(Minghui.org) Когда я учился в университете, профессор Ян преподавал нам марксизм. Это был очень красноречивый, откровенный и добродушный человек, и мы все очень его любили.

После окончания университета я работал в одном городе с профессором Яном, и мы часто встречались. Позже его назначили деканом Факультета марксизма-ленинизма, а также заведующим Кафедрой общественных наук и главным редактором серии учебников по истории. Он стал широко известен в университете. После выхода на пенсию профессор Ян вернулся в свой родной город на юге, и мы не виделись много лет.

В начале 2004 года сразу после того, как меня освободили из тюрьмы, куда заключили за приверженность Фалуньгун, профессор Ян нанёс мне неожиданный визит. Я был очень рад его видеть.

Я всё ещё восстанавливался после жестокого обращения в тюрьме, поэтому мог общаться с ним только сидя в кровати. Он взглянул на часы и сказал, что пришёл ко мне прямо с поезда, и у него есть всего десять минут, чтобы пообщаться со мной. Я поблагодарил его за доброту.

Затем он сказал: «Если правительство запрещает народу практиковать Фалуньгун, просто подчинись. Почему ты такой упрямый? Раньше ты был умным молодым человеком. Почему же такой глупый в этом вопросе?»

«Профессор Ян, – сказал я с улыбкой. – Я был глупым большую часть своей жизни и только недавно обрёл ясность».

«Неужели?» – он был удивлён, услышав это.

Затем я сменил тему разговора и спросил, чем он занимался в последнее время. Он сказал, что пишет книги и только что закончил писать о периоде руководства Мао и собирается приступить к периодам руководства Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя.

«Как бы вы написали об инциденте "4 июня" 1989 года и о подавлении Фалуньгун, начатом Цзян Цзэминем в 1999 году?» – спросил я.

«Я просто буду писать в соответствии с тем, что говорит об этом компартия Китая (КПК)», – ответил он.

«Нет, вы не можете так сделать, иначе совершите огромную ошибку!» – быстро сказал я.

Он удивлённо посмотрел на меня.

Я продолжил: «Движение "4 июня" было патриотическим движением студентов против коррупции, но правительство назвало его "контрреволюционным бунтом". Вы действительно верите, что ни один студент не был убит на площади Тяньаньмэнь в Пекине, как утверждает КПК?»

«Ну, я слышал, что движение было подавлено. Я проведу дополнительные исследования по этому вопросу», – сказал он.

Я продолжил: «Фалуньгун начали преследовать в 1999 году, что представляет собой вопиющую несправедливость!»

Он удивлённо посмотрел на меня: «Почему ты так говоришь?»

«Фалуньгун был представлен общественности в 1992 году, и за семь лет число людей, занимавшихся этой практикой, выросло до более чем 100 миллионов. Фалуньгун оказал благотворное влияние на общество. Даже в отчёте о расследовании, представленном председателем Всекитайского собрания народных представителей Цяо Ши центральному правительству, говорилось, что Фалуньгун приносит людям много пользы, не причиняя никакого вреда, – объяснил я. – Знаете ли вы, что в то время все жёны семи членов Постоянного комитета Политбюро, в том числе жена Цзян Цзэминя, практиковали Фалуньгун и читали книги Фалуньгун? Все они знали, что Фалуньгун – очень хорошая практика, за исключением Цзян Цзэминя».

«Неужели это правда?!» – он очень удивился, услышав это.

«Да, это правда. Поэтому, когда Цзян Цзэминь на заседании Постоянного комитета Политбюро предложил искоренить Фалуньгун, никто с ним не согласился, потому что все знали, что практикующие Фалуньгун не сделали ничего плохого. Они лишь добивались свободы вероисповедания, гарантированной Конституцией», – продолжил я.

«Понятно», – вздохнул он и погрузился в раздумья.

Затем я рассказал ему, как Цзян Цзэминь лживо назвал Фалуньгун культом, распустил злонамеренные слухи и оклеветал практику и её основателя; а также как Цзян Цзэминь использовал весь государственный аппарат для преследования практикующих Фалуньгун.

«Десятки тысяч практикующих были незаконно арестованы, помещены в центры "промывания мозгов", отправлены в исправительно-трудовые лагеря, приговорены к тюремному заключению. Многие из них подверглись жестоким пыткам, от которых погибли», – сказал я ему.

