(Minghui.org) В июле 1999 года компартия Китая (КПК) начала подавление Фалуньгун, и с тех пор меня постоянно преследовали и арестовывали за то, что я не отрекалась от своей веры. Время от времени мне встречались полицейские, которые не участвовали в преследовании и старались делать всё, что в их силах, чтобы защитить практикующих Дафа.
Это произошло больше 20 лет назад, но я помню всё до мелочей, будто было вчера.
После того как КПК начала преследование, многие практикующие поехали в Пекин, чтобы защитить своё право заниматься Фалуньгун. Мы с соученицей тоже решили ехать в Пекин. Перед посадкой в поезд каждого пассажира заставляли ругать Фалуньгун и его основателя, Учителя Ли Хунчжи. Каждого, кто отказывался делать это, уводили полицейские. Так местные власти выявляли практикующих и не давали им ехать в Пекине.
Мы отказались выполнять это требование, и нас увели в какой-то кабинет. Полицейский хотел избить нас, но его начальник остановил его. Когда полицейский ушёл, начальник спросил наши имена и адреса. Мы отказались отвечать, зная, что так полицейские хотят получить нашу личную информацию. Он уверил, что хочет помочь нам.
Он подумал немного, сказал, что обсудит ситуацию со своим начальником, чтобы понять, как лучше нам помочь, и ушёл.
Вскоре он вернулся. «Начальник хочет, чтобы вы назвали свои имена и адреса, а затем мы отпустим вас. Мы никому не сообщим ваши данные», – сказал он.
Зная по прошлому опыту, как полицейские применяли разные уловки, чтобы обмануть практикующих Фалуньгун, мы всё ещё не доверяли ему и считали, что не должны называть ему свои имена, даже если он действительно хотел помочь нам.
Он несколько раз выходил, чтобы обсудить ситуацию с начальником. В итоге он предложил нам назвать фальшивые имена и адреса; иначе он не смог бы заполнить все положенные отчёты.
Мы сказали ему, что не можем обманывать, потому что руководствуемся принципами «Истина, Доброта, Терпение». Затем я начала рассказывать ему, как совершенствуюсь.
Я сказала, что раньше была очень расчётливой, а сейчас научилась ставить себя на место других. У моей свекрови было четверо детей, но когда ей сделали операцию, я была единственной, кто заботился о ней круглосуточно. Я никогда не жаловалась на трудности и не обижалась на её детей.
После того как я стала практикующей Фалуньгун, все мои болезни исчезли без лечения. КПК начала преследовать Фалуньгун и запретила эту практику самосовершенствования. Сейчас нам не только не позволяют исповедовать нашу веру, но и заставляют отречься от неё. Чтобы получить наши подписи на заявлении об отказе от Фалуньгун, представители власти лгут нам и задерживают когда хотят. Мои близкие постоянно беспокоятся, так как меня могут арестовать в любую минуту.
Я говорила, не замечая, что плачу. Начальник молча слушал, его глаза тоже увлажнились от слёз. Он вздохнул: «Хорошо, я больше не буду вас просить об этом. Пожалуйста, подождите ещё немного». Он снова пошёл к своему начальнику.
Вскоре он вернулся. «Вам обеим сегодня посчастливилось встретить нас вечером на дежурстве; иначе вас бы задержали, – сказал он. – Вы знаете, летом 1999 года было арестовано так много практикующих Фалуньгун, что этот кабинет был переполнен. Профессор университета в ту ночь говорил с нами о Фалуньгун. Позже под дверь моей квартиры подсунули материалы с информацией о Фалуньгун. Я понял правду. Сейчас у вас нет возможности поехать в Пекин, поэтому идите домой и напечатайте как можно больше материалов, чтобы распространять их. Люди, прочитав их, поймут правду о Фалуньгун».
Мы были потрясены тем, что он сказал, и начали доверять ему. Затем он предложил: «Я повернусь к двери спиной. А вы, пожалуйста, уходите, пока не пришла следующая смена».
Мы были тронуты его добротой и поспешили уйти. Но мы не знали, как отпереть замок, и не сразу смогли выйти. Полицейские во дворе увидели нас и закричали: «Практикующие Фалуньгун убегают!»
