Рассказ о безжалостном «промывании мозгов» и пытках в женской тюрьме провинции Аньхой

(Minghui.org) В этом году мне исполняется 59 лет. Раньше я работала в комитете по образованию области Гуандэ. В 1995 году я начала практиковать Фалуньгун, а 18 апреля 2014 года меня приговорили к трём годам тюремного заключения только за то, что я была тверда в своей вере.

В женской тюрьме провинции Аньхой мне интенсивно «промывали мозги» и пытали до состояния полусмерти. Отчаянно пытаясь выйти оттуда живой, я, в конце концов, написала гарантийное заявление [об отказе от практики Фалуньгун]. Позже, раскаиваясь в содеянном, я написала торжественное заявление, в котором объявила, что моё предыдущее заявление является недействительным, и я буду решительно продолжать практиковать Фалуньгун.

Чтобы разоблачить преследование, я пишу об издевательствах, которым меня в течение трёх лет подвергали в тюрьме.

Жестокое обращение

После вынесения приговора меня заключили в тюрьму, где со мной жестоко обращались.

В присутствии охранников мне приказали снять всю одежду, чтобы они могли провести личный обыск и убедиться, что я не принесла с собой книг Фалунь Дафа. Затем меня отвели в камеру, остригли волосы и заставили надеть тюремную одежду с порядковым номером.

Охранники внушали мне, что я преступница. Они читали тюремные правила, а также не позволяли выполнять упражнения и разговаривать с другими о практике.

Я отказывалась выполнять их требования и не пела тюремные песни. За отказ работать меня заставляли стоять лицом к стене и ограничивали в посещении туалета, не разрешали двигаться и разговаривать с другими. Когда заключённые заканчивали работать, я должна была стоять у стены до полуночи, и только тогда мне разрешали спать.

Эта длительная пытка плохо сказалась на моём физическом и психологическом здоровье.

Интенсивное «промывание мозгов»

Практикующих Фалуньгун размещали в разные тюрьмы, где за ними пристально следили, не разрешали разговаривать с другими заключёнными, заставляли тяжело работать и представлять охранникам «отчёт о своих мыслях».

За каждым практикующим, которого заставляли посещать курсы «промывания мозгов», закрепляли охранника. Он отводил практикующего туда, где «промывали мозги», и приводил обратно.

В тюрьме меня сразу направили на курсы «промывания мозгов», на которые водили заключённых из трёх разных тюрем.

Охранники, которые занимались идеологической обработкой, должны были заставить практикующих отказаться от своей веры. Во время курсов меня ругали и заставляли стоять в наказание за то, что я высказывалась против их лжи. Курсы длились больше месяца. После их завершения один охранник сказал, что не было случая, чтобы таких, как я, не смогли «преобразовать».

В августе 2015 года меня отправили в другой центр «промывания мозгов на шесть месяцев. В попытке найти моё слабое место, охранники ездили в мой родной город, где беседовали с моими родственниками, друзьями и бывшими коллегами. Однако все говорили, что я всегда была хорошим человеком.

Ответственной за моё «преобразование» назначили женщину-охранника Вэй Цай. Так как ничто не могло сломить меня, она попыталась представить меня как человека с психическим заболеванием и велела ответить на 500 вопросов теста для определения моего психического состояния. Результат показал, что мое психическое здоровье было очень хорошим.

Она угрожала мне, что если я не «преобразуюсь», то тюрьма станет моим постоянным домом, и я не смогу заниматься практикой, следуя своей вере.

Так как я отказывалась писать «гарантийное» заявление, она схватила меня за руку и начала писать моей рукой, а в это время другие охранники держали меня, чтобы я не могла сопротивляться. Всё моё тело было в ссадинах, а рука распухла. Но я не сдавалась.

Издевательства и пытки

Заключённые и охранники издевались надо мной. Охранники подстрекали заключённых к тому, чтобы те с помощью различных способов «преобразовали» меня, за что им сократят срок заключения.

