Ч. 1 см. здесь
(Minghui.org) Как говорится в пословице, «леопард не меняет своих пятен». Человеку трудно изменить свой характер, даже если он очень старается. Я хотела бы рассказать о том, как благодаря Фалунь Дафа я из строптивой девушки и сварливой жены превратилась в человека, который всегда в первую очередь думает о других.
23 и 24 апреля 1999 года полиция города Тяньцзинь арестовала десятки практикующих Фалуньгун. Мы с тремя местными практикующими взяли такси и поехали в Пекин, чтобы выступить в защиту права практиковать Фалуньгун. Приехав туда 26 апреля, мы узнали, что практикующих в Тяньцзине освободили, поэтому вернулись домой.
Когда 20 июля 1999 года Цзян Цзэминь, бывший лидер компартии Китая (КПК), отдал приказ подавить Фалуньгун, мы с соучениками поехали в Чанчунь, столицу провинции Цзилинь, чтобы подать апелляцию. Мы увидели, что там собралось много практикующих со всей провинции. Обычные полицейские и полицейские из отряда особого назначения стали заталкивать нас в автобусы и увозить. Тех практикующих, кто отказывался садиться в автобус, избивали и пинали ногами, как пожилых, так и молодых.
Это произошло во время летних каникул, и нас разместили на школьных площадках, где полицейские спрашивали наши имена и адреса. Меня содержали в школе, которая находится далеко от моего дома, но мне удалось уйти, когда охранники отвернулись. Мне потребовалось много времени, чтобы, наконец, вернуться домой поздно вечером. Мои родственники уже знали о преследовании, и мой муж Лэй сказал: «Фалуньгун больше не разрешают практиковать. Просто сиди дома». Моя свекровь и её младшая дочь тоже беспокоились обо мне. Они попросили Лэя последить за мной.
У Лэя есть хороший друг по имени Вэй. Он полицейский. 21 июля 1999 года Вэй позвонил мужу и попросил нас приехать в полицейский участок. Когда мы прибыли туда, Вэй приказал мне написать заявление с обещанием прекратить практиковать Фалуньгун. «Ты можешь делать всё, что хочешь, когда ты дома», – сказал он. Я отказалась. Вэй посоветовал Лэю «убедить» меня написать заявление и вышел из комнаты. Лэй начал пинать меня ногами. Услышав звуки, Вэй вошёл и сказал мужу: «Даже мы, полицейские, не били её (имея в виду меня). Как ты можешь это делать? Нет ничего страшного в том, что она не хочет писать заявление. Вы оба можете идти домой». После этого Лэй не позволял мне выполнять упражнения Фалуньгун дома. Но я делала их каждый раз, когда он уходил.
Однажды, когда я сидя медитировала, Лэй вернулся домой. Я не смогла сразу разъединить ноги, потому что было очень больно. Муж посчитал это забавным и поддразнил меня: «Бедная девочка! Что же ты такая нерасторопная?» С тех пор он больше не беспокоился видя, что я практикую. Когда свекровь спросила его обо мне, он сказал: «Она в порядке; она всё время сидит дома». Когда позже я поехала в Пекин, чтобы выступить в защиту Фалуньгун, Лэй помог мне спрятать книги Фалуньгун. Однажды, когда полиция пришла к нам в дом с обыском, он попросил соседа взять на время мои книги Фалуньгун и портрет Учителя.
В то время Лэй столкнулся с дилеммой. Он видел, как я изменилась, и знал, что Фалуньгун несёт добро. С другой стороны, он боялся КПК и не хотел, чтобы его семья пострадала и распалась. Он снова начал выпивать, особенно когда был в плохом настроении.
Однажды вечером я встретилась с несколькими соучениками, и мы поговорили о том, чтобы снова поехать в Пекин. По дороге домой я встретила свекровь. Она сказала, что Лэй искал меня с кухонным ножом в руке. Она уже успокоила его, и уложила спать у себя дома. Беспокоясь о моей безопасности, она посоветовала мне не ходить домой и оставаться какое-то время в другом месте. Я улыбнулась и сказала, что всё будет хорошо.
На следующий день Лэй проснулся и вернулся домой. Он был в порядке. «Фалуньгун учит меня быть лучше, и ты это знаешь, – сказала я. – Пожалуйста, не волнуйся так сильно. Когда преследование прекратится, ты будешь гордиться моей решимостью практиковать». Лэй ничего не ответил. С того дня он больше не бил меня и не запрещал практиковать.