«Профессор, вы уже должны знать, что правильно, а что нет, – продолжил я. – Цзян Цзэминь и КПК совершили преступления против закона, а невиновные люди, которые верят в Истину, Доброту, Терпение, подвергаются жестоким преследованиям. Разве это не серьёзные преступления?!»

По выражению его лица я понял, что он был потрясён.

Он спросил меня: «Почему ваши люди осадили Чжуннаньхай [комплекс, в котором находятся офисы и резиденции руководства КПК и центрального правительства] в апреле 1999 года?»

«Это была не осада, а мирное обращение», – сказал я.

Затем я рассказал ему, что произошло до мирного обращения:

«11 апреля 1999 года академик Китайской академии наук Хэ Цзосю опубликовал статью "Я не одобряю молодёжь, занимающуюся Фалуньгун" в журнале "Наука и техника для молодёжи", издаваемом педагогическим колледжем Тяньцзиньского университета. В статье он повторил клеветническую пропаганду, показанную Пекинским телевидением в 1998 году. О том, что это была ложь, признало даже Пекинское телевидение, публично подтвердив, что сказанное ими не соответствовало действительности.

В период с 18 по 24 апреля 1999 года местные практикующие Фалуньгун Тяньцзиня ходили несколько раз в педагогический колледж Тяньцзиньского университета (TUCOE) разъяснять правду. Всё шло гладко, и казалось, что руководство университета поддерживает Фалуньгун. Однако 23 и 24 апреля полиция Тяньцзиня направила более 300 сотрудников спецподразделения полиции по охране общественного порядка и арестовала 45 практикующих. Некоторые из них во время ареста были ранены. Полиция сказала практикующим, что для решения вопроса им необходимо обратиться в Государственное бюро по приёму жалоб и обращений граждан в Пекине.

Поэтому 25 апреля 1999 года около десяти тысяч практикующих мирно собрались вдоль улицы возле Государственного бюро напротив западных ворот Чжуннаньхай, требуя освободить невиновных практикующих Фалуньгун и предоставить мирную среду для практики.

Премьер-министр встретился представителями Фалуньгун и согласился с требованиями, выдвинутыми практикующими. Полиция Тяньцзиня освободила арестованных практикующих, и около 8 или 9 часов вечера того же дня практикующие Фалуньгун тихо разошлись, подобрав с земли весь мусор, который набросали прохожие, в том числе окурки, брошенные полицейскими. Международные СМИ положительно осветили это мирное обращение.

Не было никаких лозунгов или какого-либо экстремального поведения. Практикующие Фалуньгун стояли на тротуаре, кто сидел сзади, читая книги Фалуньгун, кто медитировал. Как можно было назвать такой мирный призыв «осадой» центрального правительства?» – спросил я профессора Яна.

Он кивнул головой в знак согласия.

«Однако вместо того, чтобы расследовать действия Хэ Цзосю и полиции Тяньцзиня, которая спровоцировала этот инцидент, Цзян Цзэминь из зависти к популярности Фалуньгун среди населения Китая решил уничтожить Фалуньгун. Он сказал, что хорошее поведение практикующих Дафа является криминальным доказательством того, насколько организован Фалуньгун».

«Если кто-то хочет кого-то осудить, он всегда может сфабриковать обвинение!» – сердито произнёс профессор Ян.

Тогда я сказал ему, что самосожжение на площади Тяньаньмэнь было фальсификацией, что его удивило.

«Самоубийство запрещено в Фалуньгун. Наш Учитель сказал нам, что самоубийство – это грех. Так как же настоящие практикующие Фалуньгун могли поджечь себя? Вы, должно быть, смотрели видео о "самосожжении" по Центральному телевидению Китая (CCTV)? Вы не нашли там ничего странного?» – спросил я его.

«Я не обращал особого внимания на детали. Я только подумал, что место, где произошёл такой внезапный инцидент, должно было быть очень хаотичным, но видеозапись выглядела очень упорядоченной с крупным, дальним и ближним планами, как в телесериале», – сказал он.

«Вот именно. Это актёрская игра! Никто из участников не был настоящим последователем Фалуньгун», – отметил я.

