(Minghui.org)
Здравствуйте, Учитель! Здравствуйте, соученики!
После рождения сына я был занят проектами и работой, поэтому ответственность по уходу за ним всегда лежала на членах моей семьи. Я почти не участвовал в этом процессе. Моя мать, которая тоже практикует, однажды напомнила мне, что, как бы я ни был занят, должен каждый день хотя бы взглянуть на своего сына.
Не успел я оглянуться, как моему сыну было почти два года. Однажды он спросил меня: «Папа, а ты знаешь, где я был до того, как попал сюда?» Я спросил: «Где ты был?» Он ответил: «На Небе». Я рассмеялся, подумав, что кто-то из моей семьи, должно быть, рассказал ему об этом. Позже я узнал, что они никогда не обсуждали с ним ничего подобного. Он никогда не задавал этого вопроса ни маме, ни бабушке с дедушкой. Но при каждой встрече со мной он задавал один и тот же вопрос.
Однажды, когда он снова задал мне этот вопрос, я спросил его: «Что ты делал на Небе?» Он без колебаний ответил: «Я всё смотрел и смотрел, а потом выбрал тебя». Я сказал: «Поздравляю, ты выбрал правильно». Он тут же спросил: «Почему?» Его внезапный вопрос застал меня врасплох. Сам не знаю почему, но с моих губ сорвались слова: «Потому, что папа может помочь тебе встать на путь совершенствования». Мой ответ, похоже, пробудил в нём какие-то воспоминания. Он задумчиво посмотрел на меня.
Обычно я засыпаю, как только моя голова касается подушки, но в ту ночь долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. В голове у меня крутилась фраза: «Потому, что папа может помочь тебе встать на путь совершенствования». То, что казалось спонтанным ответом, больше походило на мысль, которая пришла извне. Я понял, что Учитель даёт мне подсказку. Мой сын должен был родиться в семье практикующих Фалунь Дафа, чтобы получить Фа. Он был ближе всего к матери, бабушке и дедушке и почти не виделся со мной. Но такие вещи он говорил только мне. Возможно, это моя ответственность.
Вскоре я скорректировал свой рабочий график и перешёл в отдел, занимающийся подготовкой фильмов. Хотя мой доход снизился, но я смог работать по более стабильному графику и проводить больше времени с сыном.
Моему сыну тогда было чуть больше двух лет. С самого рождения он каждый день слушал Фа. Я решил, что, раз ему уже два года, он должен начать изучать Фа, поэтому начал учить его запоминать наизусть стихотворения из сборника «Хун Инь» и объяснять значение слов. Позже я обнаружил, что после двух дней чтения вслух на третий день он уже мог наизусть повторять отрывки. Я посоветовал ему выучить наизусть первое стихотворение «Выстрадать душой» из «Хун Инь». Заучив его наизусть, он был очень счастлив. Затем сын начал учить наизусть второе стихотворение, третье и так далее. Примерно через год он смог читать наизусть все стихотворения из «Хун Инь».
Я начал учить сына запоминать «Лунь Юй». Мы заучивали по одному предложению в день, а если предложение было слишком длинным, то заучивали его частями. Мы заучивали Фа по дороге в детский сад. Меньше чем через год он уже мог свободно декламировать наизусть «Лунь Юй».
После этого мы с сыном почти два года изучали «Чжуань Фалунь» от начала до конца. Я решил научить его запоминать «Чжуань Фалунь», когда сыну исполнилось шесть лет, и он собирался пойти в первый класс. Мы по-прежнему заучивали по одному предложению в день и повторяли то, что уже выучили.
Первые шесть месяцев заучивания первой лекции прошли гладко. Однако по мере того, как сын взрослел, ему нужно было усваивать всё больше материала, и я постепенно начал беспокоиться, постоянно чувствуя, что времени не хватает. Сам того не осознавая, я часто говорил сыну: «Поторопись, времени нет…» Как только я заканчивал работу, то чувствовал, что по-настоящему напряжённая часть моего дня только начинается. Я часто испытывал напряжение и тревогу, беспокоясь, что сын медлит, и дела не будут сделаны. Даже если мы успевали выполнить все задачи за день, иногда на это уходило так много времени, что сказывалось на его сне.
Я понимал, что ситуация складывается не лучшим образом. Я также понимал, что всё больше привязываюсь к сыну. Он чувствовал давление, которое я оказывал на него. Он всегда был очень послушным и изо всех сил старался изучать Фа, выполнять упражнения и справляться с повседневными задачами. Но я продолжал думать, что если бы он мог только немного сосредоточиться и лучше распределять своё время, всё было бы идеально.
