Эксклюзивное интервью с Чжун Гуйчунем в канун 7-ой годовщинысобытий 25 апреля; обсуждение мотивов репрессий

На фото Чжун Гуйчунь , когда он работал в полиции в Китае

25 апреля 2006 года была седьмая годовщина события в Чжуннаньхай. Репрессии, осуществляемые КПК в отношении Фалуньгун, продолжаются уже семь лет. Последователи Фалуньгун во всем мире прикладывают все силы для разъяснения истинного положения, всем сердцем стремясь разоблачить и прекратить преследование, но многие люди, особенно на Западе, все еще задают вопрос: «Почему»? Давайте послушаем, что говорит Чжун Гуйчунь   (Zhong Guichun) по этому поводу.

Чжун Гуйчунь был начальником управления политической безопасности полиции Пекина, занимался контролем деятельности полиции. Он начал учиться практике у основателя Фалуньгун, господина Ли Хунчжи, в 1990 году. Он был уволен с работы в конце 1993 – начале 1994 года за поддержку Фалуньгун и практику по Фалуньгун, став, таким образом, первым человеком, пострадавшим за то, что занимался Фалуньгун, и первым пострадавшим последователем Фалуньгун, работавшим в структуре полиции. Его имя хорошо известно китайцам, особенно в Пекине. Чжун был вынужден искать другую работу. Он перешел в компанию, занимающуюся экспортом и импортом товаров химической промышленности. 20 июля 1999 года режим Цзян Цзэминя развязал кампанию репрессий в отношении Фалуньгун. Чжун Гуйчунь находился под постоянным наблюдением, пока в 2003 году не переехал в Новую Зеландию. 25 апреля 2006 года журналисты сайта и радиостанции Минхуэй связались с Чжун Гуйчунем из Нью-Йорка, взяв у него интервью.

25 апреля 1999 года 10,000 последователей Фалуньгун пришли с обращением к зданию Управления по работе с обращениями и приему граждан Госсовета КНР, расположенному рядом с резиденцией китайского правительства Чжуннаньхай в Пекине. Они обратились с просьбой к правительству освободить более 30 арестованных последователей Фалунь Дафа города Тяньцзинь. Они просили разрешить публиковать книги Фалуньгун, просили, чтобы им предоставили возможность нормально, на законных основаниях, заниматься практикой. Позже это событие было представлено КПК как «осада Чжуннаньхай» и послужило основной причиной запрета Фалуньгун 20 июля 1999 года.

Ниже приводится запись интервью.

Журналист Минхуэй: Здравствуйте, г-н Чжун! Вы не могли бы рассказать о том, как вы начали заниматься Фалуньгун?

Г-н Чжун: Начиная с 1978 года, я интересовался различными направлениями цигун и читал различные журналы о цигун. Я испробовал различные виды, пока в 1989 году не разочаровался в них, полагая, что среди них нет истинного направления и истинного учения. Я бросил свои занятия и прекратил интересоваться цигун. Единственное , что я продолжал делать, это некоторые комплексы ушу. Мне очень повезло встретить в 1990 году в Пекине господина Ли Хунчжи и стать его учеником.

Журналист: Вы не можете рассказать поподробнее?

Г-н Чжун: Я занимался совершенствованием Фалунь Дафа и был учеником Учителя Ли в Пекине с 1990 года. Учитель стал публично передавать Фа в 1992 году, проведя 13 лекций в Пекине. Совершенствуясь, я также помогал Учителю распространять Фа. В то время я служил офицером полиции, поэтому я защищал Учителя, поскольку в Пекине была не очень хорошая среда и сложные отношения между различными направлениями цигун. Фалуньгун был очень хорошим, а люди со скрытыми намерениями ругали его у нас за спиной, поэтому я тайно защищал Учителя. Вот, чем я тогда занимался.

Журналист : Какова была ситуация, когда Вас уволили из полиции?

