Тринадцать дней лишения сна

(Minghui.org) Ван Юнхан, практикующий Фалуньгун и адвокат из города Даляня провинции Ляонин, представлял и защищал нескольких практикующих Фалуньгун от сфабрикованных китайским режимом обвинений.

В июле 2009 года около 20 полицейских арестовали его. Суд приговорил Вана к семи годам лишения свободы. Его дело было включено в отчёт специального докладчика Организации Объединённых Наций 2010 года о пытках и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видах обращения и наказания.

Ниже приводится рассказ Вана о том, как ему не давали спать в течение 13 дней в тюрьме №1 города Шэньяна, что в конечном итоге привело к принудительному «признанию», записанному на видеокамеру.

«В 2009 году меня приговорили к семи годам тюремного заключения за публикацию нескольких статей с критикой в адрес китайского коммунистического режима за нарушение прав практикующих Фалуньгун (также известен как Фалунь Дафа).

В тюрьме я страдал от жестоких избиений, одиночного заключения и голода. Меня лишили права приобретать предметы первой необходимости. Но самым тяжёлым было лишение сна в течение 13 суток подряд в 2012 году.

Ван Юнхан, практикующий Фалуньгун и адвокат из города Даляня

В начале 2012 года с целью "полностью уничтожить Фалуньгун в тюрьме" начался новый виток применения жестокого отношения к заключённым практикующим Фалуньгун.

Говоря откровенно, они решили использовать всё возможное, чтобы заставить нас, практикующих, отказаться от веры в Фалуньгун. Чтобы не допустить контакта с другими заключёнными, меня перевели в столовую и назначили заключённого преступника Чжан Вэйхуэя круглосуточно наблюдать за мной. Столовая была закрыта за исключением времени трёх ежедневных приёмов пищи.

В конце февраля 2012 года друг одного заключённого предупредил меня: "Одно подразделение занимается 'трансформацией' практикующих Фалуньгун. Метод, который они используют, очень жестокий. Лучше быть осторожным". Мы поняли, что практикующий Фалуньгун считается 'трансформированным', когда отказывается от веры в Фалуньгун.

Позднее один лидер среди заключённых сообщил мне, что в его отделении проводится такая кампания. "Они хотят искоренить Фалуньгун в тюрьме и действуют беспощадно. Есть только два выхода: 'трансформироваться' или умереть, – сказал он. В нашем отделении все практикующие, кроме одного, подписали заявления о трансформации, и последний долго не продержится".

Стали распространяться слухи о том, что практикующих Фалуньгун в других камерах лишали сна, чтобы заставить отказаться от своей веры.

Я вспомнил разговор с Хань Дуном, командиром четвёртой команды, где я находился до того, как меня перевели в столовую, куда он пришёл в марте, чтобы пообщаться со мной.

Я спросил его о кампании против практикующих в тюрьме и сказал: "Никто из нас, задержанных практикующими, не нарушал закон. Я не понимаю, почему тюремные власти должны задерживать нас и заставлять отказаться от нашей веры. Вам не кажется, что у лиц, принявших такое решение, есть проблемы с психикой?"

Хан ответил: "Я тоже так думаю". Это был нормальный ответ на мой вопрос, но он и другие начальники отделений ничего не делали и выполняли приказы, когда высшие руководители оказывали на них давление, чтобы они "преобразовывали" практикующих.

8 мая после обеденного перерыва я услышал, как кто-то позвал меня по имени. Я увидел пятерых охранников у дверей столовой. Один из них сказал мне: "Командир Лю Шуан ждёт тебя. Он хочет поговорить с тобой". Я знал, что пришло моё время.

Когда мы подошли к кабинету, я сказал охранникам, что такая 'трансформация' является незаконной, неразумной и бессмысленной. Они говорили очень мало. Я напомнил им: "То, что вы делаете, это ваша работа, и как вы это делаете, останется на вашей совести".

Командир Лю ждал меня. Он тоже очень мало говорил. Сказал только, что мы должны идти в комнату для допросов, подвёл меня к ней, бросил на меня взгляд и вздохнул.

Я вошёл и сразу заметил, что над дверью висит плотный занавес. Комната была освещена двумя мощными лампочками, но всё же казалась тёмной по сравнению с внешним помещением.