Видя, как он старается, и у него не остаётся времени на отдых, я очень расстраивался. Я начал обдумывать ситуацию, пытаясь понять, как найти время для его личного свободного времени. Нельзя было пренебрегать запоминанием Фа и выполнением упражнений, иначе его совершенствование постепенно замедлилось бы. Он также не должен был отставать в учёбе. В западном обществе важно знать английский, а китайский – тем более. Если он не выучит его сейчас, то, когда вырастет, ему будет ещё сложнее. В будущем, если он захочет танцевать, как он сможет это делать, если не будет понимать музыку и ритм? Так что от уроков игры на фортепиано тоже нельзя было отказаться. Но знание музыки без физической подготовки тоже бесполезно, поэтому нельзя было пренебрегать плаванием. Ежедневные прыжки через скакалку помогли бы ему стать выше, так что и это нельзя было упускать из виду. Чем больше я об этом думал, тем больше мне казалось, что нельзя упускать ничего. В конце концов я решил оставить всё как есть.
Однажды, слушая радио Minghui, я услышал рассказ 13-летнего практикующего, который во время летних каникул заучивал Фа по десять часов в день и за одно лето выучил «Чжуань Фалунь». Я подумал, что это замечательно. Я пересказал этот опыт своему сыну и предложил: «Приближаются летние каникулы. Тебе не обязательно быть таким, как этот практикующий, но как насчёт того, чтобы мы выучили первую лекцию?» Мой сын с радостью согласился.
Чтобы выучить первую лекцию за время летних каникул, ему нужно было каждый день запоминать по полстраницы текста, включая повторение предыдущего материала, изучение и заучивание Фа, что занимало по семь-восемь часов в день. Я совершенно забыл, что ему было чуть больше шести лет. Я просто подбадривал его, говоря: «Ты справишься». Он очень усердно работал и хорошо запоминал, никогда не думая, что мои требования чрезмерны. Иногда он даже говорил: «Сегодня я могу выучить ещё два предложения».
Пока он заучивал Фа, я сидел рядом с ним и занимался своими делами. Иногда мне нужно было идти на встречу в группу по проекту, и я надеялся, что он успеет выучить новый отрывок из Книги до моего ухода. Несколько раз, когда он не мог выучить какое-то предложение, я очень злился и спрашивал: «Почему ты не можешь его запомнить? Почему ты не вкладываешь в это душу?»
Из-за моего резкого тона сын часто обижался и плакал. После таких вспышек я всегда сожалел об этом, чувствуя, что был слишком строг с ним. Однако, когда это случалось снова, мне всё равно было трудно контролировать свои эмоции, и я говорил резко, и вёл себя несдержанно. Всё лето я чувствовал себя совершенно опустошённым. Хотя я знал, что срываться на сына неправильно и мне следует быть более терпеливым, я просто продолжал в том же духе, забывая посмотреть в себя.
В последний день летних каникул он наконец-то выучил первую лекцию наизусть. Он был очень рад. Что касается меня, то я просто вздохнул с облегчением, когда на следующий день началась учёба.
Начались занятия в школе, и для моего сына это был первый день во втором классе школы Minghui. Поскольку он был единственным второклассником, он ходил на занятия с первоклассниками. Вскоре после этого начались контрольные. Сын каждый день очень радостно шёл в школу, но родители других детей постоянно жаловались, что он издевается над их детьми. Одноклассники часто жаловались мне, что он грубо с ними разговаривает, и преподаватель говорил то же самое. Какое-то время, когда я забирал сына из школы и видел, что кто-то из родителей или преподавателей идёт прямо ко мне, я нервничал, думая, что это идут жаловаться.
Сын ходил в обычную частную школу с двухлетнего возраста и до окончания первого класса. Он нравился преподавателям и одноклассникам, а его сверстникам нравилось с ним играть. Почему он так сильно изменился всего за одно лето? Тем более что большую часть этого лета он провёл за изучением Фа.
Через несколько дней учительница вызвала меня к себе в кабинет и сказала, что, по её наблюдениям, мой сын солгал. Слова учительницы сильно меня задели. Где сын научился врать? Выходя из кабинета учительницы, я чувствовал тяжесть на сердце.
В тот день, когда я забирал сына из школы, его лучший друг сказал мне, что сын его ударил. Я спросил сына: «Почему ты ударил своего друга?» Он ответил: «Я не бил». Это «я не бил» привело меня в ярость. Я вспомнил, что преподаватель сказал о том, что сын лжёт. Разве это не было ложью прямо в лицо? Я был в бешенстве и сказал: «Я спрошу тебя ещё раз. Почему ты ударил одноклассника?» Мой сын всё равно ответил: «Я не делал этого».
