(Minghui.org) «Меня бросили в тюрьму на три года и оштрафовали на 5000 юаней. Весь процесс был незаконным, все доказательства были сфабрикованы!» – заявила 70-летняя У Дэжун, которую приговорили к трём годам заключения за приверженность Фалуньгун.
Фалуньгун (или Фалунь Дафа) является духовной практикой, которую с 1999 года преследуют коммунистические власти Китая.
У, жительница города Лучжоу провинции Сычуань после освобождения 17 сентября 2020 года рассказала о своём аресте, состоявшемся в 2017 году и о незаконном заключении в тюрьму.
Она ежемесячно получала пенсионное пособие в размере 100 юаней, предназначенное для пожилых людей, проживающих в сельской местности. После того как её освободили, управление социального обеспечения района Наси потребовало, чтобы она вернула выплаты, которые получала во время тюремного заключения. Власти угрожали ей судом в случае отказа.
Ниже приводится её рассказ.
17 сентября 2017 года мы с мужем были дома, когда внезапно погас свет. Я открыла дверь, чтобы проверить выключатель на лестничной площадке, и тут в квартиру ворвались несколько человек. Двое из них схватили меня, а остальные прошли в мою комнату, там они нашли коробку с деньгами. Я поняла, что они хорошо знали, что искать. Один из них сказал: «Проверь», а другой ответил: «Проверено». Всё было сделано в темноте.
«Кто вы? Зачем вы пришли?», – спросила я.
«Ты не знаешь кто я?» – сказал один из них. Я посмотрела на него и поняла, что это Ли Сюнмин, полицейский из участка Юннин района Наси.
Все сотрудники были в штатском, они не представились и не предъявили ордера на обыск. Я не знала никого, кроме Ли, который активно преследовал практикующих Фалуньгун.
Через некоторое время кто-то из них крикнул людям на первом этаже: «Принесите мешки».
Полицейские заставили меня встать у двери спальни, а сами начали складывать в мешки вещи, которые вынимали из шкафа. Я видела, как они взяли мой DVD-плеер, аудиоплеер и школьную доску, которую я использовала для практики письма. Также забрали пенсию моего мужа в размере нескольких тысяч юаней, которую мы оставляли на ежедневные расходы. Были изъяты две-три подарочные карты супермаркета стоимостью от 300 до 350 юаней, которые ежеквартально выпускал работодатель моего сына. Пропала и пара золотых серёжек, купленных в Тайване. Списка изъятых вещей полицейские не предоставили.
Пока это происходило, мой муж был настолько ошеломлён, что не мог сдвинуться с места. Он молча наблюдал, как полицейские забирают наши вещи и уводят меня. Они не предъявили ордер на арест и не сказали ему, куда меня увезут.
Всё происходила ночью, и соседи ничего не слышали. Вся операция заключалась в том, чтобы сфабриковать против меня доказательства. Они не составили список изъятых вещей и подделали записи.
Например, было сказано, что они нашли у меня 130 газет, 65 листовок, 41 журнал, 23 баннера, 4 фотографии, 52 плаката, 73 книги, 84 компакт-диска и DVD-плееры.
У меня не было так много книг, газет, листовок и плакатов. У меня было всего несколько компакт-дисков. Остальным была макулатура, которую я собрала и хотела на следующий день сдать на переработку, чтобы получить немного денег.
18 сентября 2017 года, на следующий день после ареста, полиция доставила моей семье уведомление об аресте, а также повестку, датированную 15 сентября, где указано, что я должна явиться в полицейский участок Юннин 16 сентября. Я не получала повестку в суд и меня не вызывали 16 сентября. Уведомление было написано 17 сентября, после моего ареста.
Полицейские забрали у меня деньги, подарочные карты, серьги и школьную доску, но не составили списка изъятых вещей. Ни в обвинительном заключении, ни в приговоре эти вещи не упоминались. Когда меня обыскали в центре заключения, я потребовала вернуть моей семье 109 юаней, подарочную карту и пару обуви. Они ничего не вернули.
Это не первый случай, когда полиция грабила нас.
3 января 2001 года два сотрудника полицейского участка Синьлэ пришли к нам с целью арестовать меня. Меня не было дома, но они не уходили. Поскольку моему сыну (который жил с нами) нужно было идти на работу, он оставил их одних. Пока дома никого не было, полицейские взяли 1500 юаней наличными, небольшой динамик, книги Фалуньгун и MP3-плеер. Они ждали целый день, потом остались на ночь, съели весь мой сладкий картофель. На следующее утро, когда я пришла домой, они арестовали меня.
После моего ареста сотрудники полицейского участка Синьлэ позвонили работодателю моего мужа и заставили уволить его. Когда муж вернулся домой, он пришёл в ярость, увидев в доме полный беспорядок и разбросанную фруктовую кожуру. В обмен на моё освобождение полицейские попыталась заставить его заплатить 5000 юаней, но он не сделал этого. Меня держали в центре «промывания мозгов» района Наси два года и восемь месяцев.
В 2004 году, всего через несколько месяцев после освобождения меня снова арестовали и приговорили к тюремному заключению. На этот раз полицейские забрали у нас несколько тысяч юаней наличными.
10 сентября 2008 года меня арестовали ещё раз за то, что я рассказывала людям о Фалуньгун. Когда муж вернулся домой, он обнаружил, что 5000 юаней, которые я сняла с карты три дня назад, исчезли. Остался только обрывок банкноты в 20 юаней.
