Часть 2 смотрите здесь
(Minghui.org)
Ещё одна попытка принудительного преобразования
В январе 2009 года меня снова на две недели отправили в одиночную камеру. Несмотря на то что температура на улице была ниже нуля, охранники выключили отопление и дали мне очень тонкое одеяло. Я с трудом смог заснуть на бетонном полу.
30 августа 2010 года в тюрьме Ланьчжоу меня снова попытались заставить отречься от веры в Дафа. Позже я узнал, что когда заместитель руководителя отдела трудовой реформы Управления юстиции провинции Ганьсу приехал в Ланьчжоу для проверки, он созвал совещание, на котором ясно сказал обо мне: «Сунь Чжаохая заключили в тюрьму на 11 лет, и вы не можете позволить ему комфортно проводить здесь время».
В этот раз мне давали в день только две паровые булочки, и я голодал. Меня так же, как и раньше, лишали сна. Так продолжалось около двух месяцев. Температура в Ланьчжоу ночью была очень низкой, и я, голодный, постоянно дрожал от холода. Когда я больше не мог бодрствовать, то время от времени закрывал глаза на несколько минут.
Однажды ночью, находясь в полудрёме, я взглянул на двух сокамерников, назначенных следить за мной. Один выглядел очень сонным, другой – вялым. Я винил себя: «Что я делаю? Я заставляю этих людей страдать вместе со мной. Что если я просто соглашусь с ними?» Движимый человеческими эмоциями, я согласился скопировать заявление с обещанием отречься от Фалуньгун. Позже я внимательно посмотрел в себя и понял, что моя сила воли ещё слаба, как слабы и мои праведные мысли.
20 июня 2011 года два человека из судебного департамента провинции Ганьсу в сопровождении начальника тюрьмы и ещё нескольких человек прибыли, чтобы проверить, как идёт «преобразование» практикующих Фалуньгун. Они пытались заставить меня ругать Фалуньгун и Учителя. Я отказался это делать. Атмосфера была очень напряжённой.
Увидев, что их попытки изменить меня не дали результатов, начальник тюрьмы сменил тему, сделав мне выговор, и быстро закончил проверку.
После новогодних праздников в 2012 году, перед третьим этапом преобразования, я написал заявление, чтобы подтвердить свою решимость заниматься Фалуньгун. 20 мая того же года я написал торжественное заявление, в котором объявил, что моё заявление об отречении от Фалуньгун является недействительным, а потом передал новое заявление инструктору Мяо.
Позже я узнал, что Мяо, которого только что перевели туда, провёл совещание со своими сотрудниками, на котором сказал, что им не нужно ничего делать, чтобы «промыть мне мозги». Большинство сокамерников, которым было поручено присматривать за мной, понимали правдивые факты о Дафа, поэтому какое-то время моя жизнь была относительно лёгкой, пока в июне 2014 года наше отделение не было объединено с отделением №1.
Пытки с помощью «кровати мертвеца» и «скамьи тигра» и жестокое принудительное кормление
К концу 2016 года начальник тюрьмы Чу Чжиюн назначил жестокого Ван Гочэня начальником нашего отделения, пытаясь наверстать упущенную финансовую выгоду подразделения.
Ван сначала относился ко мне благоразумно, но через полгода, укрепив свою власть, стал очень злобным.
Он придумал причину, по которой запер меня в маленькой тёмной комнате, где меня на 12 часов приковывали наручниками к «скамье тигра», а остальное время держали на «кровати мертвеца».
Иллюстрация метода пыток: «скамья тигра»
Иллюстрация метода пыток: «кровать мертвеца»
Я объявил голодовку, и через пять дней меня стали кормить насильно. Мне вставили в пищевод трубку через ноздрю, затем вытащили её и снова вставили. В моём желудке ничего не было, и этот процесс был крайне болезненным. Я чувствовал тошноту и задыхался. Они пытали меня таким образом, чтобы заставить отказаться от голодовки.
Воспроизведение метода пыток: жестокое принудительное кормление
Через три дня меня снова попытались насильно накормить, но у меня пошла кровь из носа, и мне сказали, чтобы я глотал свою кровь. На обратном пути в своё отделение я дважды терял сознание. Когда я пришёл в себя, меня привязали к «кровати мертвеца» более чем на десять дней. Бригадир пришёл в нашу камеру и приказав мне сотрудничать с ними.
