Член семьи практикующих Фалуньгун: «Я никогда не терял надежды»

(Minghui.org) Я проживаю в провинции Хэйлунцзян и являюсь одним из членов семьи миллионов практикующих Фалуньгун. После начала преследований в 1999 г. я испытал интенсивное давление и со стороны правительства, и со стороны моего работодателя. Так как члены моей семьи практикуют Фалуньгун, я также попал в это бедствие и страдал от преследований.

За время последних почти 14-ти лет моя жена трижды была арестована, теща - четыре раза, моя мать - один раз. Вся моя семья вынуждена была уехать из дома на год, чтобы избежать преследований, a меня несколько раз забирали в полицию. Каждый день я жил в страхе и не мог спокойно есть и спать. Я благодарен веб-сайту «Минхуэй», который дал мне возможность поделиться своим опытом этих трудных лет.

Мы были вынуждены уехать из дома на целый год

Я был образцовым работником, мой начальник и коллеги признавали это и выражали мне одобрение. Однако после того, как начались преследования, официальные лица на моей работе вынудили меня написать заявление-гарантию, в котором я обещал, что моя жена не поедет в Пекин апеллировать в защиту Фалуньгун и не будет продолжать практиковать Фалуньгун. В противном случае, я должен был бы уйти с работы. Чтобы продолжать зарабатывать на жизнь, я написал эту гарантию. Однажды агент из «Офиса 610» вызвал меня в свой офис и начал говорить со мной. На его столе я случайно увидел листовку Фалуньгун, в которой рассказывалось о полицейских, насилующих практикующих Фалуньгун. Я спросил, что он думает об этом бесстыдном акте и стукнул кулаком по столу, а также отказался продолжать разговор с ним.

В 2001 г. я принял меры, чтобы защитить свою жену, отправив её жить в дом к нашим друзьям. Затем как-то местные полицейские забрали меня с работы и отвезли в отделение полиции. При этом не соблюдались никакие процессуальные нормы. Они допрашивали меня, желая узнать, где находится моя жена. Я ответил, что она уехала, а я не обязан сообщать о её местонахождении, так как она не является преступницей. Полицейские были вынуждены освободить меня.

В то время я очень нервничал всякий раз, когда какой-нибудь незнакомый мне человек приходил на место моей работы. Мой домашний телефон прослушивался, и полиция следила за мной. Каждое утро я надеялся услышать новость, что Фалуньгун снова легализован.

Однако мою жену снова арестовали. Я потратил много денег, пытаясь добиться её освобождения, но её отпустили только через 40 дней. После того, как её освободили, для того, чтобы избежать дальнейших преследований, мы с женой, моей матерью и нашим ребенком уехали из дома в провинцию Ляонин в город Гайчжоу. Я был вынужден уйти с работы.

В нашем новом месте мы должны были начинать всё сначала. В доме, который мы арендовали, была только дровяная печь. Я никогда не жил в таких условиях и никогда не занимался никаким физическим трудом. Теперь же я должен был научиться многому.

Это было гораздо труднее, чем я это себе представлял. Никто не хотел брать меня на работу. Я наконец нашел работу укладчика арматуры. От ежедневной укладки арматуры у меня на руках образовывались трещины. Старые раны еще не успевали зажить, как появлялись новые. Я несколько раз в день смотрел на часы, надеясь, что уже наступил перерыв или конец работы. Вся моя одежда и обувь были изорваны. По сравнению с моей предыдущей чистой работой это походило на ад.

Однако я никогда не жаловался на это своей жене, потому что верю в праведность Дафa. Эта мысль всё время поддерживала меня. Я работал грузчиком или управлял подъемным краном. Чтобы заработать 25 юаней за утро, я должен был работать, стиснув зубы. Когда наступил декабрь, строительство остановилось, и я не мог найти никакой работы.