Я разозлился. Я вывел его из класса и отвёл в конец парковки: «Если ты его не бил, как он мог ложно обвинить тебя? Ты его бил или нет?» Мой сын испугался и заплакал, но по-прежнему настаивал, что никого не бил.
В тот вечер я не обращал на сына внимания и оставался в своей комнате. Я был подавлен и не понимал, почему после всех этих лет усилий сын стал таким. Чтобы успокоить скачущие мысли, я сел в медитацию, скрестив ноги и сложив руки в мудре. Музыка Дафа постепенно успокоила беспорядочный поток мыслей. Долгожданное спокойствие постепенно смыло усталость, обиду, беспомощность и другие человеческие эмоции.
Успокоившись, я наугад открыл Фа и увидел фразу из «Проповеди Фа в Манхэттене»:
«Когда здесь существует такой грандиозный Фа, этот Фа будет с вами тогда, когда ваши мысли праведные, и это самая великая гарантия. Но, когда ваши праведные мысли слабые и не соответствуют требованиям Фа, вы будете отделены от мощи Фа, и вам будет казаться, что вы одиноки и не получаете помощи».
«одиноки и не получаете помощи» – именно так я себя чувствовал в тот момент. Долгое время я каждый день притворялся занятым, но моё изучение Фа было поверхностным, и я считал, что занимаюсь самосовершенствованием, но это было не так.
Решая проблемы с сыном, я только от него требовал чего-то, не поддерживая в нём стремление к самосовершенствованию. Мог ли мой сын почувствовать, что самосовершенствование приносит радость? Помогал ли я ему в самосовершенствовании или отталкивал его?
Учитель дал чёткие указания по воспитанию детей в «Чжуань Фалунь»:
«Некоторые взрываются при воспитании детей, отчего поднимается ужасный шум. При воспитании детей тебе не нужно так вести себя, не надо сердиться по-настоящему. Нужно разумно относиться к детям, и тогда будет настоящий эффект от воспитания» («Чжуань Фалунь», лекция девятая).
Я решил сначала изменить себя, чтобы помочь сыну избавиться от недостатков, на которые указывали его преподаватель и одноклассники.
На следующий день после школы я повёл сына в ресторан. Я искренне сказал ему, что накануне повёл себя не так, как подобает совершенствующемуся, и извинился перед ним. Я сказал ему, что практикующие должны быть честными, и Учителю не нравятся дети, которые лгут даже по мелочам. Я говорил очень мягко, и он внимательно слушал.
После обеда мы в приподнятом настроении вышли на улицу. Проходя по холлу ресторана, сын случайно задел стеклянное украшение и разбил его. Он застыл на месте, не зная, что делать. Я не стал злиться или ругать его. Я дал ему возможность самому решить, хочет ли он признаться персоналу, что это его вина, и сказал ему: «Ты уже большой. Я верю, что ты сделаешь правильный выбор». Мой сын на мгновение задумался, затем потянул меня обратно в ресторан и сказал работнику: «Я разбил стеклянное украшение в холле». Сотрудник любезно ответил: «Ничего страшного. Я знаю, что ты сделал это ненарочно». Я оставил свой номер телефона на случай, если им понадобится со мной связаться.
Выйдя из ресторана, я присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с сыном, и сказал ему: «Ты смелый и честный маленький практикующий». Он радостно улыбнулся. В этот момент я вдруг понял, что эта ситуация создана Учителем, чтобы у меня была возможность научить сына быть честным человеком.
Я вдруг понял, что он лгал из-за моего слишком строгого отношения к нему. Если бы я говорил с ним мягко, он бы не грубил другим детям в школе.
Учитель сказал:
«И ещё, если же у родителей в какой-то области есть проблемы, то ребёнок это также может отразить. Это также может быть специально показано, чтобы ученики Дафа увидели, родители увидели» («Проповедь Фа на международной конференции в Нью-Йорке, 2004 год»).
Оказалось, что дело не в том, что сын изменился; он был моим зеркалом, отражавшим мои собственные проблемы. Проблема была исключительно во мне.
Две недели спустя, когда я снова встретился с учительницей, она радостно сообщила мне: «Цзысян больше не обманывает и ведёт себя со своими одноклассниками дружелюбно и терпеливо. Спасибо вам за сотрудничество». Я был благодарен наставлениям Учителя и заботливому отношению учительницы к моему сыну.