Не только меня, но и других заключённых держали в тёмной комнате, что оказалось для них губительным. До меня в тёмной комнате заперли молодого заключённого по фамилии Ду и продержали там ещё два-три месяца после того, как выпустили меня. К тому времени, когда его выпустили, он страдал тяжёлой депрессией и психическим расстройством.
Люй Юнчжэнь, практикующий Фалуньгун из города Байинь, которому было больше 60 лет, примерно на месяц раньше меня также был заперт в маленькой тёмной комнате.
20 сентября 2017 года в тюрьму Ланьчжоу из Синьцзяна привезли около 160 иностранцев из Монголии, Казахстана, Таджикистана, Кыргызстана, Афганистана и Пакистана. В Синьцзяне центры заключения и тюрьмы были переполнены местными жителями, и иностранцев больше не могли содержать там.
Они сказали, что с 5 июля 2014 года компартия Китая провела жестокие репрессии в Синьцзяне, и множество уйгуров было задержано. С ними обращались бесчеловечно, каждый день людей забивали до смерти. Убедившись в злобности КПК, большинство из них стали считать Фалуньгун праведной практикой.
В 2019 году Ван Гочэня перевели во вновь созданное отделение №9, где он продолжил проявлять свою жестокость. Он надел на одного заключённого наручники, обрызгал его раствором острого перца и поразил током электрической дубинки, в результате чего тот был изуродован. Когда Ван был инструктором в отделении №5, он подстрекал заключённых жестоко пытать практикующего Фалуньгун Ван Юцзяна. В результате Ван был парализован и позже скончался.
Избивая меня, охранники сломали мне рёбра
После того как Вана перевели в новое отделение, начальником нашего отделения стал Ма. В конце декабря 2019 года инструктор Чжан запер мужской туалет в мастерской, чтобы люди не могли пользоваться им.
«Да, я негодяй, ну и что!» – кричал он в мастерской, где более 300 человек были вынуждены выполнять неоплачиваемую работу.
«Посещение туалета – одна из самых основных потребностей человека, – возразил я ему. – Вы заходите слишком далеко, не разрешая нам пользоваться туалетом». Я ещё немного поспорил с ним, прежде чем меня уговорили вернуться на своё место. Через десять минут я снова пошёл в мужской туалет. Ма всё ещё был там, но дверь в туалет была открыта.
На следующий день Ма привёл пять или шесть охранников, чтобы проверить, соблюдаются ли в мастерской меры безопасности. Я сказал, что хочу поговорить с ним.
«Ты можешь поговорить со мной, но сначала тебе нужно присесть», – сказал он.
Я не обратил особого внимания на то, что он сказал, а он втолкнул меня в свой кабинет и с силой прижал к краю стола. Спину пронзила острая боль. Когда Ма отпустил меня, я рухнул на землю. Схватившись за стул, стоявший рядом, я попытался встать, но не смог, так как спина очень ослабла.
Придя в себя, я закричал: «Ты просто негодяй и подонок!» Он и шестеро охранников начали бить меня кулаками и ногами. После этого Ма приказал двум заключённым отвести меня обратно в мастерскую и приковать наручниками к столбу, заведя руки за спину. Меня оставили там до 6 часов вечера. Во время избиения мне сломали два ребра. Я не мог нормально дышать и чувствовал сильную боль при каждом вдохе. Мои ноги были фиолетово-чёрного цвета.
Воспроизведение метода пыток: жестокое избиение
Вечером охранники сняли с меня наручники и велели другим заключённым помочь мне вернуться в камеру. Я каждый день терпел сильную боль, работая в мастерской. Прошёл почти месяц, прежде чем боль постепенно исчезла. В этот период я не мог дышать полной грудью, и даже самый лёгкий кашель вызывал у меня острую боль, от которой я задыхался.
Поскольку я не мог приседать на корточки во время переклички, новый командир группы по фамилии Цзя надел на меня наручники. Позже он приказал другим заключённым держать меня в наручниках в мастерской в течение дня, а после работы приковывать к кровати. Так продолжалось почти до китайского Нового года. В ночное время я нашёл способ, чтобы самостоятельно снимать наручники.