Я никогда не забуду китайский Новый 2002-ой год. Это был мой первый китайский Новый год вдали от нашего родного дома, когда возле нас не было наших родственников. Хотя мы приготовили много блюд, но у нас не было аппетита. Нам так не хватало нашего дома.

Когда в апреле 2002 г. вспыхнула эпидемия атипичной пневмонии, моя семья вынуждена была вернуться в Цзямусы. Мы не поехали в наш дом, а арендовали дом на окраине. Многие практикующие навестили нас после того, как услышали о нашем возвращении. Я позже нашёл работу по развозке хлеба за 400 юаней в месяц. Я дорожил этой работой, работал старательно и всегда содержал в чистоте машину для доставки хлеба. Мой начальник был тронут моим поведением. Когда мы разговорились, я рассказал ему о том, через что прошла наша семья. Он был искренне удивлен, потому что то, что он знал о Фалуньгун из СМИ, очень отличалось от того, что я рассказал ему. Он понял, что действительно не знал, насколько зла коммунистическая партия Китая, и у него теперь появилось новое представление о Фалуньгун. С тех пор его отношение ко мне изменилось, он начал доверять мне больше, чем кому-либо другому. Несколько раз со мной произошли сверхъестественные случаи. Однажды, в то время как я ехал, перед моей машиной внезапно появился велосипедист. Я резко затормозил, и машина остановилась на расстоянии приблизительно в полметра от велосипеда. Я почувствовал, что кто-то заставил мою машину остановиться. Я знал, что моя машина не могла остановиться так быстро и на таком коротком расстоянии. Я понял, что Учитель защитил меня.

Моя жена и я получили обратно нашу работу

Поскольку здоровье моей матери ухудшилось, и она была на краю смерти, моя семья вынуждена была возвратиться домой. Так как мы больше не скрывались, я обратился к своему прежнему работодателю в надежде получить мою работу обратно. Когда я встретил одного из руководителей, он сам спросил меня, когда бы я хотел возвратиться на работу. Я был удивлен и тронут. Многие люди, которые уезжали, чтобы заняться бизнесом, не могли снова получить работу, даже дав взятку. Мне же предложили выйти на работу на следующий же день. Это было действительно удивительно, но я знал, что должен снова поблагодарить Учителя за его помощь.

Моя мать скончалась в марте 2004 г. Она много вынесла из-за преследований. Именно преследования отняли у неё её жизнь.

В мае 2004 г. у меня с секретарем партийной организацции, где я работал, зашёл разговор о религиозных верованиях. Я также поднял вопрос о работе для своей жены. Прежде секретарь избегала говорить на эту тему. Однако после того, как она услышала о моём опыте прошлого года, она была потрясена тем, сколько я перенёс, так как я был такого же возраста, как её дети. Несколько последующих разговоров со мной тронули её. Она пошла, чтобы поговорить с представителями «Офиса 610», желая помочь моей жене вернуться на свою работу. Хотя генеральный директор твердо отклонил мой первый запрос, я решил попробовать еще раз. Я попросил помощи у Учителя прежде, чем пошёл к нему, чтобы снова поговорить с ним. Я вежливо напомнил ему о своём запросе и рассказал правду о преследованиях. Вначале он всё ещё был очень сердит, но выслушав меня, стал более покладист. Он сказал, чтобы я шёл домой и ждал новостей. Через полчаса после того, как я уехал, секретарь парткома позвонила мне и сказала, что моя жена может выйти на работу на следующий день.

«Моя энергия исходит от вас!»