В первый вечер в тюрьме охранники назначили заключённых для наблюдения за мной. Те были недовольны и ругали меня, потому что устали после рабочего дня, но должны были наблюдать за мной по ночам. Я просила охранников освободить от этого заключённых, но мне сказали, чтобы я «преобразовывалась», а не занималась тем, что меня не касается.

Когда я сказала заключённым, чтобы они сами поговорили с охранником, который приказал им наблюдать за мной круглосуточно, они ответили: «Охранники сказали, что если ты преобразуешься, то нас освободят от ночных обязанностей. Мы просим тебя сделать это». Меня это огорчило, но я объяснила им причину, по которой не могу отречься от своей веры.

Однажды заключённая, которой приказали наблюдать за мной долгое время, проголодалась и начала угрожать мне: «Ты должна знать, что здесь нет камеры наблюдения. Ты понимаешь, что я имею в виду?»

Так как я отказывалась «преобразовываться», мне не позволяли покупать еду, поэтому я пила воду. Из-за того, что я пила много воды, мне нужно было чаще ходить в туалет. Поскольку меня всюду должна была сопровождать заключённая, а заключённым нужно было выполнять много дел, они жаловались охранникам, что у них нет времени сопровождать меня в туалет. В итоге охранники ограничили мне количество посещений туалета до трёх раз в день и сказали, чтобы я пила меньше.

Однажды после завтрака Вэй повезла меня в центр «промывания мозгов». Там она приказала мне стоять, не облокачиваясь на стол. Во время обеда она забрала у меня еду, запретив есть. Это повторилось и во время ужина.

Я была голодна и стала пить больше воды. Однако Вэй запретила мне пользоваться туалетом и заставила стоять до полуночи. Она велела охранникам тюрьмы не давать мне еды.

Так продолжалось четыре дня. Я очень ослабла и была измотана, и заключённые начали волноваться за меня. Они больше не жаловались, что по ночам должны наблюдать за мной. Они даже отдали мне часть своей еды во время завтрака и попытались убедить меня сдаться, опасаясь за мою жизнь.

На пятый день у меня вдруг закружилась голова, а левая сторона лица онемела. Женщина-охранник позволила мне сесть. Пока я отдыхала, она наблюдала за мной и вдруг закричала, чтобы другие пришли и посмотрели, не стала ли левая сторона моего лица краснее, чем правая.

Когда другие подтвердили это, она настояла, чтобы я пошла в тюремную больницу. Я сказала, что мне нужно немного отдохнуть, и всё будет в порядке. Она не поверила, испугавшись, что моя жизнь в опасности, дала мне ручку и бумагу, попросив написать, что она не будет нести ответственность, если со мной что-то случится.

На следующий день женщина-охранник Вэй отвела меня к врачу, чтобы он измерил моё кровяное давление. Давление было 140 на 175. Она попыталась заставить меня принять лекарство, но я отказалась, сказав, что высокое давление является следствием того, что мне не разрешали есть и спать. Сказала, что если она позволит мне пойти спать в 9 часов вечера, а на следующий день давление у меня всё ещё будет высоким, я приму лекарство.

Она согласилась и попросила меня изложить это письменно. Хотя пойти спать в 9 часов вечера она мне позволила, но не разрешила нормально пользоваться туалетом и запретила есть в течение дня.

На следующий день моё кровяное давление было нормальным, но Вэй не поверила в это. Врач посоветовал нам прийти на следующий день, чтобы снова измерить давление. Давление было в норме.

На восьмой день я вдруг почувствовала себя очень плохо, у меня резко ухудшилось зрение. Я была в отчаянии, не хотела умереть в тюрьме и вечером написала «гарантийное» заявление, отдав его Вэй. Она настояла на том, чтобы я написала слово «преступница» перед своим именем. Я согласилась.

Написав заявление, я почувствовала глубокое сожаление, зная, что совершила то, что совершенствующиеся не должны делать.

Позже я написала торжественное заявление, в котором отказалась от своих слов. Охранник Вэй была недовольна, но не удивлена. В конце концов, они махнули на меня рукой и перестали преследовать.