Начальник вышел и сказал им: «Перестаньте кричать! Это не ваше дело. Займитесь своей работой!» Он помог нам открыть дверь и напомнил, чтобы мы обращали внимание на безопасность.
Меня арестовали, когда я пыталась спасти соученицу, и заключили в тюрьму, хотя я не нарушила ни одного закона.
В знак протеста я отказалась подчиняться тюремным охранникам и участвовать в каких-либо мероприятиях тюрьмы.
Однажды в 2008 году всем заключённым показывали видеофильм о землетрясении в Вэньчуане. Женщина-охранник, заметив, что я не смотрю на экран, сказала со злостью: «Почему ты не смотришь фильм? Во время землетрясения погибло так много людей. Тебя это совсем не волнует?» Я улыбнулась: «Не сердитесь! Пожалуйста, выслушайте меня».
Я сказала ей, что причина, по которой я не смотрела видеофильм, заключается в том, что мне тяжело видеть трагические сцены. «Всё уже произошло, так какой смысл смотреть на это? Нам необходимо понять причину, почему это произошло. Мы все знаем о принципе “добро воздаётся добром, а за злые дела последует наказание”. Стихийные бедствия и техногенные катастрофы, вызванные деятельностью человека, являются следствием плохих дел, совершённых людьми». Женщина не останавливала меня, и я продолжила:
«Цзян Цзэминь (бывший глава КПК) начал преследование Фалуньгун и приказал устроить инсценировку самосожжения на площади Тяньаньмэнь, чтобы оклеветать Фалуньгун. КПК разожгла в людях ненависть к Фалуньгун. Разве это может обойтись без последствий? Мы разъясняем людям правду о Фалуньгун, чтобы люди не следовали слепо за КПК и таким образом смогли бы избежать катастрофы. Разве это не лучше?» Она внимательно слушала меня и кивала, соглашаясь с моими словами. Я ответила на её вопросы и подробно объяснила, почему инцидент «самосожжения» на площади Тяньаньмэнь был фальсификацией.
Увидев меня на следующий день, она улыбнулась. Позже я узнала, что она решила выйти из КПК и её молодёжных организаций, когда другая практикующая поговорила с ней. Затем она родила мальчика, хотя раньше в течение многих лет не могла забеременеть.
Так как я отказалась отрекаться от своей веры, меня после освобождения из тюрьмы отправили в местный центр «промывания мозгов».
Я объявила голодовку в знак протеста против преследования. Один сотрудник «Офиса 610» не мог вынести моих страданий, поэтому тайком принёс мне две тарелки лапши. «Я сам заплатил за лапшу, – сказал он. – Вы должны есть, потому что важно, чтобы вы были здоровы». Это было так удивительно! Я никогда не думала, что в «Офисе 610» может быть такой хороший человек!
Я поговорила с ним о Фалуньгун, и он с радостью слушал меня. Я посоветовала ему найти другую работу, потому что «Офис 610» был создан специально для преследования практикующих Фалуньгун. «Я давно хотел уйти, но это непросто», – сказал он. Надеюсь, что он смог найти другую работу.
Однажды мы с соученицей говорили с людьми о Фалуньгун на рынке, и кто-то донёс на нас в полицию. Полицейские отвели нас в отдел полиции и посадили в две разные комнаты. Они по очереди допрашивали нас и пытались заставить поставить опечатки пальцев под заявлениями [об отказе от Фалуньгун], которые подготовили заранее.
Я заметила, что один полицейских всё время молчит. Когда другие сотрудники вышли, он задал мне несколько вопросов, касающихся пропаганды КПК, распространяемой с целью оклеветать Фалуньгун. Я подробно объяснила ему. Слушая меня, он вдруг начал аплодировать и громко сказал: «Хорошо! Как хорошо вы всё объяснили!»
Он удивил меня, это было так неожиданно. Я была рада, что он задал мне эти вопросы. Надеюсь, что он сможет в будущем узнать больше о Фалуньгун и перестанет участвовать в преследовании.