Поскольку местные власти не преследовали нас, я и другие практикующие поехали в Пекин, чтобы сообщить центральному правительству, что преследовать Фалуньгун несправедливо. Каждый раз, когда мы ездили в Пекин, я читала стихотворение Учителя:
«Дафа не покидает тебя,
Чжэнь Шань Жэнь в сердце хранятся;
Большим Архатом в этом мире являешься,
И Боги, и бесы тебя все боятся»
(«Вэй Дэ», сборник стихов Учителя «Хун Инь»).
Когда мы с одной соученицей впервые приехали в Пекин, мы не ориентировались в городе и вскоре после приезда разошлись в разные стороны. Чиновник из нашего района, которого отправили в Пекин создавать помехи местным практикующим, приехавшим, чтобы выступить в защиту Фалуньгун, увидев меня, сказал: «Ты такая наивная. Полицейские в Пекине повсюду в районе Бюро по приёму жалоб и обращений. Тебе лучше просто уехать домой».
Этот человек хорошо знал моего мужа. Он отвёз меня на вокзал, купил билет и убедился, что я села в поезд.
С этого момента Лэй строго контролировал расход средств. В то время у меня не было работы, поэтому мне приходилось просить у него деньги всякий раз, когда мне нужно было что-то купить. Я собирала сдачу, даже если это был всего один юань или меньше того. Постепенно я накопила достаточно денег, чтобы купить билет на поезд до Пекина и поехала с практикующей (которая позже умерла в результате преследования). По пути туда я также постоянно повторяла стихотворение Учителя Ли, упомянутое выше.
В пути нас никто не остановил, и добравшись до Пекина, мы с соученицей разошлись в разные стороны. Спрашивая дорогу у прохожих, я дошла до площади Тяньаньмэнь, где увидела практикующих. Кто-то выполнял упражнения, кто-то держал плакаты. Я пошла в ближайший магазин и купила рулон бумаги и карандаш для бровей. Написав на бумаге «Фалунь Дафа несёт добро», я вернулась на площадь и высоко подняла свой плакат. У меня не было посторонних мыслей, и моё сердце было чистым.
Я не помню, как долго я стояла там. Ко мне подошёл полицейский и забрал плакат. Он попросил дворника присмотреть за мной и ушёл. Мне не хотелось ехать домой, поэтому я просто ходила вокруг. Позже я встретила практикующих, которые выкрикивали: «Фалунь Дафа несёт добро», «Учитель Ли и практикующие невиновны!» Я присоединилась к ним.
В полицейском участке на площади Тяньаньмэнь я встретила многих практикующих, приехавших в Пекин. Нас задержали только за то, что мы выступили в защиту Фалуньгун. Мы вместе читали наизусть стихи Учителя Ли.
Полицейские приказали нам сообщить наши имена и адреса. Тех, кто отказывался отвечать, избивали. Я не смогла стерпеть боль и дала информацию. В тот же вечер меня отвезли в местный офис связи в Пекине, а на следующий день отправили обратно в родной город, где продержали в центре заключения семь дней.
После этого я была лишена возможности копить деньги. Когда мы с мужем и нашей дочерью поехали навестить моих родителей на китайский Новый 1999 год, муж сам покупал билеты и подарки и не позволил мне даже прикасаться к деньгам. Двоюродный брат подарил нашей дочери 100 юаней, и я их отложила.
11 февраля 2000 года, через несколько дней после празднования китайского Нового года, я снова решила поехать в Пекин. Я ушла, когда муж и дочь ещё спали. Чтобы сэкономить, я купила пакет попкорна и два огурца.
Поездка прошла без помех, и я планировала развернуть подготовленный плакат на площади Тяньаньмэнь. У меня не было вещей в руках, и я легко прошла досмотр. Однако сразу после того, как я развернула плакат, меня арестовали и привезли в полицейский участок на площади Тяньаньмэнь.
Во время допроса полицейские били меня мокрыми резиновыми дубинками (поверхностных повреждений почти не осталось). Один из них повалил меня на стол и избивал от шеи до икр. Я слышала громкие звуки, но ничего не чувствовала. Я знала, что Учитель взял мои страдания на себя.
Я решила не сообщать своё имя и адрес. Привезли ещё нескольких практикующих. Меня и двух других женщин-практикующих, которые отказались предоставить контактную информацию, отправили в центр заключения. Однако помещение было переполнено, и на обратном пути в полицейский участок нас отпустили.
Одна из практикующих была из провинции Хэбэй, а другая – из провинции Шаньдун. Полицейские были повсюду. Они также наняли людей для выявления практикующих на вокзалах, автобусных станциях, пересечениях дорог, в отелях и в других общественных местах.
