Юридическое бюро препятствует досрочному освобождению заключённого, находящегося в критическом состоянии

Главная страница > Преследование > Информация о преследовании

Июнь 11, 2019 | Корреспондент «Минхуэй» из провинции Хэйлунцзян, Китай

(Minghui.оrg) Житель города Харбина провинции Хэйлунцзян оказался в критическом состоянии вскоре после того, как был заключён в тюрьму за веру в Фалуньгун. Когда тюремные власти, наконец, согласились на его просьбу об условно-досрочном освобождении, руководитель местного юридического бюро отказался освободить его на том основании, что он и его семья всё ещё твердо придерживаются своей веры в Фалуньгун.

53-летний Чжао Хайцзюнь был незаконно арестован в мае 2016 года и четыре месяца спустя приговорён к четырём годам тюремного заключения районным судом Шуанчэн за подачу уголовной жалобы на Цзян Цзэминя, бывшего главу коммунистического режима Китая, который распорядился начать преследование Фалуньгун в 1999 году.

Здоровье Чжао резко ухудшилось буквально за несколько месяцев, после того как 4 января 2017 года его заключили в тюрьму Хулань.

Согласно сообщению врача, приблизительно две трети лёгких Чжао не работали, и ему поставили диагноз туберкулёз и болезнь почек. Он также страдал от сердечной недостаточности, и ему было трудно дышать.

В период с 2017 по 2018 год Чжао несколько раз отправляли в отделение неотложной помощи для реанимации.

Помимо проблем с легкими, почками и сердцем, у него развился эпидидимис и поднялось кровяное давление.

Поскольку его состояние продолжало ухудшаться, его содержали в тюремной больнице, и он находился под наблюдением заключённых.

Тюремные власти предоставили Чжао досрочное освобождение по состоянию здоровья в 2019 году и обеспечили требуемый отчёт о медицинском осмотре, свидетельствующий о том, что его состояние требует интенсивной медицинской помощи.

По закону местные судебные органы, в юрисдикции которых находятся те, кто подал ходатайство об условно-досрочном освобождении, прежде чем эти люди могут быть освобождены условно-досрочно, должны также дать своё согласие на это. 1 апреля сотрудники тюрьмы пришли к Юй Цзяньминю, директору отдела по вопросам исполнения наказаний в местном юридическом бюро Шуанчэн, чтобы получить его подпись относительно ситуации с Чжао.

Юй отказался подписывать документы, заявив, что поручитель Чжао также практикует Фалуньгун. Когда семья Чжао нашла другого поручителя, который не практикует Фалуньгун, Юй нашёл другой предлог и сказал, что новый поручитель не может предоставить подтверждение того, что у него достаточно средств для оплаты медицинских расходов Чжао.

Чтобы добиться его условно-досрочного освобождения, семья Чжао также посетила местный апелляционный офис и городскую администрацию, но в ответ получила от них только различные отговорки.

Один чиновник из местного правительства сказал его семье: «Легко получить разрешение на условно-досрочное освобождение по медицинским показаниям для убийцы или поджигателя, но не для практикующего Фалуньгун».

Услышав о постигшем Чжао бедствии, многие из его односельчан подписали петицию и вызвались внести свои имена в список гарантов. Это вызвало гнев местной полиции, которая обвинила Чжао и его семью в том, что они оказали негативное влияние на общество. Они снова стали оказывать на них давление, чтобы они перестали практиковать Фалуньгун.

Поскольку заключение медицинского освидетельствования действительно только в течение трёх месяцев в заявлениях об условно-досрочном освобождении, семья Чжао несколько раз возвращалась в юридическое бюро, но Юй продолжал требовать, чтобы они отказались от Фалуньгун. Когда они отказались подчиниться этому требованию, Юй приказал сотрудникам службы безопасности вывести их из кабинета и пригрозил арестовать их, если они придут снова.

Чжао остаётся в тюремной больнице на момент написания статьи. Одна из его двух дочерей однажды написала письмо с требованием освободить его вскоре после того, как он был арестован 6 мая 2016 года. Она и все другие члены её семьи очень беспокоятся о здоровье Чжао.

Полное боли и волнения письмо дочери, рассказывающее о мучениях и испытаниях, которым подвергли её отца

Младшей дочери Чжао было всего три года, когда его и его жену впервые арестовали за то, что они обратились к властям в защиту Фалуньгун. Она рассказала о страданиях своей семьи в следующем ниже письме.

Я родилась в 1996 году. Это был также год, когда мои родители начали практиковать Фалуньгун. С тех пор, как я могу помнить происходящее, мои родители всегда уважали друг друга. Они очень хорошо ладили и никогда не ссорились друг с другом. Моя старшая сестра сказала мне, что они не были такими в прошлом. Фактически в прошлом, они часто ругались друг с другом, иногда очень тяжело и грубо.

