Ирландский практикующий Чжао Мин рассказывает о последствиях насильственного приема нейротоксичных препаратов в Трудовом лагере Туаньхэ в Пекине (фотография)

Чжао Мин

Примечание редактора: практикующий Фалуньгун Чжао Мин ( Zhao Ming ), китаец по происхождению, живет в Ирландии. Его арестовали в 1999 году, когда он навещал своих родственников в Китае на Рождество. После этого его приговорили к приблизительно двум годам жесточайших пыток, которые начались после его заключения в трудовой лагерь режимом Цзяна. Только благодаря многочисленным апелляциям практикующих Фалуньгун и справедливых людей всех слоев ирландского общества в марте 2002 года он был наконец-то освобожден.

После освобождения из трудового лагеря Туаньхэ ( Tuanhe ) уже прошло два года, сейчас я получил статус беженца в Ирландии и нахожусь в поисках работы после защиты своей докторской Диссертации.

Уже почти два года прошло после освобождения, но мои ступни по-прежнему немеют и болят после долгой ходьбы. Я всегда думал, что это было вызвано пыткой, которую называют «сидеть на корточках, как солдат». Я подвергался ей во время заключения в трудовом лагере Синань ( Xinan ). Но позже, когда в памяти все четче всплывали некоторые подробности, я понял, что это было вызвано нейротоксичными препаратами, которые мне насильно вводили во время заключения.

Всем репрессиям, про которые я открыто рассказал людям, подвергался непосредственно я, или же я был свидетелем пыток, происходивших в Китае. Многие жертвы этого преследования могут рассказать про бесчисленные методы пыток. В будущем, когда репрессии завершатся, многое из этого можно будет подтвердить. Я никогда не говорил то, за что меня бы могли обвинить в преувеличении. Все о чем я говорю - это обыкновенные показания, согласно закону. В действительности есть вещи, о которых я не упомянул. Например, я ел пищу, в которую добавляли психотропные препараты и даже не подозревал об этом. Про это я не говорил, так как я не видел этого так ясно, как скажем избиение, поэтому я об этом не упомянул. Однако, поскольку память ко мне постепенно возвращается, я бы хотел затронуть эту тему, так как есть некоторые неоспоримые доказательства.

В трудовом лагере Синань меня подвергали телесным наказаниям в конце апреля -начале марта 2001 года. Тогда подходил к концу срок моего заключения. Охранники трудового лагеря Синань усилили пытки, и мои ноги цепенели именно из-за долгого «сидения на корточках, как солдат». Позднее, мой срок заключения был удлинен, и меня перевели в трудовой лагерь Туаньхэ, после чего онемение немного прошло. Но в конце 2001 - начале 2002 года я снова начал чувствовать онемение в ступнях и ногах даже несмотря на то, что больше не подвергался телесным наказаниям. Это заставило меня задуматься над тем, что же все-таки стало причиной ухудшения моего самочувствия.

Перед китайским Новым 2002 годом меня изолировали в западном здании трудового лагеря Туаньхэ на первом этаже, я находился под наблюдением 24 часа в сутки. В такой изоляции было просто невозможно проследить, примешивались ли в мою пищу какие-либо медицинские препараты. Но пища, которую мне давали в то время, была очень соленой. Меня вырвало сразу после того, как я был там помещен. Однажды ночью я не смог заснуть, я постоянно крутился, так как чувствовал сильную боль в животе, пища подступала к горлу и меня тошнило. Я немедленно поднялся и побежал в туалет, чтобы вырвать все, что я ел в тот вечер, после чего мне удалось немного поспать. С того момента, когда я начал практиковать по Фалуньгун, с желудком у меня всегда все было в порядке, и я не ел чего-то необычного в тот вечер, поэтому этот приступ тошноты был действительно странным.