В 2017 году у меня начались проблемы с зубами, и к тому времени, когда меня выписали, у меня осталось всего три зуба из-за болезни дёсен.
Выход на свободу
Во время вспышки Covid охранники по очереди держались подальше от тюрьмы. За неделю до того, как меня освободили, ко мне подошёл охранник нашего отделения и сказал, что начальник тюрьмы сообщил им, что чиновники из Политико-юридической комиссии провинции Ганьсу хотят поговорить со мной до моего освобождения.
Они сказали, что у меня не будет никаких проблем, если я признаю своё «преобразование», а иначе меня могут не освободить или не разрешить вернуться в мой родной город в провинции Хэйлунцзян.
Я сказал им, что не признаю своего принудительного «преобразования». Больше они ничего не сказали.
В тот день когда меня освободили, я не видел никого из Политико-юридической комиссии провинции Ганьсу. Меня забрали три человека из моего родного города Цзямусы: один из отдела внутренней безопасности полиции, один из управления юстиции и ещё один из местной Политико-юридической комиссии.
Поскольку в тот день у нас не было билетов на самолет, меня поселили в местной гостинице в Ланьчжоу. Три человека, которые меня забрали из тюрьмы, спросили, есть ли у меня планы на будущее.
«Тюремные охранники, должно быть, рассказали вам обо мне», – ответил я.
«Значит, вы всё ещё занимаетесь Фалуньгун?» – сказал один из них.
«Да», – твёрдо заявил я. Они молча разошлись по своим комнатам.
На следующий день я прогуливался с сотрудником Политико-юридической комиссии. Он спросил меня о совершенствовании по Фалуньгун и о том, почему меня приговорили к такому суровому тюремному заключению. Я рассказал ему, что со мной случилось, и он сказал, что КПК никогда не ослабляла преследования Фалуньгун, и попросил меня больше не участвовать в перехвате телевизионного сигнала. Я ничего не ответил на это, но рассказал ему о пользе, которую получил от практики Фалуньгун.
Вечером я вылетел на самолёте в Харбин, а затем оттуда на поезде добрался до Цзямусы. Власти уведомили моих младших братьев и сестёр, чтобы они встретили меня на выходе, и сказали, что мне надо как можно скорее подать заявление на регистрацию по прописке и получить удостоверение личности.
Заключение
Из 23 лет преследования Фалуньгун я двадцать один год провёл в тюрьме, куда меня несправедливо заключили. Меня подвергали избиениям, оскорблениям и всевозможным издевательствам, стараясь заставить отречься от моей веры. Было ли мне больно? Да, было. Но мои страдания были так ничтожны, когда я думал о том, какие огромные усилия прилагал Учитель, распространяя принципы Вселенной, а также о его безмерном милосердии и спасении человечества.
19 лет в тюрьме Ланьчжоу были ужасным и разрушительным периодом моей жизни. Я был лишён свободы, и мои ценности полностью отличались от ценностей людей, которые окружали меня. Никакими словами нельзя выразить то одиночество, которое я перенёс, и никто не мог разделить со мной это одиночество.
Когда я не мог выполнять упражнения или изучать Фа, я повторял про себя несколько канонов и стихотворений Учителя, которые мог вспомнить. Я твёрдо верил в сердце: «То, что я сделал – правильно, и это моя праведная вера в Фалуньгун».
Я помню несколько слов из романа «Путешествие на Запад»: «Трудно родиться в восточной стране, трудно найти праведную Дхарму, трудно обрести человеческое тело. Какое счастье, если человеку выпадает всё это!»
Когда практикующие Фалуньгун были вынуждены оставить свои семьи и карьеру и рисковали своей жизнью, стараясь донести до людей правдивую информацию, они на самом деле хотели спасти людей из тисков зла. Я обычно говорил охранникам в тюрьме: «Доброе отношение к практикующим Фалуньгун равносильно хорошему отношению к себе!»
(Окончание)
Статья на эту тему:
Все материалы, опубликованные на этом веб-сайте, защищены авторским правом Minghui.org.