В сентябре 2009 г. мою жену арестовали, когда она разъясняла правду. Это был её третий арест, и я был буквально ошеломлён. Когда другие практикующие услышали об этом, они, не думая о своей безопасности, приехали к нам домой, чтобы посмотреть, не нуждаемся ли мы в помощи. Я отказался от помощи, боясь за их безопасность. Позже, когда меня не было дома, мне позвонили из полиции и сказали, что они находятся в моём доме. Когда я возвратился домой, дверь была открыта, и снаружи было много полицейских. Мой сын был там же. Он так испугался, что схватил вешалку для одежды, пытаясь защищаться от них. После того, как они устроили обыск в моем доме, я успокоил сына, а затем пошёл в отделение полиции. Я увидел двух полицейских, находившихся около моей жены. Они не позволили мне поговорить с ней и отвели меня в другую комнату для допроса. Так как я не сообщил им никакой информации, они выгнали меня из отделения. В то время пока я ждал снаружи, вышел полицейский и сказал мне, что они отправят мою жену в центр заключения и попросили, чтобы я подписал необходимые бумаги, но я отказался. Они сказали мне, что они могут всё оформить без моего согласия. Вскоре после этого четверо полицейских вывели мою жену и посадили её в патрульную машину. Моя жена во время этого громко повторяла: «Фалунь Дафa несёт добро!» Я стоял там, но ничего не мог сделать для неё и только смотрел, как машина скрылась из глаз.

На следующий день я принёс своей жене в центр заключения кое-какую одежду. В течение следующих дней я звонил и ходил в различные агентства, тратя деньги и пытаясь добиться её освобождения. Я не говорил семье моей жены, что её арестовали. Я надеялся, что её освободят после того, как я потратил так много денег. Мне постоянно снилось, что она возвращается домой.

Многие практикующие приходили к нам после ареста моей жены. Они приносили еду и даже принесли немного денег. Я отказался взять деньги, но я искренне ценил их помощь и не мог выразить словами всю свою благодарность.

В конце октября 2009 г. мне внезапно позвонила жена. Она звонила из исправительно-трудового лагеря и сказала, что её приговорили к одному году принудительных работ. Эта неожиданная новость потрясла меня. Рано утром на следующий день я отправился в исправительно-трудовой лагерь, но мне сказали, что не разрешают увидеть жену, и что я должен приехать через месяц. Мне только разрешили написать ей записку. Хотя мне хотелось рассказать ей о многом, я написал только несколько слов, сказав, что у нас всё хорошо. В течение тех дней я чувствовал, что задыхаюсь.

Некоторые практикующие предложили мне искать юридические пути, чтобы освободить жену. Хотя я и не думал, что это возможно, но у меня действительно не было никакого другого выбора, и я решил попробовать этот путь. В тот день, когда я пошёл в полицейское отделение, то увидел, что в воротах собралось много практикующих, чтобы поддержать меня. Когда мне дали возможность поговорить с директором полицейского отделения, я сказал ему, что хочу подать апелляцию для своей жены, и попросил, чтобы он дал мне необходимые юридические документы. Но он ответил, что никакой адвокат не возьмётся за её дело. Я сказал ему, что уже связался с адвокатом и, наконец, получил все надлежащие документы. После этого я вместе с другими практикующими Фалуньгун пошёл в отдел политических и правовых вопросов окружного полицейского управления. Они разъяснили правду полицейскому, и его отношение к нам изменилось. Он предложил, чтобы я пошёл в комитет по вопросам принудительного труда и получил все другие необходимые документы. Когда я вышел из полицейского управления, то увидел, что много практикующих находится снаружи, чтобы поддержать меня. В тот момент я понял, какими они были замечательными людьми.

Когда практикующие увидели, что я вышел из двери, они собрались вокруг меня, чтобы узнать, как идут дела. Когда они услышали, что я должен пойти в городское полицейское управление, они все пошли туда без колебаний, чтобы поддержать меня. После этого некоторые практикующие вместе со мной ежедневно ходили в полицейское управление. Однажды один ответственный чиновник сказал мне, что они не будут заниматься делом моей жены, потому что они получили очень много телефонных звонков, часть из которых была из-за границы с требованием её освобождения. Я был удивлен. Столько практикующих, которых я даже не знал, поддерживали и помогали нам. Это было настоящим сотрудничеством. Я искренне благодарил их.

