Что в действительности произошло после того, как меня депортировали из Южной Кореи в Китай

Я из Китая, меня зовут У Цилун. Я практикующий Фалуньгун. Меня депортировали из Южной Кореи обратно в Китай 1 июля 2009 года. Впоследствии меня незаконно арестовали, мне «промывали мозги», за мной наблюдали и беспокоили. Осуществляли это преследование сотрудники государственной безопасности. Меня также вынуждали кооперировать с властями в фабрикации репортажей новостей. Я хотел бы разъяснить факты о моей ситуации после того, как меня депортировали из Южной Кореи в Китай.

Я познакомился с Фалуньгун и начал заниматься этой практикой в Корее в 2004 году. С 14 марта 2007 года по 1 июля 2009 года меня содержали в Агентстве заключения иностранцев Хуачэн в Южной Корее из-за моего неопределённого статуса. В это время я написал три заявления на получение статуса беженца. На все три заявления последовали отказы на основании того, что мне не угрожает никакая опасность, если я вернусь в Китай. В результате я был депортирован в Китай 1 июля 2009 года.

Сотрудники государственной безопасности быстро определили моё местонахождение. Они показали мне свои документы и сказали: «Изначально полиция планировала арестовать вас, но из-за того, что вы вернулись из иностранного государства, мы взяли это дело под свой контроль». Дело заключалось в том, что существовало давление со стороны международного сообщества. Поэтому власти вынуждены были применить другой подход в осуществлении преследования против меня. Сотрудники государственной безопасности продолжали беспокоить меня, каждый день звонили мне, часто навещали меня на рабочем месте и беспокоили меня и мою семью у нас дома. Они также отслеживали телефонные разговоры членов моей семьи. Меня также подвергали «промыванию мозгов».

В один из дней агенты государственной безопасности привезли меня в гостиничный номер. Они приказали мне читать статью, которая клеветала на Учителя Ли Хунчжи. Я оттолкнул статью в сторону. Агенты положили её передо мной, чтобы заставить меня прочитать её. Четыре агента по очереди допрашивали меня, один за другим, чтобы у меня не было перерыва. Через некоторое время я не мог это выносить и попросился в туалет, чтобы отдохнуть на какой-то момент. Даже тогда они направили кого-то, чтобы за мной наблюдали, когда я пользовался туалетом и фотографировать меня. В течение дня мои родные звонили мне. Я не мог выдерживать такое мучение и настаивал на том, чтобы мне позволили уйти домой. В конце дня начальник «Офиса 610» закричал на меня: «У Цилун, перестань играть с нами в игры. У тебя нет никакого выхода!» (Позже я узнал, что я находился в их чёрном списке).

После того, как я вернулся домой, у меня был жар, и я начал слышать какие-то вещи. Всю ночь я не мог уснуть. На следующее утро я почувствовал, как что-то тёплое вытекло из моего уха. Это оказалась кровь. После этого моя память начала ухудшаться. Иногда люди несколько раз повторяли сказанное, чтобы я мог понять их. В комнате гостиницы я ел и пил то, что мне давали эти люди, когда они пытались «промыть мне мозги». Я подозреваю, что они подсыпали что-то в мою пищу и напиток. Когда агенты государственной безопасности приехали снова за мной, я сказал им об этих симптомах. Они ответили: «Это не мы». Они также приказали мне записать детали о том, как я познакомился с Фалуньгун, имена практикующих Фалуньгун, с которыми я был знаком, и кто были главными ответственными людьми, и где они жили. Они также приказали мне позвонить практикующим Фалуньгун в Южной Корее, чтобы сообщить им, что я был в «безопасности». Они также часто заставляли меня делать то, что они хотели, угрожая, что иначе они нанесут вред моей семье. Агенты сфотографировали меня и мою жену, говоря, что это делалось для того, чтобы показывать фотографии только внутри правительства Южной Кореи.

Только позже я узнал, что они написали историю на основе этой фотографии. Они сфабриковали вымышленную историю о том, что кто-то, с кем я был знаком только через Интернет, был моим коллегой. Этот «коллега» заявил, что сообщения в Интернете о моей депортации отличались от действительных фактов. Далее он заявил, что он ездил со мной и моей женой в окрестности города, и что у него имеется информация из первых рук. Затем он сказал, что у него есть фотография, которую он сделал во время этой поездки в пригород, и что он с радостью публикует её в Интернете. Это было полной ложью. Другой полной ложью в заявлении, опубликованном этим человеком в Интернете, был вопрос, который он якобы задал мне: «Подвергался ли ты преследованию со стороны китайского режима в обоих случаях, когда ты возвращался обратно в Китай?» На самом деле, после того как в 2002 году я уехал в Южную Корею, я ни разу не возвращался в Китай до моей депортации в 2009 году.

Возможно, они осознавали давление, которое исходило от международного сообщества. Сотрудники государственной безопасности скрывали любую информацию о том, что я находился под наблюдением коммунистической партии Китая, и что мне «промывали мозги». В то же время они создавали фальшивые репортажи, чтобы доказать, что я живу в Китае довольно хорошо без каких-либо ограничений. Агенты государственной безопасности заставляли меня несколько раз встречаться с репортёрами из Южной Кореи. Вначале они говорили, что я встречусь с репортёрами из телевизионной станции KBS . Позже интервью брали репортёры из South Korean Chinese Compatriots News , СМИ, о которых я никогда не слышал. Сотрудники государственной безопасности не гарантировали безопасность моего ребёнка. Они сказали мне, чтобы я думал, что говорю, и чтобы я «думал о своём ребёнке». Другими словами, я должен был говорить то, что они приказывали мне говорить. Они также сказали: «Ни одно слово, которое ты говоришь репортёрам, не сможет быть «экспортировано» отсюда репортёрами без нашего контроля». В день интервью они перевезли меня в место, расположенное возле гостиницы, и высадили меня из машины, чтобы я дошёл до гостиницы самостоятельно. Они сказали мне, чтобы я выглядел естественно. Это предыстория моего интервью репортёрам South Korean Chinese Compatriots News. Здесь я хотел бы сказать тем репортёрам о номере мобильного телефона, с помощью которого они связались со мной: «Вы можете подумать, что кто-то из людей китайского режима мог иметь мой номер, и они дали его вам. На самом деле в то время у меня не было сотового телефона. Агенты государственной безопасности приказали мне всё время носить с собой мобильный телефон моей жены, чтобы они могли связаться со мной в любое время. Они именно таким образом имели мой номер».

Из моих бесед с сотрудниками государственной безопасности я узнал, что они имеют полную информацию о заграничных последователях Фалуньгун. Если вы принимали участие в каких-либо мероприятиях, вам грозит опасность подвергнуться преследованию. Я не мог и не смел ничего сказать раньше, потому что за мной постоянно наблюдали и беспокоили, держали в заключении и «промывали мозги». Это счастье, что мне удалось бежать из Китая, и сейчас я могу всё разъяснить и рассказать о том, что происходило на самом деле.

Здесь я обращаюсь к правительству Южной Кореи: «Исходя из гуманитарных соображений, непременно предоставляйте политическое убежище практикующим Фалуньгун. Преследование Фалуньгун в Китае не закончилось. Я надеюсь, что ни один практикующий не будет депортирован снова».

У Цилун

Версия на английском языке находится на: http://en.minghui.org/html/articles/2013/3/3/138354p.html