Позже я познакомился с другими родителями, и они дружелюбно сказали мне: «Мальчишки такие – они дерутся. Твой сын крупнее остальных, поэтому даже от лёгкого толчка другие дети падают. Он делает это ненарочно. Не принимай это близко к сердцу». Я с глубоким сожалением вспоминаю, как горько плакал мой сын в тот день. Но он никогда не обижался на меня за то, что я его неправильно понял, и всегда встречает меня яркой улыбкой и ясным, невинным взглядом.
Благодаря этому опыту я внезапно осознал, что значит фраза «внешняя картина порождается сердцем» («Проповедь Фа на встрече, посвящённой “Великой Эпохе”»).
На самом деле мы сами создаём своё окружение – оно формируется нашим Синьсин.
Однажды, когда сын заучивал Фа наизусть, я тоже его заучил. Он спросил меня: «Папа, почему ты тоже заучиваешь Фа наизусть?» Я ответил: «Папа тоже хочет совершенствоваться». Он был очень рад.
После заучивания мы проверяли друг у друга. Когда он доходил до мест, которые ему было трудно запомнить, часто оказывалось, что это те же места, где я допускал ошибки. Оказалось, что трудности, с которыми сын сталкивался при заучивании Фа, не обязательно были связаны с его невнимательностью.
Запоминая Фа слово за словом, я чувствовал, как Учитель очищает моё сознание от тёмных веществ, которые смывает Дафа. Моё мышление стало яснее, а настрой – спокойнее. Нетерпение, тревога и давление, которые преследовали меня почти год, исчезли. Постепенно мы с сыном вернулись к той светлой и радостной атмосфере, которая царила между нами, когда мы вместе изучали Фа.
В то время, как я заучивал Фа наизусть, я обнаружил в себе множество привязанностей. Поэтому я больше не был властным отцом, не указывал сыну, что ему делать, а что нет. Я позволял ему делать всё в его темпе и совершать ошибки. Я заметил, что он стал более расслабленным и спокойным, чем раньше, но при этом ещё более усердным и ещё больше ценил своё время. Когда я избавился от человеческих привязанностей, сын изменился. Всё это стало возможным благодаря усердному изучению Фа моим сыном.
Как раз в тот момент, когда мы с сыном вернулись к привычному, спокойному распорядку дня (изучали Фа, учились и отдыхали), на моей работе произошли перемены. Оператор-постановщик и ассистент режиссёра обратились ко мне с предложением принять участие в съёмках. Начальник сказал, что они хотят научить меня работе на съёмочной площадке, и это редкая возможность, которой я должен воспользоваться. Я согласился, но в глубине души беспокоился за сына. Будет ли он продолжать заучивать Фа, пока меня не будет? Не расслабится ли он? Во время съёмок, в моменты простоя эти опасения иногда давали о себе знать.
Однажды утром сын рассказал мне о сне, который приснился ему прошлой ночью. Когда он заснул, в углу комнаты внезапно появилось отверстие, из которого лился белый свет. В одно мгновение этот белый свет унёс сына, и он оказался в мире золотого великолепия. Он видел небесных дев, разбрасывающих цветы, и множество ваджр и Будд. Он видел Учителя в жёлтой кашае. Учитель доброжелательно улыбнулся ему и сказал: «Хорошо изучай Фа, хорошо выполняй упражнения, хорошо танцуй, быстро расти и присоединяйся к Shen Yun». Я понял, что Учитель подбадривает моего сына и даёт мне понять, что сын находится под его опекой, и мне следует перестать беспокоиться.
За шесть месяцев съёмок я многого добился. В последний день мы закончили работу в 7 утра. Выходя из студии, я совсем не чувствовал усталости. По дороге домой, глядя на солнечные лучи, ощущая дуновение ветра, я думал: «Самосовершенствование – это действительно прекрасно. Жить под руководством Учителя – это действительно прекрасно!»
Однажды вечером, после того как мы закончили заучивать Фа и закрыли Книгу, сын вдруг сказал: «Папа, я выбрал правильного человека». Я знал, что его слова были одобрением от Учителя.
Невинность и доброта моего сына показали мне, какой должна быть жизнь. В то же время он моё зеркало, отражающее мои привязанности и помогающее мне постоянно совершенствоваться в соответствии с Фа и становиться лучше. Он также смог увидеть несовершенного отца, который стремится изменить себя с помощью самосовершенствования.
Я чувствую, что совершенствуюсь вместе с сыном. Если говорить о воспитании, то, на мой взгляд, лучшее воспитание, которое я могу дать своему сыну, – это направлять его на путь совершенствования.
Спасибо Вам, Учитель! Спасибо, соученики!
Если что-то в моей статье не соответствует Фа, пожалуйста, поправьте меня.
(Опыт представлен для Конференции Фа 2025 года по обмену опытом совершенствования практикующих Фалунь Дафа из Канады).