Г-н Чжун: Я уже давно знал, что они заметили Фалуньгун. Среди более чем 2,000 направлений цигун Фалуньгун и Учитель Ли выделялись своей праведностью. Эффект излечения заболеваний был лучшим во всей стране и самым чудодейственным среди всех других направлений цигун. Все люди знали о Фалуньгун, и что Учитель Ли является самым благородным, милосердным и добрым человеком. Многие государственные чиновники в правительстве, партийной системе и вооруженных силах, как и другие люди из всех сфер жизни – ученые, студенты – все занимались Фалуньгун. В такой ситуации управление политической безопасности полиции обратило внимание на Фалуньгун.

Журналист: Когда это произошло?

Г-н Чжун: Между 1993-м и 1994-м.

Журналист: Раз Фалуньгун был настолько хорошим, эффект излечения заболеваний был прекрасным, и многие, от простых людей до центрального правительства, хотели учиться Фалуньгун и получить от этого пользу, почему у полиции появилась такая неприязнь?

Г-н Чжун: В действительности, многие в полиции изучали Фалуньгун и знали, что Фалунь Дафа является хорошим направлением и Учитель является прекрасным человеком. Однако у управления политической безопасности особая задача: его работа заключалась в укреплении политической власти партии, оно представляло собой глаза и уши партии. Его единственная цель – каждую минуту служить партии. Тогда почему они уделяли столько внимания Фалуньгун, если знали, что Фалуньгун действительно хорош? Возможно, это произошло вследствие интересов политуправления. Возможно, они подумали, что Фалуньгун можно использовать в политических целях. Меня сейчас хорошо поймут сотрудники политической безопасности, включая государственных тайных агентов: все они понимают, что значит «использовать в политических целях».

Журналист: Вы подразумеваете, что причина репрессий не была связана с тем, насколько глубоко или поверхностно партийные чиновники разбирались в сути Фалуньгун и в том, насколько эффективной была эта практика, а заключалась в том, что партия хотела использовать Фалуньгун, а Фалуньгун отказался, и поэтому они стали преследовать его. Вы это имели в виду?

Г-н Чжун: Да, можно так считать. Партийные чиновники заботились только о своих интересах. Например, они могли меньше заботиться о раскрытии убийств или случаев поджогов или об отношении к заключенным, поскольку это не имело отношения к повышению по службе или к их благосостоянию. Повышение в политуправлении обычно связано с политическими событиями, если событие посчитают политическим на высшем уровне. Политуправление настаивало на преследовании Фалуньгун именно вследствие корыстных побуждений. Они хотели очернить Фалуньгун, фабриковать ложные доказательства, сообщить в ЦК партии, чтобы привлечь внимание. Они хотели ублажить своих начальников, распространяя клевету, фабрикуя ложь и обеспечивая оправдание и «доказательства» для осуществления преследования.

Особенно этим преследованием политуправление старалось задобрить Ло Ганя, который был выдвинут Цзян Цзэминем в политбюро именно за «заслуги» в проведении преследования. Изначально управление политической безопасности полиции собирались объединить со структурой государственной безопасности, но вследствие преследования Фалуньгун, политуправление в полиции не только не сократилось, но его структура была расширена, улучшилось оснащение, увеличилось число сотрудников и финансирование, и положение политуправления в полиции стало прочным. Управление политической безопасности, объединившись со структурой «Офиса 610», превратилось в систему государственной безопасности, получив лучшее оборудование, финансирование и сотрудников. Они укрепили свои позиции в полиции, достигнув своей цели.

Цзян очень завистлив. Особенно он завидовал популярности Учителя Ли. Цзян крайне недалекий человек, и он испугался того, что Фалуньгун занимается более 100 миллионов человек.

Причина преследования Фалуньгун крайне позорна. То, что я рассказал Вам – это факт.

Журналист: Существуют ли какие-либо документы, в которых непосредственно говорится о планировании и подготовке репрессий Фалуньгун?