Около полуночи мы втроём проходили мимо кирпичного завода. Рабочие разожгли небольшой костёр, чтобы разогреть несколько булочек на завтрак. Замёрзшие и голодные, мы подошли к ним. Узнав, что мы практикующие Фалуньгун, они предложили нам присоединиться к ним, чтобы согреться и поесть. Мы рассказали им о Фалуньгун и принципах «Истина, Доброта, Терпение». Один из них сказал: «Мы знаем. Пожалуйста, будьте осторожны – полиция повсюду устраивает проверки».
Мы пошли дальше после того, как поели. Когда рассвело, мы встретили практикующего по имени Жуэй из провинции Шаньдун. Он сказал, что местные чиновники опечатали его дом из-за того, что он практикует, поэтому он поехал в Пекин, чтобы защитить своё право практиковать Фалуньгун. Он остановился в доме соученицы примерно в 20 км от Пекина. Жуэй отвёл нас в её дом, где мы познакомились с практикующей Лянь. Она была местным координатором, и мы решили вместе изучать каноны Фалуньгун. Когда ночью пришло время спать, Лянь увидела, что моя спина и ноги покрыты синяками от ударов резиновой дубинкой.
Месяц спустя 15 практикующих, в том числе Лянь, Жуэй и я, подготовили плакаты и воздушные шары с надписями: «Фалунь Дафа несёт добро» и «Истина, Доброта, Терпение». Мы также запаслись самоклеящимися плакатами, красной краской и трафаретами. Наша группа разделилась на две команды, одной руководила Лянь, другой – Жуэй и я.
По пути в Пекин мы выбирали чистые, хорошо просматриваемые места, чтобы краской-распылителем нанести надпись «Фалунь Дафа несёт добро». Трафареты были сделаны качественно, и результат был хорошим. Другие практикующие по пути распространяли брошюры и размещали самоклеящиеся плакаты.
На полпути к Пекину нас заметили полицейские, ехавшие в патрульной машине. Мы разбежались и спрятались, кроме практикующей, которая несла воздушные шары. Было темно, и она сумела их спрятать. Полицейские увидели только идущую по дороге пожилую женщину и уехали. Жуэй собрал нас вместе, и мы пошли дальше. Другая команда также столкнулась с патрулирующими полицейскими, но всё обошлось.
Уже рассвело, когда мы прибыли в Пекин. Мы разделились на группы по два-три человека и пошли на площадь Тяньаньмэнь. Двое пожилых практикующих постепенно выпускали воздушные шары. Многие люди увидели их и написанные на них слова «Фалунь Дафа несёт добро».
Поскольку полицейские были заняты ловлей воздушных шаров, мы пятеро, в том числе Лянь и я, развернули плакаты. Мы высоко подняли их и закричали: «Фалунь Дафа великий!» «Учитель Ли и практикующие невиновны!» Другие практикующие также подняли плакаты.
Мы увидели, что полицейские вызвали машины, которые мчались по направлению к нам. Плакаты были очень длинными, и полицейским приходилось оборачивать их вокруг себя, чтобы забрать их у нас. Мы не сдавались и снова тянули их на себя, плакаты снова разворачивались, а мы продолжали кричать «Фалунь Дафа несёт добро». В конце концов полицейским удалось отнять у нас плакаты. Практикующих били, пинали ногами и заталкивали в машины, но на меня никто не обращал внимания. Я вынула плакат меньшего размера, развернул его и громко крикнула: «Фалунь Дафа великий!» Меня тоже арестовали.
В отделении полиции на площади Тяньаньмэнь мы узнали от полицейских, что отделение больше не может вместить практикующих. Поэтому прибыли большие автобусы, чтобы развезти нас по разным местам. Молодые практикующие мужчины стояли впереди, рука об руку, и читали стихи Учителя Ли. Вооружённые полицейские били и пинали нас ряд за рядом. В конце концов, некоторых из нас отправили в отделение полиции округа Миюнь.
Ночью нас допрашивали. Полицейский закрыл дверь и попросил назвать моё имя и адрес. Я отказалась отвечать, поэтому он стал бить меня по лицу. Устав, он стал наносить удары ботинками. Но я не чувствовала боли и знала, что Учитель Ли переносит страдания вместо меня.
«Назови мне своё имя, и я тебя отпущу, – кричал полицейский. – Ты из города Дэчжоу в провинции Шаньдун?»
«Я не могу вам сказать, – ответила я. – Если я скажу, чиновники и полицейские моего района лишатся работы. Учитель учит нас быть хорошими людьми, поэтому я не буду этого делать». «Отправьте её в центр заключения!» – крикнул кто-то.
