(Minghui.org) Вот уже 26 лет я выступаю против преследования и рассказываю людям правду о Фалунь Дафа. За это время я глубоко осознал, что, будь то сотрудники органов общественной безопасности, прокуратуры, суда или «Офиса 610» – все хотят найти истину. Когда люди поймут Дафа, их мысли станут добрыми, и они сделают правильный выбор для своего будущего. Я поделюсь несколькими историями о своём общении с людьми.
Я работал на руководящей должности в сфере технологий, а также руководил местным центром поддержки последователей Фалуньгун (Фалунь Дафа). После того как 20 июля 1999 года компартия Китая (КПК) начала преследование Фалуньгун, я оказался в списке ключевых объектов слежки в моём районе.
В 2002 году во время массовых арестов меня арестовали, а информационный центр, за который я отвечал, разрушили. Когда меня отправили в центр заключения, я сразу понял, что это испытание было вызвано моими изначальными дурными намерениями и недобрыми мыслями, которые дали силам зла повод преследовать меня.
Годом позже глава городского «Офиса 610» (органа безопасности, ответственного за преследование Фалуньгун в Китае) пришёл ко мне на работу с группой сотрудников Бюро общественной безопасности, прокуратуры и суда, и они снова угрожали мне и заставляли отказаться от своей веры. Это была редкая возможность разъяснить правду, но я забыл наставления Учителя и испытывал к ним сильную враждебность.
Когда руководитель «Офиса 610» спросил меня: «Вы уже приняли решение?» Вместо того, чтобы спокойно разъяснить им правду, я говорил без всякого милосердия, присущего практикующему Фалуньгун: «Какие бы преследования мне ни выпали, моё будущее светло, а вас в дальнейшем ждёт трагедия!» Затем я повернулся и ушёл.
Днём начальник отдела безопасности на моём рабочем месте сказал мне: «Будь осторожен! Твои высказывания в переговорной сегодня утром их взбесили. Директор «Офиса 610» назвал тебя слишком высокомерным и велел своему окружению найти повод разобраться с тобой».
Хотя мой арест был местью сотрудников полиции, это также было результатом моих ошибок в самосовершенствовании и, можно сказать, был вызван моими неправедными мыслями. Поэтому я искренне покаялся перед Учителем и решил строго придерживаться принципов «Истины, Доброты, Терпения» и относиться ко всем по-доброму, включая сотрудников органов общественной безопасности, прокуратуры, судов и «Офиса 610».
Случай, произошедший в центре заключения, произвёл на меня глубокое впечатление. Однажды утром начальник отдела уголовного розыска районного Управления общественной безопасности позвал меня к себе в кабинет и достал из кармана Книгу «Чжуань Фалунь». Он спросил: «Почему я не могу понять эту Книгу?»
Я улыбнулся и сказал: «Даже малообразованные люди могут понять эту Книгу, так как же вы, выпускник полицейской академии, можете её не понять? Ведь это не просто Книга, это Великий Закон. Хотя язык простой, люди с тяжёлой кармой её не поймут».
Он удивился и спросил: «Что мне делать?» Я ответил: «Вы должны относиться к ученикам Дафа по-доброму!» Он кивнул. Затем он передал мне сообщение: полицейские тайно читают Книги Дафа; они тоже ищут истину!
Когда мы, практикующие, объявили в центре заключения коллективную голодовку в знак протеста, нас отправили на занятия по «промыванию мозгов». Практикующих держали отдельно, и за каждым внимательно следили два «помощника». «Помощниками», приставленными ко мне, были полицейские Сун и Цзэн. Сун был добрым мужчиной средних лет, который при встрече был очень дружелюбен.
После ужина мы втроём пообщались, и я рассказал им о Фалунь Дафа. Услышав правду, Сун искренне спросил меня: «Чего ты хочешь?» «Я хочу выполнить упражнения Фалуньгун!» – выпалил я. Сун тут же ответил: «Хорошо». Затем он сказал Цзэну: «Сегодня ночью мы поспим, и он сможет выполнять упражнения!» И вот, с той ночи я возобновил свою регулярную практику и отправление праведных мыслей.
Два дня спустя Сун тихо сказал мне: «Тебе нужно найти способ выбраться отсюда!» Я спросил, как это сделать. Он ответил: «Получи условно-досрочное освобождение по болезни, чтобы вылечить её!» Когда он упомянул о болезни, я рассказал ему, что до практики у меня была тяжёлая ишемическая болезнь сердца и гипертония, но после практики я быстро поправился. Однако после того, как меня в этот раз задержали, у меня проявились симптомы этой болезни: учащённое сердцебиение и головокружение.
Он сказал: «Если почувствуешь какой-либо дискомфорт, немедленно сообщи мне!» И действительно, вскоре у меня проявилось несколько ненормальных симптомов. Сун немедленно сообщил об этом начальству, быстро вызвал врача и вёл подробный учёт моего состояния.