Затем мы пошли в офис подачи прошений, и когда полицейский вышел и увидел столько людей вокруг, он был так потрясен, что пробормотал, что было незаконно так поступать. Все практикующие собрались вокруг него и сказали ему, что у меня не было никакого другого пути. Чиновник из этого офиса обращений отослал нас назад в комитет по вопросам принудительного труда. Однако, когда мы пришли туда, с нами отказались встречаться и выгнали нас.

У ворот полицейского управления многие практикующие вдохновляли меня. Они сказали мне, что если бы все члены семей практикующих были бы такими же праведными как я, то преследования были бы менее жестокими. Некоторые практикующие были в возрасте 60-70 лет, некоторые были молодыми и привели с собой своих детей. Я был искренне тронут. Я знал, что моя энергия исходила от них.

Позже в исправительно-трудовом лагере мне, наконец, удалось увидеть мою жену. Я не знал, что сказать ей во время нашего 15-минутного свидания. Я просто сказал ей, что наш сын и вся семья в порядке. Я слышал, что охрана обращалась с ней более хорошо в результате мощной поддержки нашей семьи.

Несколько дней спустя, однако, она была переведена в центр реабилитации наркоманов города Харбин. В течение первого месяца содержания там нам не разрешали навещать её. Однажды ночью одна охранница из этого института позвонила мне и сказала, чтобы я заплатил 1000 юаней. Когда я попросил разрешения поговорить со своей женой, она сказала, что мне не позволено говорить с ней. Когда я спросил, почему моя жена была переведена сюда, и есть ли у них все необходимые для этого юридические документы, она отказалась отвечать мне, но сказала, что я могу послать письмо с запросом.

Перед китайским Новым 2010 годом мне сообщили, что я могу навестить свою жену. Но когда я встретил её, то не знал, о чём говорить. Было очень трудно попрощаться с ней. Когда я получил от неё письмо, то всё время носил его с собой как обещание скорой встречи.

Во время китайского Нового года я ждал, что она позвонит, но она не звонила. После китайского Нового года я поехал навестить её, но охрана не позволяла мне увидеться с ней, объясняя это тем, что она не отказалась от Фалуньгун. Начальник охраны сказала мне, что я должен написать ей и убедить её сделать это. Я не сделал этого и вынужден был уехать. Иногда я думал о разводе, но не мог так поступить, потому что у неё не было никакой возможности заработать себе на жизнь.

Весной 2010 г. я сел в ночной поезд и опять попытался добиться свидания, но мне всё ещё не давали его. Летом 2010 г. я снова приехал туда. После двухчасового ожидания я был удивлен тем, что мне разрешили увидеть жену. Я был так счастлив! Нам удалось побыть вместе в течение получаса.

К сентябрю 2010 г. срок заключения моей жены закончился, но мне ничего не сообщали о её освобождении. Каждый день я звонил в центр реабилитации наркоманов. Через восемь дней она позвонила мне и сказала, что я могу приехать через несколько дней и забрать её. Я должен был получить заявление-гарантию от местного «Офиса 610». После того, как несколько практикующих посоветовали мне не делать это, основываясь на своём опыте с «Офисом 610», я решил не брать эту гарантию, сел в поезд и поехал в центр реабилитации. Я сказал себе, что на этот раз должен забрать её оттуда. Около 10-ти часов утра охранник попросил передать ему необходимые документы, но я сказал, что у меня их нет. Он проверил списки, не нашел там моё имя и решил, что, возможно, забыли отправить их мне по почте. Около часа дня я увидел, что моя жена вышла из здания.

Эти воспоминания болезненны для нас. Я полагаю, что преследования скоро закончатся и надежда всегда остаётся со мной. Я искренне хочу поблагодарить Учителя и всех практикующих, которые поддержали нас.

Член семьи практикующих Фалуньгун из Китая

Версия на английском языке находится на: http://en.minghui.org/html/articles/2013/4/4/138756p.html