Г-н Чжун: В самом начале никаких документов не было. Основная причина, я абсолютно в этом уверен, заключалась в том, что я являлся начальником политуправления и отвечал за выявление и расследование случаев, связанных с национальным вопросом, религиозными организациями, диссидентами, демократическими партиями, активистами демократических движений и цигун. Мы следили, в том числе, и за цигун.

Журналист: Многие люди, проживающие за рубежом видели документ, в котором говорится, что бывший в то время премьером Китая Чжу Жунцзи, оценил пользу Фалуньгун, заявив, что Фалуньгун сэкономил Китаю огромные средства, которые расходовались ранее на медицинское обслуживание. Когда последователи Фалуньгун пришли к Управлению по работе с обращениями и приему граждан, Чжу Жунцзи вышел к представителям практикующих и хорошо поговорил с ними. После этого, многие люди не могли понять, почему группа, которую так положительно оценил премьер-министр, и которая принесла такую пользу экономике страны и социальной стабильности, была запрещена. Не находите ли Вы, что отношения между центральной властью и системой государственной безопасности, о которой Вы только что говорили, несколько странные?

Г-н Чжун: Они не такие уж странные, поскольку управление политической безопасности, прежде чем что-либо должно произойти, долго готовится: готовит дела, ведет расследование, проводит проверки. Об этом необязательно знают наверху. Например, Чжу Жунцзи в то время придавал большое значение экономике. Он не знал о том, чем занималось управление политической безопасности. Если я – начальник подразделения политической безопасности, мне хочется, чтобы у меня каждый год расследовалось дело, чем громче, тем лучше, чтобы оно потрясло весь город или всю страну, чтобы оно привлекло внимание ЦК партии и моих начальников. При этом, в процессе ведения этих дел высшие должностные лица страны не обязательно знают об этих делах.

Журналист: Инцидент 25 апреля был также подготовлен?

Г-н Чжун: О всех действиях управления политической безопасности, об этом тайном заговоре структур политической безопасности Пекина и первого управления министерства общественной безопасности знал лишь Ло Гань, поскольку он отвечал за вопросы политики и закона.

Что касается Цзян Цзэминя, в начале он не знал об этом. Цзян Цзэминь увидел лишь угрозу своей власти. Просто Цзян завистлив . Особенно он завидовал Учителю Ли . После , он испугался большого числа практикующих Фалуньгун . 100 миллионов человек занималось Фалуньгун . Те, кто его окружали, запугивали его, говоря, что он потеряет власть, если не запретит Фалуньгун. Этого Цзян Цзэминь боялся больше всего, поэтому они организовали так называемый инцидент «осады Чжуннаньхай» 25 апреля 1999 года.

В действительности, 25 апреля последователи Дафа защищали свое право на свободу убеждений. Они обратились в государственное управление по приему обращений граждан. Они говорили правительству, что Дафа приносит пользу стране и людям и ни капли вреда. Это замечательная практика, о которой они хотели рассказать руководителям страны и соответствующим государственным структурам. Согласно Конституции Китая каждый человек может обратиться с апелляцией, это абсолютно законно. Полиция назвала это незаконным . Эта была апелляция , но ее лживо назвали « осадой ». Вот как это было. Он [Ло Гань] сообщил об этом в ЦК и Цзян Цзэминю, и Цзян Цзэминь поверил ему, поскольку тот представил видеозапись. Ло Гань , таким образом , создал основание , оправдывающее репрессии .

Они не думали об экономическом росте, о жизни людей или о социальной стабильности. Они заботились лишь о своих интересах. Они так и думали.

Журналист: В начале интервью Вы сказали, что люди из разных слоев общества, включая военных, поддерживали Фалуньгун. Что Вы подразумеваете под словом «поддерживали»?

Г-н Чжун: Они просто знали, что Фалуньгун хороший. Они сами занимались Фалуньгун, включая сотрудников вооруженной полиции, служащих армии и других военных структур. Я знаю об этом. Я знал многих военных уровня дивизии и выше и нескольких начальников армий, некоторых отставных офицеров, членов Красной армии, тех, кто сражался во время войны с Японией, военных офицеров различных уровней. Они и члены их семей все занимались Фалуньгун. Я все об этом знаю.

