали, чтобы я читала статьи с клеветой на Фалуньгун, но я отказалась. Они также пытались заставить меня смотреть видеозаписи с клеветой на Фалуньгун, в том числе самосожжение на площади Тяньаньмэнь и так далее. Однажды они нашли у меня одну из статей Учителя Ли, которую я принесла из центра заключения. В наказание меня заставили долгое время стоять без движения, а затем Пан избила меня бумажным рулоном.

Кто-то сообщил о моей ситуации одной сотруднице охраны, у которой ещё была совесть. Она вызвала меня в офис и спросила, избивал ли меня кто-нибудь? Я не могла ответить, поскольку за спиной стояла Пан. Она велела ей выйти, а затем приказала мне снять одежду. Всё моё тело было покрыто синяками. Многие в офисе увидели это, а некоторые были поражены моими травмами.

С тех пор Пан больше не заставляли следить за мной, а меня перевели на «обучение» в команду строгого контроля на третьем этаже, что фактически означало «промывание мозгов». Уголовница Сюй Чанпин, которую теперь назначили наблюдать за мной, достала длинный ремень и грозилась избить, если я откажусь от «обучения».

Из камеры меня привели в учебную комнату. Но чтобы пойти в туалет, мне всё равно нужно было возвращаться в камеру. Каждый раз после использования туалета я чистила его и внутри, и снаружи. Несмотря на это, Пан часто отказывалась пускать меня в туалет.

В тюрьме почти все практикующие Фалуньгун, в том числе и я, были вынуждены выполнять тяжёлую работу, подвергаясь физическому и психологическому насилию. К 2016 году баллы, которые я заработала за свой труд, сократили бы мой срок на два года. Однако поскольку я оставалась стойкой вере в Фалуньгун, сотрудники тюрьмы не учли их.

Преследования в тюрьме, которым подвергались другие практикующие Фалуньгун

Все практикующие Фалуньгун в женской тюрьме Чанчуня находились в восьмом отделении, которым руководил Ни Сяохун.

Отделение делилось ещё на шесть подразделений. Некоторых практикующих для «промывания мозгов» отправляли на третий этаж. Те, кто находился на втором этаже, были под строгим контролем, а те, кто на первом – под очень строгим контролем. Всех тех, кто отказывался быть «преобразованными», изолировали, и шесть или семь уголовниц наблюдали за ними.

На третьем этаже две уголовницы наблюдали за каждой практикующей. Они даже в туалет ходили вместе с ними. Тех, кто отказывался «преобразоваться», заставляли долгое время сидеть на маленьком табурете, стоять без движения, их жестоко избивали, на несколько дней лишали сна и так далее. Некоторых женщин подвергали пыткам «скамья тигра», «связывание», «кровать мертвеца», «растяжение» и т.п.

Иллюстрация пытки: растяжение на кровати

Обычно в тюрьме заключённых поднимали в 5:30 утра, но чтобы увеличить «время преобразования», практикующих заставляли вставать в 4 часа утра. С утра и до 10 часов вечера они были вынуждены сидеть на маленьких табуретах. Часы специально убирали из камеры, чтобы практикующие не знали который час, и им произвольно продлевали срок наказания. Такой вид пытки продолжался примерно полгода.

В конце 2018 года власти перестали поднимать практикующих рано, но продолжали заставлять их сидеть на маленьких табуретах. Уголовницы по-прежнему по очереди наблюдали за ними. В некоторых табуретах посередине было небольшое отверстие, и заключённые специально вставляли в него картонную палочку. Поэтому практикующие были вынуждены сидеть на самом краешке, от этого у некоторых из них дрожали ноги, а у части женщин от долгого сидения гноились раны на ягодицах, отчего брюки прилипали к телу.

В результате бесчеловечных пыток некоторые практикующие сошли с ума или перенесли психические расстройства. Одну практикующую пытались посадить на табурет поверх фотографии Учителя Ли. За сопротивление её жестоко избивали. В конце концов, она больше не могла этого вынести и сдалась. Мучители всё равно не отпускали её и смеялись над ней. Их смех, казалось, доносился из ада, и в нём не было ничего человеческого.

Я помню ещё одну практикующую, которую за чтение статьи Учителя Ли на два месяца поместили в изолятор. Когда её освободили, она не могла идти, и два человека тащили её волоком по коридору.

Примерно в апреле 2018 года более 19 практикующих, включая Ван Ясинь, Ли Жуйин и Ню Юйхуэй находились на первом этаже. Помимо сидения на маленьких табуретах, их кормили только солёными огурцами. Им не разрешали покупать себе еду и отказывали в свиданиях с родственниками. Долгое время им также не позволяли принимать душ, умываться и чистить зубы.

Поскольку питьевую воду практикующим также ограничивали, некоторые из них были вынуждены пить воду из унитаза. После того как практикующие начали  раскрывать общественности всё больше и больше деталей преследования, в конце 2018 года питание заключённых в тюрьме стало лучше.

Один из видов «промывания мозгов» включал в себя изучение, так называемой, традиционной культуры. «Помощницы по воспитательной работе» одна за другой включали практикующим специальные видеопрограммы и каждый день заставляли их выполнять домашние задания. Без доступа к Книгам Фалуньгун, находясь под сильным давлением и в таких тяжёлых условиях, многие практикующие были «преобразованы».

В начале 2019 года в женской тюрьме Чанчуня по-прежнему находилось более 100 практикующих Фалуньгун