Нас, шестнадцать человек, отправили в центр заключения. Бетонный пол был мокрым и холодным. Одна практикующая на свои деньги купила нам одеяло, на котором мы могли сидеть. Другой поделился со всеми единственным огурцом, который у него был. Каждый из нас откусил кусочек. После того, как мы все откусили, осталась ещё половина огурца.
Лянь, практикующая, купившая одеяло, и я решили объявить голодовку. Через три дня полицейские отвезли нас на местную автобусную станцию. Перед тем как уйти, один из них сказал: «Не возвращайтесь сюда!»
На следующий день вечером я вернулась в свой родной город и решила навестить Пин перед тем, как пойти домой. Денег у меня не было (всё забрала полиция), поэтому мне пришлось пройти несколько километров пешком. Была уже полночь, когда я пришла. Мы поговорили и решили, что настало время поделиться пониманием с соучениками, чтобы больше практикующих вышли вперёд подтверждать Дафа.
Один практикующий из другого города приехал на следующий день, чтобы забрать материалы с разъяснением правды. Он отвёз нас с Пин в свой город, где у нас состоялась встреча с местными практикующими, и я рассказала о своём опыте поездки в Пекин. Пин также поделилась своим пониманием. В течение следующих двух недель мы ездили по разным местам, проходя деревню за деревней, воодушевляя практикующих выходить вперёд.
Когда мы вернулись в дом Пин, уже был поздний вечер. Она спросила, какие у меня планы. Я сказала, что меня не было дома два месяца, и я надеюсь вернуться домой и посмотреть, как там дела. «Муж часто выключает на ночь мобильный телефон, – сказала я. – Я позвоню ему. Если он ответит, пойду домой». Я позвонила, и Лэй ответил.
Он был очень рад моему возвращению.
«Я знал, что ты скоро приедешь домой, – на днях во дворе всё утро кричала сорока. Поэтому последние два дня я не выключал телефон, – сказал он. – Ты можешь сейчас же взять такси, и я оплачу проезд».
Мы с Пин переглянулись и улыбнулись. Мы поблагодарили Учителя Ли за помощь.
Вернувшись домой, я увидела, что Лэй уже открыл дверь. Он показал мне одежду, которую купил для меня. «Когда ты снова поедешь в Пекин, пожалуйста, оденься красиво, чтобы мне не было стыдно», – сказал он с улыбкой.
Он сказал, что его мать заботилась о нашей дочери. Я пошла к свекрови, и она тоже была рада видеть, что со мной всё хорошо. «Наконец-то я могу спокойно спать, и мне больше не нужно беспокоиться о тебе», – сказала она с облегчением.
Боясь преследования местной полиции, Лэй решил оставить нашу дочь у своей матери. Мы с ним переехали жить к моим родителям, и он открыл для меня заведение с видеоиграми. Он часто приезжал туда ремонтировать машины.
Однажды он сказал, что хочет прочитать Книгу «Чжуань Фалунь». Мы с ним вместе послушали лекции Учителя. Ему нравились каноны, и он говорил, что люди действительно божественны. Однако он не стал продолжать читать Книгу и слушать лекции.
Я связалась с местными соучениками и получила материалы. Днём я занималась бизнесом в салоне видеоигр, а вечером выходила раздавать материалы. Иногда я возвращалась уже почти на рассвете. Лэй время от времени отвозил меня на мотоцикле. Однажды он сказал, что плакат, который я повесила, висит слишком низко, и его легко снять, поэтому он передвинул его выше.
Однажды, когда мы раздавали материалы, нас увидела полиция. Поэтому я вернулась к свекрови. Мне всё равно не нравилось заниматься магазином видеоигр, потому что туда приходили студенты, и я понимала, что это не приносит им пользу.
Вернувшись к себе домой, я выходила раздавать материалы и расклеивать плакаты на стенах. Однажды мой двоюродный брат (не практикующий) пошёл со мной. Сначала мы распространяли материалы, а затем наклеили плакаты на здание школы.
После этого мы пошли в сельский офис. В офисе люди играли в карты и сильно шумели. Это была прекрасная возможность разместить там плакаты, тем более двоюродный брат стоял на страже поблизости. Моё сознание было чистым, и я сосредоточилась на том, чтобы повесить плакаты как можно ровнее.
Когда мы закончили, двоюродный брат сказал: «Когда ты вешала плакат минуту назад, позади тебя стоял мужчина. Когда ты почти закончила, он тихо ушёл. Я очень испугался».
С благодарностью Учителю за нашу защиту я сказала: «Мы делаем самое праведное дело. Не о чем беспокоиться».
(Продолжение следует)