Мне сказали, чтобы я сел на железный стул. Как только мои глаза привыкли к свету, я увидел в комнате более дюжины человек и около 20 электрических дубинок различной длины, лежащих на подоконнике.

Янь Тяньсян, заместитель начальника 'Образовательного подразделения' тюрьмы, объявил мне: "По приказу управления провинции и тюрьмы ты теперь обязан пройти идеологическую трансформацию. Тебе есть что сказать?"

"Мы [практикующие Фалуньгун] не совершали никакого преступления. Это несправедливо бросать нас в тюрьму. Почему вы продолжаете нас так мучить? В чём смысл»? – спросил я его.

Он не ответил на мой вопрос, но приказал прикрепить меня к железному стулу. Мои ноги были закреплены за лодыжки, а руки зафиксированы с обеих сторон.

Аппарат для пыток: железный стул

Я остался в комнате с четырьмя заключёнными и двумя или тремя охранниками. Мне показали видеопрограммы, порочащие Фалуньгун, которые я, начав практиковать Фалуньгун в 2006 году, почти все видел. Я сказал, что информация в этих видеороликах не соответствует действительности.

В одном видеоролике говорилось о том, как мужчина по имени Ван Юшэн привёз в США плакат, который весил несколько тонн и был длиной несколько километров. На нём было более миллиона подписей китайских граждан в поддержку преследования Фалуньгун китайским коммунистическим режимом.

Я хорошо знал, как собираются такие подписи, поскольку и меня заставили написать своё имя на подобном плакате. Это было весной 2001 года, вскоре после того, как на площади Тяньаньмэнь произошёл инцидент с 'самосожжением'. На работе приказали всем сотрудникам присутствовать на собрании.

Руководители прочитали вслух приказ, а затем заставили тысячу сотрудников выстроиться и по очереди подняться на сцену, чтобы написать имя на плакате, осуждающем Фалуньгун. Три видеокамеры записывали весь процесс под разными углами. Каждый должен был встать, и никто не сказал 'нет'. У меня тоже не хватило смелости противостоять преследованию, и я против воли написал своё имя на плакате.

Через некоторое время даже полицейские посчитали эти видео не убедительными. Они решили показать только одно видео, которое не имело никакого отношения к Фалуньгун.

Справа напротив меня в полуметре от моего лица сидел один заключённый. Если мои глаза закрывались больше, чем на три секунды, он делал что-нибудь, чтобы разбудить меня. Заключённый по имени Чжэн Цзе был особенно жестоким и бил меня кулаком по правому подреберью. Однажды, когда в комнате никого не было, он стал бить меня по спине и рёбрам, и я потерял сознание от боли.

В течение первых трёх дней мне не давали еды и только два раза водили в туалет. Для меня самым сложным было преодолевать жажду и сонливость. Две высоковольтные лампочки, сверкающие передо мной, ещё больше усиливали ощущение жажды.

Заключённые, которые наблюдали за мной, были готовы в любой момент ударить меня, чтобы я не задремал. Однажды, когда все вышли, заключённый так бил меня по спине и рёбрам, что я потерял сознание от сильной боли. Придя в себя, я сообщил его имя командиру Лю. На следующий день его куда-то перевели.

Начиная с четвёртого дня, мне даже не давали пользоваться туалетом, разрешая мочиться один раз в день, сидя на железном стуле. Ежедневно мне давали 250 миллилитров воды. Поскольку я ел мало, у меня в течение десяти дней не было стула.

Двери и окна были закрыты, и я не мог отличить день от ночи. У меня было только общее представление о времени по шагам заключённых, которые выходили работать утром и возвращались в свои камеры вечером. Но через несколько дней я потерял и это представление.

Входили полицейские и допрашивали меня. Затем перестали приходить, потому что комната была в ужасном состоянии. Они установили видеокамеру на расстоянии 30 сантиметров от моего лица и теперь могли ясно видеть моё лицо из своего кабинета. Конечно, камера не снимала заключённого, сидящего рядом со мной и бившего меня всякий раз, когда я закрывал глаза.

На мне были старые шерстяные носки. Через несколько дней они стали отвратительно пахнуть, и их бросили в угол комнаты. Почувствовав, что больше не могу переносить лишение сна, я крикнул: "Фалунь Дафа несёт добро!"