Однако после того, как они начали практиковать Фалуньгун, они оба изменились. Папа бросил курить и пить. Мама стала более вежливой и уважительной к людям.

Многие люди приходили к отцу и просили его помочь починить их телевизоры и другие приборы. Папа всегда помогал им бесплатно. Независимо от того, какое было позднее время или насколько он чувствовал себя уставшим, он никогда не говорил людям «нет» и не жаловался, когда они приходили к нему.

После того, как коммунистический режим начал преследовать Фалуньгун в 1999 году, мои родители в ноябре 1999 года отправились в Пекин, чтобы апеллировать в защиту своей веры. Их арестовали и отправили в центр «промывания мозгов». Мне было всего три года в том году. Я не могла понять, что случилось. Я просто знала, что мои родители ушли.

Я осталась дома с моей 11-летней сестрой и нашим 70-летним дедушкой, которому было трудно ходить. Никто не заботился о нас, поэтому мы жили с моей тётей и просили её о помощи.

Мои родители объявили голодовку в знак протеста против преследования в июне 2000 года, и власти, наконец, освободили их. Но всего через пять месяцев после возвращения их снова арестовали. На этот раз их обоих приговорили к году принудительных работ. Маму заключили в исправительно-трудовой лагерь Ваньцзя, а отца – в исправительно-трудовой лагерь Туаньхэ в Пекине. Мы снова были разлучены с ними.

В начале 2001 года несколько моих тёток были также арестованы и отправлены в центр «промывания мозгов» за практику Фалуньгун. Мне было тогда четыре года. Поскольку я была очень маленькой, и никто не мог заботиться обо мне дома, меня привели в центр «промывания мозгов» вместе с моими тётями. Каждый день я видела, что после того, как полицейские и другие бандиты напивались, они избивали практикующих Фалуньгун. Я была очень испугана. Я пряталась, прижавшись к одной из моих тёток и не смела на это смотреть. Я плакала каждый день, думая, куда же делись мои родители.

Через две недели меня отправили домой. Поскольку мой пожилой дедушка не мог заботиться обо мне и моей сестре, мы жили по нескольку дней у нескольких наших родственников. Днём я ходила в школу с сестрой и сидела рядом с ней.

Через несколько месяцев меня отправили в детский сад на два года раньше необходимого возраста. Я не осмеливалась разговаривать или играть с другими детьми. Утром моя сестра отводила меня в детский сад, и я ждала, когда она заберёт меня после школы. Я часто сидела одна в углу и всё ещё печалилась из-за ареста моих родителей.

Когда мои родители были освобождены в конце 2001 года, мне казалось это нереальным. В тот момент, когда я их увидела, они показались мне незнакомцами. Отец вернулся первым и начал убирать комнаты, не останавливаясь, чтобы отдохнуть. Мы с сестрой просто стояли там, не зная, что сказать.

Мама тоже вернулась через несколько дней. У неё было много ран на теле, большинство из них были очень глубокими и гнойными. На это было очень страшно смотреть.

После долгого времени я, наконец, действительно поняла, что мои родители вернулись. И я, наконец, поняла, что значит иметь дом.

С тех пор я всегда испытывала страх. Я боялась, что мои родители снова будут арестованы. Когда я видела полицейскую машину, я старалась избежать встречи с ней. Когда я слышала полицейскую сирену, я беспокоилась, не идут ли они ко мне домой. Когда мои родители уходили из дома надолго, я начинала беспокоиться, не арестовали ли их снова. Даже после того, как я уехала в другой город на учёбу в колледж десять лет спустя, я всё ещё волновалась, когда они не отвечали на мой звонок.

11 июля 2015 года, на второй день моих летних каникул, мы с родителями днём пошли по своим делам. Когда мы вернулись вечером, наш сосед сказал нам, что четыре или пять полицейских машин приезжали к нам домой. Более 20 полицейских ворвались в наш дом. Поскольку нас не было дома, они уехали после обыска нашего дома. Мы жили в домах родственников и друзей, чтобы избежать повторного ареста.

После почти года скитаний мы вернулись домой. 6 мая 2016 года, когда отец работал на ферме, несколько полицейских пришли и арестовали его. Они также пытались арестовать маму. Но поскольку многие сельские жители пришли защитить нас, они оставили её в покое.

Мы с сестрой пошли в полицейский участок, чтобы потребовать освобождения отца. Начальник полицейского участка отказался освободить моего отца, но сказал, что позволит нам встретиться с ним, если мы найдём адвоката, который будет представлять его.

После того, как многие адвокаты отказались принять дело отца, опасаясь преследования, мы, наконец, нашли одного адвоката, который согласился посетить моего отца в центре заключения.

Я слышала о слишком многих случаях пыток за эти годы. Я прошу немногого. Я просто надеюсь, что моего отца не будут подвергать пыткам в центре заключения и немедленно освободят. Я не хочу, чтобы он провёл там даже одну секунду.