Журналист: Вы были в Пекине 25 апреля 1999 года?

Г-н Чжун: Я был в Пекине 25 апреля 1999 года и лично видел мирную апелляцию, когда 10,000 человек пришли с обращением.

Журналист: Как Вы узнали о том, что произошло в Тяньцзине?

Г-н Чжун: Мне позвонил соученик и рассказал, что Хэ Цзосю опубликовал в журнале статью с нападками на Дафа. Этот практикующий поехал в издательство Тяньцзиня разъяснять правду. Городское правительство Тяньцзиня сознательно отказалось решать этот вопрос.

Я также подумал, что полиция намеренно пытается раздуть этот инцидент. Те люди во власти, используя нескольких псевдоученых и псевдомастеров цигун, публиковали статьи, осуществляя нападки на Дафа. Они знали, что последователи Фалуньгун в такой ситуации не будут оставаться в стороне, ничего не предпринимая. Они знали это, поэтому намеренно говорили этим людям заниматься нападками на Фалуньгун. Правительство Тяньцзиня сознательно отказалось решать этот вопрос, позволив проблеме разрастись.

Сотрудники полиции Тяньцзиня в частности арестовали более 50 последователей Фалуньгун. Начальник полицейского управления соврал, заявив, что управление полиции никого не арестовало. Некоторые практикующие позвонили мне и сказали, что городское правительство не может решить этот вопрос, и полиция не собирается отпускать практикующих. Они не могли решить этот вопрос и сказали, что необходимо идти выше. Поэтому у нас не было другого выхода, как поехать в Пекин и обратиться в управление по работе с обращениями и приему граждан. Соученик попросил меня обратиться 25 апреля в управление по приему граждан Госсовета КНР и сказать правительству, что Фалуньгун является хорошей практикой, и попросить освободить арестованных последователей Фалуньгун, разрешить публиковать книги Дафа и создать нормальную обстановку, в которой последователи Фалуньгун могли бы спокойно заниматься практикой на законных основаниях. Вот и все. Поэтому я пошел.

Журналист: В то время говорилось только об этих трех вопросах?

Г-н Чжун: Да, говорилось об этом. Поскольку была вовлечена полиция, она руководила инцидентом с самого начала. После, к ней присоединилось управление печати и публикаций и другие структуры, чтобы остановить публикацию книг Фалуньгун. Офицеры полиции мешали практикующим Фалуньгун делать упражнения на улице. У практикующих не было другого выбора, как направиться в вышестоящий орган власти – в управление по приему граждан, чтобы сообщить об этом вмешательстве и попросить создать нормальную среду для последователей Дафа. Вот, как это было .

Журналист: Документы показывают, что в то время последователи Фалуньгун занимались упражнениями в парках во всех городах Китая, особенно в Пекине, включая центральные парки города. В апреле 1999 года это все прекратилось?

Г-н Чжун: Да, все это разом прекратилось. Патрули полиции, ОМОНА уничтожили эту среду для занятий. Они делали это специально.

Была направлена вооруженная полиция, патрульные группы с брандспойтами, чтобы не давать практикующим заниматься. Это было нацелено именно против Фалуньгун. Например, я выполнял упражнения напротив китайской химической компании Sinochem, рядом с Государственным океанологическим управлением. Каждое утро здесь выполняли упражнения около тысячи человек. Прохожие и проезжавшие мимо на машинах наблюдали за нами, и это было величественное зрелище. Это закончилось еще даже до 25 апреля. Полиция установила металлические заграждения, чтобы не дать возможности заниматься вместе. Они уничтожили все пункты, где можно было коллективно выполнять упражнения, поэтому мы не могли в этой обстановке мирно заниматься практикой. Они сознательно мешали нам. Полиция именно так и поступала.