Насильное кормление милицией

Я помню, что во время заключения в седьмом подразделении в июне 2000 года, я отказался есть и пить. Меня насильно кормил главный врач клиники, которого другие заключенные звали Вет Лю ( Vet Liu ). Однажды он привел в клинику более десяти милиционеров, которые окружили меня. Они повалили меня на пол в центр круга, чтобы насильно меня кормить. Он растолок на столе несколько таблеток, сказав, что он делает для меня «усмиряющий раствор». Когда раствор был готов, он наполнил им большой шприц, через который он начал кормить меня через нос. Я решительно противостоял этому и меня постоянно рвало. Трубка, которую вставили в мой нос, вышла через рот. Он снова и снова вставлял трубку в мой нос, от чего из него начала идти кровь. Он был просто разъярен и сказал: «Продолжайте вливать раствор, по крайней мере, хоть что-то в него войдет». Таким образом, когда трубка наполовину вошла в мой пищевод, они начали вливать туда «усмиряющий раствор», но я вырвал большую часть этого. Раствор был очень горьким. Я не знаю сколько он положил туда таблеток, хотя я не был тогда чем-то болен. Когда я вернулся в помещение, где меня задерживали, меня начало рвать, это продолжалось снова и снова. Следует отметить, что в то время я объявил голодовку, поэтому у меня в желудке ничего не было. Я вырвал небольшое количество «усмиряющего вещества» с сильным запахом западных медикаментов. Все мы знаем, что препараты западной медицины нельзя принимать на голодный желудок, так как это может вызвать сильные судороге в желудке. Но в тот момент я не был болен. Причиной насильственного кормления густым веществом в то время, когда я долгое время находился на голодовке, было то, что они хотели подвергнуть меня пыткам, и это было очень жестоко. К счастью я обезвредил то небольшое количество, что попало мне в желудок, в противном случае, то что я бы пережил, просто нельзя было бы описать словами.

Я считаю, что рвота была вызвана медицинскими препаратами, которыми меня насильно кормили. В начале 2002 года онемение в ногах становилась все хуже и хуже. Я упомянул об этом милиционерам, и они отвезли меня в ближайшую больницу Туаньхэ на осмотр. Доктор взял металлический нож и стал проверять мою кожу на чувствительность по всему телу. Когда он прикоснулся к коже, она немедленно вспухла. Это было для того, чтобы проверить нервные окончания. Когда он проверял переднюю часть моего тела, я мог видеть каждую часть, к которой он прикасался. Я был удивлен, когда не было никакой реакции во время проверки кожи ног на чувствительность в районе паха. Доктор проверил несколько раз, я помню, он три раза спросил меня: «Вы что, страдаете недержанием?». Я ответил, что нет. Хотя с испражнением и мочеиспусканием у меня было все в порядке, но у меня все равно было странное чувство, что моя прямая кишка и мочеиспускательный канал были онемевшими, я не был уверен закончил ли я каждый раз, когда шел в туалет.

Я уверен, что симптомы онемения в паху и экскреторных органах появились именно в тот период, когда я был в изоляции, и они не появились, когда я был в Синань и меня заставляли сидеть там на корточках. Когда я находился в изоляции, ко мне не применяли телесных наказаний, поэтому это было результатом приема нейротоксичных препаратов. Онемение в ногах и ступнях было усилено этим видом лекарства.

Я помню, когда я был подростком, я видел один японский фильм «Слежка». Инспектор Дуцю ( Duqiu ) проник в психиатрическую больницу для расследования под прикрытием. Его заставляли принимать нейротоксичные препараты. Каждый раз, когда он принимал лекарства, он вставлял пальцы в гортань, чтобы вырвать таблетки и тем самым защитить себя. В моем случае, я не думал ни о какой защите, так как я не знал, что происходило. К счастью, практика Фалуньгун автоматически защищает практикующих, поэтому во время испражнения и рвоты из меня вышла большая часть лекарств, которые я принял. В противном случае со мной бы случилось несчастье, как с одним пациентом из фильма.

Возвращаясь мыслями в то время, я помню, что я чувствовал себя очень плохо после освобождения. Пища для меня была безвкусной и я не мог спать. Моя голова онемела, ощущения были хуже, чем во время самых тяжелых дней в заключении в трудовом лагере. Лишь только приложив большие усилия, мне удавалось немного поспать. Позже я написал статью, в которой упомянул об онемении, и что я считал, что она была вызвана пытками. Теперь я понимаю, что она была вызвана большими дозами нейротоксичных препаратов.

Если рассуждать логически, то очевидно, что ни один охранник в трудовом лагере не может подсыпать в пищу нейротоксичные препараты. В большинстве случаев у них нет специальных знаний о медицинских препаратах. Я уверен, что обычные охранники не способны сделать такие вещи. Теми, кто непосредственно принимали участие в репрессиях, были «специальные охранники», которые осуществляли наблюдение за мной. У других людей не было бы возможности отравить мою пищу лекарствами.

Методы, которыми осуществляются репрессии против Фалуньгун, определенно достигли крайней точки в злобности и жестокости. Даже сейчас охранники считают, что все вещи, которые они совершили, очень хорошо скрыты. В действительности, когда ложь Цзян Цземиня откроется, и в Китае возобновится правосудие, все милиционеры и чиновники будут перебрасывать ответственность друг на друга, чтобы избежать ответственности. В то время правда будет раскрыта.

Чжао Мин.

Источник: http :// clearharmony . net / articles /200408/21420. html

Китайская версия на: http :// minghui . org / mh / articles /2004/8/4/80996. html