Дун Дань, следователь из прокуратуры Наси, допросила меня в центре заключения после ареста. Она спросила, размещала ли я какие-нибудь объявления последние несколько лет. Я честно сказала, что помогла бывшей сотруднице разместить два объявления о продаже дома. Следователь не стала это записывать. На следующий день я увидела, что объявления о продаже были записаны как «размещение материалов Фалуньгун».
Из приговора я узнала, что начальник «Офиса 610» района Наси сорвал с рекламного щита на фермерском рынке Дачжэнгоу две листовки Фалуньгун и передал их администрации рынка. Прокуратура хотела, обвинив меня, закрыть это дело.
Дун показала мне два видео. На одном было видно, что я несла бамбуковую корзину и шла с двумя прохожими, которые тоже несли корзины. На другом видео человек, несущий корзину был снят сзади. Дун сказала, что этот человек тоже я. Однако на видео не были показаны мои действия, не говоря уже о размещении листовок на рекламном щите.
Прокурор сказал, что, поскольку корзина, которую несёт человек на видео, была такой же, как корзина, найденная в моём доме во время обыска, это подтверждает, что этим человеком была я.
Я сказала: «Я собираю макулатуру больше десяти лет и сдаю её, чтобы заработать на жизнь. Неудивительно, что дома есть корзина. Я должна заботиться о своей престарелой матери, и вполне нормально, что каждый день прохожу мимо фермерского рынка, поэтому тем человеком на видео могла быть и я. Когда приходит моя очередь заботиться о матери, я беру на себя все расходы, поэтому мне нужны деньги. У меня нет источника дохода, и я в основном полагаюсь на сбор вторсырья. Является ли сбор вещей преступлением? Я разместила на мосту информацию о продаже дома и там есть система видеонаблюдения. Это можно проверить».
Однако Дун, настаивая на том, что это я расклеивала листовки Фалуньгун, использовала это в качестве доказательства. Во время суда я попросила зачитать, что написано на листовках, но этого никто не сделал.
Во время судебного заседания я сказала председателю суда: «Это ложь. Всё было сфабриковано. Как у меня могло быть столько книг, компакт-дисков и газет? Многие люди носят корзины. Кто-то продает овощи, кто-то покупает, все чем-то занимаются. Почему вы утверждаете, что это я приклеила листовки?»
«Мы видели корзину в вашем доме», – ответила судья.
«У меня дома есть корзина, и не одна. Я десять лет собираю сырьё, пригодное для вторичной переработки, и всё это по вашей вине. Меня почти три года держали в центре «промывания мозгов», год и три месяца в исправительно-трудовом лагере. Меня приговорили к трём с половиной годам заключения и несколько раз арестовывали. Когда мой дом разрушился, у меня не было денег на ремонт и приходилось собирать макулатуру, чтобы выжить».
После окончания слушания три человека хотели, чтобы я подписала протокол суда, но я отказалась. На втором слушании судья приговорила меня к трём годам заключения и штрафу в 5 000 юаней. Они снова хотели, чтобы я подписала протокол.
Я сказала: «Что я должна подписать? Прочитайте мне. Я неграмотная».
Никто не стал читать. Вместо этого они попытались схватить меня за руку и поставить отпечатки пальцев. Я не позволила им это сделать.
Через несколько дней после оглашения приговора председатель суда пришла в центр заключения и потребовала подписать приговор.
Я сказала ей: «Вы приговорили меня без всякого на то основания. Вы нарушили закон. Я никогда не расклеивала листовки Фалуньгун. Я честно сказала вам, что разместила два объявления о продаже дома для человека, который спешил уехать и хотел быстрее продать свой дом. Я найду его как свидетеля. Кроме того, на мосту, где я приклеила объявления, есть видеонаблюдение. Почему вы обманываете меня? Вы сказали, что это я наклеила листовки, почему же вы не прочитали, что написано в них?»
«В вашем доме нашли корзину», - заявила судья.
Когда она велела мне подписать приговор, я потребовала зачитать его, но она отказалась. Затем она велела охранникам расписаться за меня. После долгих уговоров один охранник подписал.
Когда меня посадили в тюрьму, некоторые охранники, у которых ещё осталась совесть, сказали, что со мной поступили несправедливо, и сочувствовали мне.
Несмотря на преследования со стороны властей, я старалась использовать любую возможность, чтобы рассказать им правду о Фалуньгун и убедить их не участвовать в преследовании.
Во время судебного процесса в 2017 году, когда председатель суда дал мне слово, я сказала, что в Китае нет закона, запрещающего Фалуньгун; Фалуньгун учит людей быть добрыми, и многие из тех, кто его практикует, излечились от болезней.
Когда меня допрашивали, я рассказала сотрудникам отдела общественной безопасности, что раньше вся страна поддерживала Фалуньгун, что основателя Фалуньгун приглашали читать лекции в разных местах. Я сказал им, что книги Фалуньгун открыто продавались в книжных магазинах Синьхуа (крупнейшая и единственная в стране сеть книжных магазинов в Китае), и попросила объяснить, почему государство какое-то время поддерживало нас, а затем стало подавлять. Я также сказала, что практикуя Фалуньгун 23 года лично убедилась, насколько хороша эта практика.