Далее я перечислил ряд сомнительных моментов: «Почему у стольких полицейских сразу же появились огнетушители, как только вспыхнул огонь? Видимо, они пришли подготовленными. Почему на площади Тяньаньмэнь были только участники самосожжения, огнетушители и репортёры, а туристов не было? Потому, что площадь была заранее очищена.

Зарубежные СМИ просмотрели видеозапись CCTV в замедленном режиме и обнаружили в ней множество нестыковок. Лю Чуньлин, скончавшаяся на месте, не сгорела заживо, а получила удар сзади тупым предметом от мужчины в военной шинели. Её маленькая дочь также загадочно скончалась в больнице после сообщения о том, что она в основном восстановилась. Их смерть была запланирована, ведь только смерть являлась запоминающимся моментом в трагедии "самосожжения" с целью разжечь ненависть к Фалуньгун. Мать и дочь должны были умереть, и таким образом их заставили замолчать», – продолжил я, разоблачая обман.

«Это так жестоко! Это бесчеловечно!» – с чувством произнёс профессор Ян.

«Чего Цзян Цзэминь и КПК не ожидали, так это того, что их преступление вскоре будет разоблачено международным сообществом», – сказал я.

«14 августа 2001 года на заседании Организации Объединённых Наций неправительственная организация "Международное развитие образования" выступила с официальным заявлением, в котором говорилось: "Китайские власти в качестве доказательства ссылаются на предполагаемый инцидент самосожжения на площади Тяньаньмэнь, имевший место 23 января 2001 года, чтобы оклеветать Фалуньгун. Однако мы получили видеозапись этого инцидента, которая, по нашему мнению, доказывает, что это событие было инсценировано правительством», – сказал я ему.

Затем профессор Ян задумчиво спросил: «Я не понимаю. Раз преследование Фалуньгун уже началось, почему Цзян совершил такую глупость, которую осудило международное сообщество?»

«Ну, главная их цель в организации такого обмана была в том, чтобы разжечь ненависть к Фалуньгун в обществе, а также усилить и оправдать преследование Фалуньгун», – объяснил я.

Затем мы обсудили некоторые другие вопросы. Он посмотрел на часы и сказал: «Боже мой! Я собирался поговорить с тобой всего десять минут, а прошло уже более двух часов!»

«Я собирался убедить тебя отказаться от Фалуньгун, но теперь думаю, что мне самому нужно переосмыслить многие вопросы!» – откровенно признался он.

Я был очень рад, что профессор Ян услышал правду, и в то же время в душе понимал, что всё это организовал наш милосердный Учитель.

Пять лет спустя, летом 2009 года, профессор Ян снова приехал. Ему было уже почти 80 лет, но выглядел он очень энергичным.

«Профессор, чем вы занимались эти годы?» – спросил я.

«Я преподавал в Университете Фудань, Университете Тунцзи и Университете Цзяо Тун в Шанхае, – с гордостью ответил он, – а также в ряде университетов Пекина».

«Что вы преподаёте?» – спросил я.

«Конечно, современную историю Китая», – ответил он.

«Ну, и о чём вы рассказываете в этом предмете?» – спросил я.

«Ну, я рассказываю о подавлении контрреволюционеров, о том, как 5 млн. человек были убиты во время движения за земельную реформу под руководством КПК, как 40 млн. человек погибли во время так называемого голода, как 7 млн. человек погибли во время "Культурной революции" при режиме Мао. Как были убиты студенты 4 июня 1989 года на площади Тяньаньмэнь при правлении Дэн Сяопина, и как началось преследование Фалуньгун при режиме Цзян Цзэминя».

Я был счастлив, что профессор на своих занятиях разоблачал преступления КПК!

Я заметил, что число смертей, о которых он упомянул, соответствовало цифрам в «Девяти комментариях о коммунистической партии», поэтому спросил: «Профессор, откуда вы взяли все эти цифры?»

«Не забывай, что я главный редактор серии книг по истории и имею пропуск в различные национальные архивы и информационные центры. Все материалы для моих лекций взяты из государственных архивов!» – сказал он с довольной улыбкой на лице.

Я был очень тронут его прямотой.

«Профессор, вы поистине удивительный человек, и ваши заслуги неизмеримы!»

Мы оба рассмеялись.