Однажды Сун серьёзно обратился ко мне: «Вы должны немедленно подать заявление на госпитализацию!» Я написал заявление о госпитализации, но, просмотрев его, он сказал: «Нет, оно слишком краткое!» Сун тут же достал свой блокнот и сказал мне: «Запишите подробно, согласно этой записи». Открыв его, я увидел, что он скрупулезно задокументировал все симптомы, которые я испытывал за последние несколько дней. Я был глубоко тронут – он действительно добросердечный человек!
Я понял, что моя встреча с Суном и возвращение прежних симптомов болезни были частью милосердной защиты и замысла Учителя! Спустя годы Сун пришёл ко мне домой, и я помог ему выйти из компартии Китая и принадлежащих ей организаций.
На третий день моего пребывания в больнице ко мне пришёл директор Юй из городского «Офиса 610», но я знал, что он пришёл, чтобы попытаться меня «перевоспитать». Я решил, что раз уж он пришёл, я должен воспользоваться этой возможностью и разъяснить ему правду о Дафа.
Итак, прежде чем он успел перейти к сути, я спросил: «Вы читали политический доклад XVI съезда компартии Китая?» Он ответил, что читал. Я продолжил: «В докладе конкретно критиковались события четвёртого июня и независимость Тайваня, но Фалуньгун там вообще не упоминался». Прежде чем я успел договорить, он перебил: «Там не только не упоминался Фалуньгун, там даже не упоминались секты». Я знал, что он уже сомневается в законности этих преследований.
Я продолжил: «Преследование Фалуньгун продолжается уже три года с большой помпой под предлогом, что якобы это угроза для партии и нации, и нужно бороться не на жизнь, а на смерть. И всё же в политическом отчёте об этом нет ни единого упоминания. Разве это не странно?» Он беспомощно спросил: «Может быть, это стратегия?»
Я улыбнулся и сказал: «Это точно не стратегия! Это равносильно объявлению всей партии и стране, что Центральный Комитет 15-го созыва не несёт ответственности за подавление Фалуньгун!» Он сказал: «В этом есть смысл».
Поэтому я рассказал ему о событиях, предшествовавших массовому мирному обращению 25 апреля, о том, как бывший лидер Цзян Цзэминь написал письмо в Постоянный комитет Политбюро с клеветой на Фалуньгун, и о том, как Цзян Цзэминь решил подавить Фалуньгун самостоятельно, несмотря на противодействие остальных шести членов Постоянного комитета.
Затем я сказал: «Конечно, остальные шесть членов Постоянного комитета не возьмут на себя вину за преступные действия Цзян Цзэминя, попрание Конституции и нарушение закона. Именно поэтому Фалуньгун не был упомянут в политическом докладе». Он молча кивнул.
Поняв правду, Юй позже оказал мне огромную помощь. После вынесения приговора он неустанно трудился, чтобы добиться моего освобождения по медицинским показаниям. Он лично вывел меня из тюрьмы и тактично напомнил о необходимости беречь себя и избегать дальнейшего заключения. Позже я узнал, что он уволился из «Офиса 610».
В конце 2003 года, на следующий день после того, как меня освободили по медицинским показаниям и я вернулся домой, ко мне домой с угрюмым видом пришёл полицейский Дин из бригады национальной безопасности окружного Бюро общественной безопасности. Он прямо спросил: «Какие у вас связи, что вам позволили вернуться домой? А знаете? Никто в Бюро общественной безопасности не давал согласия на ваше возвращение!»
Я подумал про себя: «Последнее слово не за тобой, последнее слово за моим Учителем!» Я улыбнулся и сказал: «Пожалуйста, садитесь». Он объяснил, что Бюро поручило ему следить за мной, а затем выдвинул несколько требований.
По мере того, как мы с Дином проводили больше времени вместе, и он узнавал меня лучше, его отношение постепенно становилось более дружелюбным, и он начал задавать много вопросов, ясно показывая, что многого не знает.
Поэтому я начал с объяснения, почему практикую Фалуньгун, почему предпочту тюремное заключение, чем оставлю практику, а затем перешёл к обсуждению правды о «мирном обращении 25 апреля» и сфабрикованном КПК «самосожжении на площади Тяньаньмэнь». Он слушал меня с большой готовностью и часто задавал вопросы. Каждый раз, приходя ко мне домой, он подолгу беседовал со мной.
Однажды мы с Дином говорили о садоводстве. Я сказал: «Не только животные – живые существа, но и растения – тоже живые существа». Он ответил: «Я знаю». Когда я упомянул, что у растений тоже есть чувства, мысли и эмоции, он удивлённо воскликнул: «Откуда ты это знаешь?» Я сказал: «Мой Учитель объяснил это в “Чжуань Фалунь”». «В каком разделе?» – с нетерпением спросил он. Я ответил: «В разделе “Сбор ци”».
