(Minghui.org) В знак протеста против жестокого обращения Лю объявила голодовку, которая длилась три четверти её срока. Помимо продления срока заключения Лю несколько раз отправляли в госпиталь лагеря и дважды в критическом состоянии увозили в больницу № 2 медицинского университета Шэнцзин.
В начале 2001 года власти и охранники лагеря запланировали провести собрание, и подстрекали заключённых докладывать на нём о практикующих Фалуньгун, которые выполняли упражнения или владели лекциями Фалуньгун. Лю посоветовала практикующим не ходить на это собрание и попросила руководителя отделения Чжана о встрече. Когда Чжан не ответил на её просьбу, Лю в знак протеста объявила голодовку.
Через две недели Лю настолько ослабла, что не могла ходить и потеряла сознание. Когда она во второй раз потеряла сознание, её отправили в больницу лагеря. Главврач больницы его заместитель и заведующая терапевтическим отделением встретились, чтобы обсудить состояние Лю. Заведующая сказала, что у Лю уже до голодовки проявлялись серьёзные симптомы сердечного заболевания, и если бы не своевременное лечение, она бы уже умерла.
Лю рассказала врачам и медсёстрам, почему она объявила голодовку, а также о пытках, которым её подвергли за отстаивание своей веры. Из больницы позвонили Чжан Цзюну, руководителю отделения № 3. Чжан пришёл к Лю в больницу и солгал ей: «Мы прекращаем все попытки «преобразовать» тебя и больше не будем подвергать пытке «кровать мертвеца». Просто выполняй предписания врачей, чтобы выздороветь».
Лю поверила Чжану. Она начала принимать пищу и постепенно восстановила здоровье. Однако, после возвращения в лагерь, её снова подвергли пытке «кровать мертвеца». Лю спросила Чжана: «Разве вы не говорили мне в больнице, что больше не будете подвергать меня этой пытке?» «Как ты могла поверить этому?» – усмехнувшись, ответил Чжан. Лю сказала: «Вы не теряете надежду преобразовать меня, но как можно силой изменить чьё-то сердце?»
За два года заключения в лагере Масаньцзя к Лю не допускали никаких посетителей. Она ни разу за всё это время не видела свою семью. Ей даже не разрешили звонить домой и писать письма. Её полностью лишили связи с внешним миром.
Муж Лю, И Баоцзюнь, почти каждый месяц приезжал в лагерь, надеясь увидеть её. Несмотря на то, что ему каждый раз отказывали, он продолжал приезжать, чтобы дать понять охранникам, что для близких Лю очень важно её благополучие.
Через некоторое время И Баоцзюнь начал обращаться в местные органы власти разных уровней, включая управление по рассмотрению жалоб и петиций, прокуратуру и судебное бюро, подавая петиции и жалобы на ужасные условия в исправительно-трудовом лагере и насилие. Однако, следуя указаниям КПК, эти организации больше не представляют интересы людей – они стали инструментами партии и заглушают любой голос, если это не голос КПК.
В июне и июле 2011 года чиновники «Офиса 610» города Далянь инспектировали исправительно-трудовой лагерь Масаньцзя. В разговоре о достижениях персонала лагеря в преобразовании практикующих Фалуньгун, Лю была упомянута как одна из немногих исключений, которая, несмотря на постоянные усилия властей, оставалась непреклонной. Её образование и влияние на практикующих Фалуньгун не давали покоя городским властям, и они разработали план, чтобы держать Лю в заключении как можно дольше.
За два года заключения в лагере Масаньцзя Лю не удалось преобразовать и это беспокоило чиновников «Офиса 610» города Далянь. Они не хотели отпускать её так легко и разработали план, который грубо нарушал принцип недопустимости повторного привлечения к юридической ответственности за одно и то же правонарушение.
В июле и августе 2011 года И Бинь из прокуратуры района Чжуншань несколько раз приходил к Лю и однажды сказал: «Ваше дело не закрыто». Лю с недоумением спросила: «Тогда за что меня заключили в исправительно-трудовой лагерь на два года?» И Бинь ответил: «Это только за выполнение упражнений в центре заключения».
За несколько дней до освобождения Лю сотрудники отделения полиции района Чжуншань и полицейского участка Таоюаньцзе забрали её из лагеря Масаньцзя и отвезли в центр заключения Яоцзя, где поместили в камеру № 8-16.
После двух с лишним лет разлуки с близкими и, пережив столько страданий, Лю с нетерпением ждала воссоединения с семьёй. Её муж, сын и родители скучали по ней и радовались от мысли, что она скоро вернётся домой.
Однако 21 сентября, в день, когда Лю должны были освободить, её родным позвонили из местного комитета и сказали, что «19-го числа Лю Жунхуа арестовали сотрудники полицейского участка Таоюаньцзе, и сейчас она находится в центре заключения Яоцзя. Её арест официально утверждён, ей грозит суд и возможно тюремный срок». Родные Лю не могли поверить в услышанное.
Её 70-летние родители, не раз обращались в полицейский участок Таоюаньцзе, прокуратуру, суд и администрацию по рассмотрению жалоб и петиций района Чжуншань с ходатайством об освобождении дочери, но безрезультатно.