Тогда они стали затыкать мне рот тряпкой. Но заключённый Чжэн Цзе, который бил меня, всегда использовал для этого мои грязные носки. Шерсть на носках ужасно сыпалась, и во рту оставалось много ворса. Поскольку мне давали мало воды, у меня во рту было сухо, и я даже не мог выплюнуть ворс.

После шести дней лишения сна у меня начались галлюцинации. Сначала я ещё мог отличать иллюзию от реальности, но позже не получалось. Однажды моё сознание стало пустым. Я очень старался вспомнить что-нибудь, но не мог ни о чём думать. Я не мог вспомнить, кто я, и живу ли я в этом мире. Я испытывал ужас, и у меня началось психическое расстройство.

Позже мне сказали, что я встал, сломал наручники и начал кричать. Они привязали меня к скамейке и заткнули рот тряпкой.

Я знал, что они хотят свести меня с ума. Я не боялся умереть, но боялся сойти с ума. Если бы я сошёл с ума, они использовали бы это для клеветы на Фалунь Дафа.

После этого случая я написал заявление о том, что больше не буду практиковать Фалуньгун, но при этом дал понять, что глубоко в сердце никогда не предам свою веру. Они сказали, что если я напишу своё имя в заявлении, им всё равно, буду ли я верить в своём сердце.

Но они пошли ещё на один шаг и потребовали, чтобы я признал своё "преступление" перед видеокамерой. Я отказался, поскольку не хотел, чтобы они использовали видео с целью обмана других людей и клеветы на Фалуньгун.

Пытки ужесточились. Я выпивал меньше половины бутылки воды в день. Ранее у меня была травмирована правая нога, поэтому её не крепили к кольцу, но теперь они стали прикреплять обе ноги. Один из заключённых по имени Чжоу Хунвэй всегда бил ногой по ране на моей правой ноге, не давая мне закрывать глаза. В конце концов, я потребовал, чтобы он прекратил такое издевательство. Больше он не прикасался к ней.

Наконец, наступил день, когда я больше не мог терпеть. Я согласился признать своё "преступление" перед камерой.

Когда меня вывели из этой комнаты, я заметил дату на календаре: 21 мая 2012 года.

В ту ночь у меня была высокая температура, я задыхался. Меня отвезли в тюремную больницу, где диагностировали плеврит и образование жидкости на уровне второго ребра. В течение двух недель моё сердце билось более 100 ударов в минуту. До этого у меня никогда не было проблем с сердцем. Кроме того, я не мог нормально спать в течение месяца и переходил от сознательного состояния к бессознательному.

Мои лодыжки распухли и потемнели, так как долго были прикреплены к стулу. Когда я вышел из той комнаты, мои ноги были покрыты толстым слоем омертвевшей кожи.

Когда позже, в июле 2015 года, я увидел по телевидению, как некоторые арестованные адвокаты по правам человека признали свои "преступления", я часто задавался вопросом, подвергали ли их таким же ужасным пыткам, как меня».

Справочная информация

Ван Юнхан работал адвокатом в адвокатской конторе Цяньцзюнь в провинции Ляонин. С 2007 года он оказывает юридическую помощь практикующим Фалуньгун.

Он опубликовал семь статей на веб-сайте Epoch Times, включая открытое письмо, адресованное высшему управлению юстиции в Китае. В своём открытом письме под названием «Ошибки, сделанные в прошлом, сегодня должны быть срочно исправлены» Ван отметил, что власти КПК используют законодательную и судебную системы без проверок и финансовых ограничений для преследования практикующих Фалуньгун под видом закона. Ван разоблачил незаконный характер преследования и потребовал высшие судебные органы признать серьёзность проблемы, немедленно исправить свои ошибки и освободить всех незаконно заключённых практикующих.

Результатом его писем стало то, что под большим давлением со стороны властей юридическая фирма, где он работал, уволила его. А лицензию адвоката забрали власти.

4 июля 2009 года полиция незаконно арестовала Вана. Согласно источникам в полицейской системе, приказ об аресте отдал Чжоу Юнкан, член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, высокопоставленное должностное лицо Китая, отвечающее за правопорядок.

27 ноября 2009 года Вана приговорили к семи годам лишения свободы. 22 апреля 2010 года его доставили в тюрьму № 1 города Шеньяна в провинции Ляонин.