Журналист: По Вашим данным, сколько людей до начала репрессий в 1999 году занималось Фалуньгун?

Г-н Чжун: До начала репрессий около 100 миллионов человек занималось Фалуньгун. Я очень хорошо это знаю.

Журналист: А как много в Пекине?

Г-н Чжун: В Пекине – более миллиона.

Журналист: Из Ваших слов следует, что всестороннее преследование Фалуньгун началось в 1999 году, но это не вяжется с официальной пропагандой КПК, которая заявляет, что 25 апреля Фалуньгун осуществил осаду Чжуннаньхай, или что Фалуньгун распространяет суеверия и запрещает людям принимать лекарства.

Г-н Чжун: Да. Они порочили Фалуньгун и обманывали людей. Полиция занималась сбором информации о других цигун, чтобы использовать ее для нападок на Фалуньгун. Они обвиняли Фалуньгун во всех проблемах других направлений цигун. Они занимались этим задолго до этого.

Журналист: Похоже на то, что полиция не заботилась об обвинениях против Фалуньгун, поскольку могла показать свою работу, спровоцировав инциденты, ради повышения по службе и денег, и все прошло так, как они и задумывали. Эти обвинения в адрес Фалуньгун делались лишь для обмана общественности?

Г-н Чжун: Да. Общество не знало о внутренней кухне. Лишь те, кто работал в этой структуре, знали об этом. Никто из моих коллег, работавших в других областях, не знал о действиях управления политической безопасности. Некоторые из моих коллег работали в уголовном розыске, некоторые были следователями, некоторые служили в отделе контроля общественной безопасности, хозяйственном управлении, офицерами безопасности, пожарными и в других управлениях. Даже некоторые начальники управлений не знали об этом. Были также люди, которые в основном не отвечали за это, включая начальников управлений, не разбиравшихся в сфере политической безопасности. Лишь люди, работавшие в управлении политической безопасности, знали об этом изнутри.

Журналист: Вы не могли бы рассказать о своих ощущениях от общения с Учителем Ли Хунчжи?

Г-н Чжун: Самое глубокое впечатление на меня произвело безграничное милосердие и благородство Учителя. Это мое личное ощущение . Другое ощущение – ощущение праведности и честности Учителя . Например, когда мы общались с другими мастерами цигун, они часто просили нас сделать то или другое. Я помогал им, насколько мог. Однако Учитель ни разу не обратился ко мне, чтобы я помог ему в чем-то. Каждое утро я ездил на машине, поскольку был связан с общественной безопасностью. Я пытался обеспечить комфортные условия Учителю, когда он проводил лекции в Пекине, например, привезти или отвезти Учителя на машине, подвезти куда-либо. Учитель каждый раз спрашивал меня: «Все нормально, Чжун? Тебе это не трудно ?» Каждый раз Учитель спрашивал меня : « Всё ли в порядке ? Тебе разрешают этим заниматься на работе ?» Учитель был таким добрым и деликатным. Каждый раз я говорил: «Все хорошо», и Учитель улыбался. Я чувствовал, как Учитель заботится о практикующих, их домашних, будут ли они довольны и будут ли довольны их начальники. Даже в мелочах, Учитель всегда думал прежде всего о других, а не о том, как будет удобнее для него. Чем больше мы видели, как поступает Учитель, тем больше мы хотели в своем сердце всеми силами помочь Учителю и следовать за Учителем, чтобы распространять Фа.