Начальник отделения полиции Таоюаньцзе Ли Литянь и его заместитель Лю Яньсун заявили им, что дело Лю передано в управление полиции, и велели им идти домой и ждать, пообещав следующую встречу в суде.
Начальник Ли Литянь был враждебно настроен по отношению к супругам и пригрозил, что если они придут снова, то прокуратура и суд приговорят Лю к пожизненному заключению. Ли убрал все стулья в вестибюле, поэтому пожилым людям пришлось стоять в ожидании.
Мать Лю заплакала и спросила охранника: «У вас на стене висит лозунг «Служение людям», но ваш начальник выгоняет меня отсюда. Разве мы не люди? Если бы вы не арестовали мою дочь, меня бы здесь не было. Я никуда не пойду. Я останусь здесь и буду ждать до тех пор, пока не вернётся наша дочь».
Не имея никаких каналов для подачи петиции, члены семьи Лю обратились к общественности. Они писали открытые письма, прося поддержки и помощи, в надежде, что люди обратят внимание на дело Лю.
«С момента поступления в школу в возрасте восьми лет моя дочь Лю Жунхуа была лучшей ученицей от начальных до старших классов, а затем в колледже и университете. После окончания учёбы она преподавала в университете океанологии города Далянь и обучила многих студентов, которые в дальнейшем внесли большой вклад в развитие страны. Её статьи публиковались в престижных журналах в сфере образования. Она никогда не причинила никому вреда. Мы с женой очень гордимся ею и рады видеть, что наша дочь внесла такой большой вклад в жизнь общества», – написал отец Лю в открытом письме с призывом к её освобождению.
«Моя дочь не совершала никакого преступления. То, что Цзян Цзэминь назвал Фалуньгун незаконным, не означает, что это правда. Я думаю, что Цзян совершил преступление – он нарушил высший закон страны, конституцию.
Мне почти 80 лет, и я много повидал за свою жизнь. Я пережил различные движения, проводимые коммунистическим режимом, включая Великую культурную революцию и бойню на площади Тяньаньмэнь. И каждое из них начиналось с указания высшего должностного лица партии, и каждый раз приводило к страданиям людей и уносило много жизней, хотя партия после этого и признавала свою ошибку.
Что моя дочь сделала неправильно? Всё, что она делала, это жила в соответствии с универсальными принципами Фалуньгун: “Истина-Доброта-Терпение”. Разве плохо стремиться быть хорошим человеком? Благодаря практике многие вернули себе здоровье, что в свою очередь сэкономило стране расходы на медицинское обслуживание. Обретя здоровье, практикующие лучше выполняют свою работу. Что в этом плохого?
Если бы телевизионные программы и газеты не распространяли ложь и клевету на Фалуньгун, моей дочери не пришлось бы рассказывать людям правду о его преследовании. Кроме того, люди имеют право на свободу слова, печати, собраний и демонстраций. Где свобода у моей дочери? Правоохранительные органы нарушают закон. Я буду продолжать добиваться для неё правосудия. Она не сделала ничего плохого. Практика Фалуньгун не нарушает никаких законов», – написал он.
Сын Лю, в то время 16-летний ученик средней школы, тоже написал письмо с просьбой помочь освободить его маму.
Уважаемый господин / госпожа,
Я с волнением ждал освобождения мамы. Когда я узнал, что её снова арестовали, то испытал настоящий шок. Моё сердце обливалось кровью. Мама, практикуя Фалуньгун, всегда была хорошим человеком. Она замечательная, добрая и я очень горжусь ею.
Десять лет назад её приговорили к году заключения в исправительно-трудовом лагере за веру в Фалуньгун. Я был лишён её заботы и семьи. Я всё время скучал по ней. Когда в том же году, мама вернулась из лагеря, она при росте 157 сантиметров весила меньше 36 килограмм. Я слышал, что она снова похудела. Я очень переживаю за неё. Не знаю, как она держится.
Мама стала мишенью для преследования с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Как человек, у которого с раннего возраста не было рядом матери, я сильно хочу, чтобы она была в моей жизни. Можете ли вы это представить? Когда я вижу других детей с мамами, мне становится тоскливо.
Хотя я ещё несовершеннолетний, но прекрасно знаю, что любой гражданин имеет право на свободу вероисповедания. Я изучал это в школе – это название главы в учебнике «Политика». Я могу на пальцах одной руки сосчитать, сколько раз я видел маму за последние 10 лет, хотя твёрдо знаю, что она никому не причинила вреда и не нарушила никаких законов. Что бы она ни практиковала, она очень хороший человек.
Я обращаюсь ко всем добрым и справедливым людям. Я знаю, что у вас тоже есть дети и родители, и вы бы не хотели, чтобы ваших близких родственников, которые не совершали никаких преступлений, бросали в тюрьмы и подвергали пыткам. Я надеюсь, на вашу помощь в освобождении моей матери, чтобы наша семья могла как можно скорее воссоединиться».
Продолжение следует