Он помолчал, а затем сказал: «Как же я этого не заметил? Мне нужно вернуться и…» Он резко остановился, поняв, что оговорился, покраснел и неловко улыбнулся мне. Я тут же ответил понимающей улыбкой. Он читал «Чжуань Фалунь»! Он был третьим знакомым мне полицейским, который читал Книги Фалуньгун, и я был искренне рад за него!
Позже, после публикации книги «Девять комментариев о коммунистической партии» и возникновения движения «Три выхода» (выход из КПК и принадлежащих ей молодёжных организаций) я показал ему фотографии «мистического камня со скрытыми иероглифами». Я объяснил ему принцип, связанный с уничтожением Небом компартии Китая, и значение выхода из партии. Он объявил о своём выходе под псевдонимом и искрене поблагодарил меня.
В конце мая 2015 года мы с несколькими соучениками подали судебный иск против Цзян Цзэминя в Верховную народную прокуратуру. Впоследствии мы узнали, что некоторые практикующие Дафа подверглись преследованию за подачу судебного иска. Однажды поздней осенью в мой дом внезапно ворвались более десяти человек. Среди них было пятеро в полицейской форме, а также директор моего предприятия, начальник отдела безопасности, начальник пенсионного отдела и представители местного комитета.
Один из полицейских был недавно назначенным начальником местного полицейского участка. Я понял, что они пришли из-за судебного иска, и это была хорошая возможность поделиться истиной Дафа с теми, кто должен её услышать. После того как все сели, начальник полиции сказал: «Мы пришли сегодня, чтобы встретиться с вами и познакомиться». Я ответил: «Добро пожаловать». Затем он добавил: «Если у вас есть какие-либо нужды или мысли, не стесняйтесь поделиться ими».
Итак, я начал с рассказа о широкой популярности Фалуньгун и о пользе, которую я ощутил как для тела, так и для души после начала практики. Я упомянул, что во второй половине 1998 года Цяо Ши, тогдашний председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей, лично возглавил делегацию для проведения независимого расследования практики Фалуньгун. Расследование пришло к выводу, что «Фалуньгун во всех отношениях приносит пользу стране и народу и не представляет никакого вреда», и об этом заключении было доложено центральным властям.
Я рассказал о событиях, связанных с «инцидентом 25 апреля», отметив, что Цзян Цзэминь не привлек Хэ Цзосю и Бюро общественной безопасности Тяньцзиня к ответственности за подстрекательство к этому инциденту, а вместо этого ложно обвинил Фалуньгун и осуществлял преследование, нарушая Конституцию и закон. Я говорил о ложной информации и клевете на Фалуньгун, распространяемой СМИ после 20 июля 1999 года, особенно в связи с ложными заявлениями о сборе средств.
Я упомянул, среди прочего, многочисленные несоответствия в инсценировке самосожжения на площади Тяньаньмэнь, сфабрикованной КПК, и в публичном заявлении ЮНЕСКО на Генеральной Ассамблее ООН, в котором говорилось, что «это был акт государственного терроризма, организованный правительством Китая для подавления Фалуньгун». Все внимательно слушали.
Когда я упомянул, что практикующие Фалуньгун подвергались пыткам, и по меньшей мере около 4000 из них были убиты в результате преследования, а десятки тысяч практикующих Фалуньгун подвергнуты извлечению органов при жизни, все они были глубоко потрясены. Особенно, когда они услышали, что медики четырёх больниц в этом городе были разоблачены на международном уровне за участие в преступлении по извлечению органов у живых людей, они с изумлением переглянулись.
Затем я упомянул, что 210 000 последователей Фалуньгун (включая меня) подали судебный иск в Верховный народный суд и Верховную народную прокуратуру, обвиняя Цзян Цзэминя в преступлениях против человечности. Я также рассказал о всемирном распространении Фалуньгун. В заключение я сказал: «Справедливость неизбежно восторжествует над злом, добро будет вознаграждено, а зло наказано. Это закон природы, которому никто не может противостоять!»
Я говорил больше сорока минут, а они молча слушали, не перебивая и не двигаясь. Наконец директор сказал: «Хорошо, вы преподали нам незабываемый урок! До свидания». Затем он вывел всех. Это был самый продолжительный и подробный сеанс разъяснения правды за последние двадцать лет, и самая большая аудитория за всю мою жизнь. Я глубоко осознал, что это было милосердные планы и благословение Учителя для практикующих Дафа!
Я всегда буду помнить наставления Учителя, оставаться милосердным и проявлять доброту и милосердие, чтобы неустанно делиться правдой Фалунь Дафа и призывать людей выходить из компартии Китая.
Ещё раз выражаю глубочайшую благодарность моему великому и милосердному Учителю!