Учитель никогда не хотел побеспокоить своих учеников. Каждый раз, когда он приезжал из Чанчуня в Пекин, он ехал на автобусе. Он сообщал о приезде, когда автобус приезжал в Пекин, чтобы не беспокоить нас и не хотел, чтобы мы его встречали. Когда он уезжал, он старался еще больше сделать это как можно незаметнее. Мы знали, что Учитель не хотел, чтобы мы купили ему билет или передали какой-нибудь подарок. Мы знали, что Учитель не хотел беспокоить своих учеников. Каждый раз он поступал таким образом. Иногда мы узнавали о его приезде и шли встречать его. Но в большинстве случаев не знали. Учитель всегда так поступал. В повседневной жизни Учитель также много заботился о нас. В то время у нас были маленькие зарплаты. Учитель также не был богат . Когда мы ездили с Учителем в храм Цзетай и другие монастыри, мы останавливались в небольших кафе по дороге назад. Мы заказывали блины, лапшу или что-нибудь крайне простое. Учитель ел с нами, но никогда не разрешал платить за себя. Он всегда платил сам. Все, что делал Учитель, даже в мелочах, было праведным и затрагивало наше сердце.

Если рассказывать об отношении Учителя к ученикам, хочу рассказать Вам небольшой случай. В 1994 году Учитель поехал с лекциями в Чунцин, и я поехал вместе с ним. С нами был еще один старый практикующий Ли Сюэцзюнь. Я ездил с Учителем, помогая поддерживать порядок и т.п. Спустя несколько дней, мы обратили внимание, что Учитель каждый день ест лапшу быстрого приготовления. Все лекции проводились вечером. Учитель никогда не ел перед лекцией и разводил пакетик лапши горячей водой только после лекции. Учитель всегда так поступал. Поскольку Учитель ел такую простую пищу, мы также питались просто. Через несколько дней Учитель пригласил меня и Сюэцзюня в ресторан у подножия горы, где было меню. Мы заняли столик, и Учитель сам сделал заказ. Я помню, что он заказал четыре блюда. Когда их принесли, Учитель придвинул их к нам. Учитель не стал есть, он лишь сидел и смотрел на нас, как будто мы были его дети. Я не могу забыть этот случай.

По этим поступкам, мы можем увидеть доброту и милосердие Учителя. Учитель заботится о своих учениках в любых делах. Существует много, очень много примеров. Некоторые случаи я не могу вспомнить в деталях. Их так много. Не только мы, но и другие практикующие ощущали огромную заботу Учителя о нас. Подумайте, после того, как мы вошли в Дафа, все мы одинаковы, старые и новые ученики. Все мы купаемся в лучах Будды. Нам так повезло!

Это и есть наш Учитель. И еще одно, Дафа Учителя – Фалуньгун, является такой замечательной практикой, если Вы занимаетесь ею.

Журналист: Вы сожалеете о том, что Вас уволили с работы и лишили свободы за практику Фалуньгун?

Г-н Чжун: Нет. Я спокойно к этому отношусь. Я считаю, что мне очень сильно повезло, и я счастлив, что мне была предоставлена возможность стать последователем Дафа, стать учеником Мастера, и я могу заниматься Дафа. Чем больше я занимаюсь, тем больше я осознаю, насколько драгоценной является эта возможность, и ради ее обретения прошли десятки тысяч лет.

Журналист: Вы начали заниматься Фалуньгун в 1990 году. У Вас должно быть много друзей и соучеников в Пекине. Вы знаете, как они сейчас?

Г-н Чжун: Да. Практикующие среди первых учеников по всей стране, особенно в Пекине, все знают меня, поскольку я был одним из первых учеников. С начала репрессий ситуация сильно изменилась. После этих лет Исправления Законом я верю, что все они поняли, что представляет собой Фа, что представляет собой КПК, и почему КПК преследует Фалуньгун. Я верю, что они поняли или начали понимать. Что я хотел бы им сказать, это то, что мы должны разъяснять правду еще большему числу людей, и позволить каждому узнать правду об этих репрессиях. Для практикующих материкового Китая среда для совершенствования и Исправления Законом крайне важна. Учитель говорил в своих выступлениях за рубежом о том, что ученики в Китае составляют основное тело. Я надеюсь, что ученики материкового Китая поступают как главное тело, и мы сделаем все, что можем, чтобы прекратить эти репрессии.

Журналист: Хорошо, г-н Чжун. Спасибо за то, что согласились дать интервью Минхуэй .