«Меня по-прежнему пробивает дрожь, когда я вспоминаю о своём заключении в мужской камере исправительно-трудового лагеря Масаньцзя» (ч. 3)

Часть 1: http://ru.minghui.org/articles/2013/10/14/62439.html

Часть 2: http://ru.minghui.org/articles/2014/1/16/63126.html

( Minghui . org ) 7. После моего освобождения из трудового лагеря местная полиция беспокоит меня дома

Осознав, что я находилась на краю смерти, сотрудники исправительно-трудового лагеря Шэньсинь очень хотели избежать ответственности за мою смерть, поэтому они меня освободили вечером 10 августа 2001 года.

Мой младший брат сразу же поставил для меня аудио-лекции Учителя, а моя мама позвонила в медицинскую клинику, чтобы ко мне приехали и поставили капельницу. Я была дезориентирована в течение нескольких дней, а когда моё сознание стало ясным, мне ещё было трудно удерживать пищу в себе. Я рвала всё, что съедала, и полагалась на жидкую еду.

Менее чем через неделю после моего освобождения сотрудники полицейского участка Сяомин и местного уличного комитета пришли, чтобы проведать меня. Они предупредили мою маму, что должны следить за каждым моим шагом, так как я продолжала твёрдо верить в Фалуньгун, о чём сейчас знает вся провинция  Ляонин.

Моя мама встала и сказала: «Посмотрите, насколько жестоко обращались с моей дочерью, у нас даже нет шанса подать в суд на сотрудников трудового лагеря. Как вы можете приходить сюда, чтобы беспокоить нас?» Я также объяснила им, почему я твёрдо сохраняю свою веру, и им нечего было сказать.

После того, как они ушли, моя мама начала жаловаться мне: «Сейчас мы в очень затруднительной ситуации. Преследование Фалуньгун ничем не отличается от «Культурной революции». Если на тебя навесят большой ярлык, у тебя не будет шансов снять его. Сейчас тебя считают «твёрдой последовательницей Фалуньгун», и я уверена, что в будущем мы увидим ещё многое. Когда правительство открыло стрельбу по протестующим студентам, во время «демократического движения 4 июня», я находилась в подземном переходе возле площади Тяньаньмэнь, и ясно слышала выстрелы. Правительство просто безжалостно, когда дело касается преследования своих собственных граждан. Я действительно беспокоюсь и не знаю какие ещё беды ждут нас».

Инь Липин и её сын до начала преследования

Через два дня Чжан Фуцай, Лю Футан и другие сотрудники отдела внутренней безопасности Дяобиншань снова явились в наш дом. Мой сын был так напуган, что не знал куда спрятаться. Все наши соседи недоумевали и спрашивали, что происходит.

Я всё ещё была прикована к постели. Поэтому они сказали моей маме: «Инь Липин в настоящее время является главной нашей целью в провинции Ляонин, так как она является твёрдым последователем Фалуньгун».

Моя мама ответила: «Мою дочь арестовали ещё до того, как она выучила пять упражнений Фалуньгун. Как она стала твёрдым последователем Фалуньгун после 20 месяцев заключения? Её принесли домой, и она до сих пор находится в критическом состоянии. Разве вы не видите, что она до сих пор не может подняться с кровати?»

Они ушли после того, как увидели, что я на самом деле нахожусь в очень плохом состоянии.

В последующие дни сотрудники полицейского участка Сяомин  и местного уличного комитета всё время приходили в наш дом, чтобы беспокоить меня. Они хотели увидеть, достаточно ли я поправилась, чтобы снова отправить меня в заключение.

Чтобы избежать будущего ареста и уменьшить давление на членов моей семьи, я решила уйти из дома и жить в другом месте.

Моя мама была подавлена: «Ты можешь переезжать с места на место, но что будет с твоим сыном? Даже самая лучшая няня не сможет заменить ему мать». Когда я смотрела на своего крепко спящего сына, моё сердце разрывалось.

Когда я находилась в заключении в трудовом лагере, ученица Дафа Ван Цзе из города Шэньян дала мне свою контактную информацию. Я решила искать укрытие у неё.

В начале сентября я приехала в Шэньян и была рада застать Ван Цзе у себя дома, одну, и в хорошем расположении духа. Однако она была очень худой, и весила меньше 45 килограммов. Она попросила угадать, кто ещё был с ней, и я сразу же сказала: «Цзоу Гуйжун»,  ещё одна практикующая, которая когда-то находилась в заключении со мной. Так получилось, что Цзоу Гуйжун каждый день беспокоили после её освобождения, поэтому она также хотела остаться у Ван Цзе.

Ван Цзе нашла свободный дом, которым владел один из её родственников, чтобы мы втроём пожили там временно. В течение первых нескольких дней я была вынуждена оставаться в постели, и слушала, как они читали книги Дафа, так как я была слишком слабой, чтобы вставать. Когда я почувствовала себя немного лучше, я смогла сидеть и присоединилась к ним, чтобы изучать Закон.

Только тогда, когда я находилась в Шэньяне, я действительно осознала, что внешний мир, за пределами трудовых лагерей и тюрем не сильно отличался от мира, существующего в заключении. Слухи, которые чернили Фалуньгун, распространялись повсюду, и люди, которые не занимались Фалуньгун, пугались, как только кто-то упоминал о Фалуньгун. Мне было грустно видеть, что у многих учеников Дафа в результате преследования были разрушены семьи.

Цзоу Гуйжун и я согласились, что мы должны записать то, что произошло с нами, и привести к правосудию преступников. Позже другая практикующая из Шэньян Чжао Сюйхуань присоединилась к нам, поэтому вы втроём написали наши письма с жалобой, и решили поехать в Пекин, чтобы найти справедливость.

8. Меня снова заключили в трудовой лагерь Шэньсинь за обращение к правительству в Пекине

После того, как Цзоу Гуйжун, Чжао Сюйхуань и я приехали в Пекин в конце сентября за нами постоянно следили сотрудники полиции Пекина, которые арестовали нас в гостинице. Они обыскали всё, что у нас было с собой, и допрашивали нас отдельно.

Когда они нашли моё письмо с жалобой, с моим именем и адресом на нём, они зашли в Интернет, чтобы больше узнать обо мне. Я поняла, что так как я уже была в заключении, не было необходимости скрывать цель моей поездки в Пекин. Поэтому я рассказала им, как полиция Ляонин преследовали нас, и попросила их указать необходимое агентство, куда бы мы могли подать наши жалобы.

Они посоветовали нам следовать законным процедурам и заполнить наши жалобы в провинции Ляонин. Я сказала, что сомневаюсь в возможности принятия жалоб от жертв самими преступниками. Они ничего не ответили.

Нас троих отвезли обратно в наши местные районы представители наших правительственных офисов в Пекине.

Меня поместили в центр заключения Дяобиншань.

Когда местная полиция допрашивала меня, я ясно сказала им, что я ездила в Пекин, чтобы заполнить судебное дело против них, и спросила, почему они боятся этого. Они ответили: «Вы мечтательница. Вы думаете, что можете подать на нас в суд в Китае? Езжайте, и подайте на нас в суд в ООН». Я указала, что они нарушают законы, и я уверена, что настанет день, когда я смогу подать на них жалобу в международный трибунал.

Я не знаю, сколько прошло дней, перед тем как Фан Цзяньуе и другой сотрудник отдела внутренней безопасности Дяобиншань, и два сотрудника полицейского участка Сяомин, вывезли меня из центра заключения и повезли в исправительно-трудовой лагерь Шэньсинь.

Когда мы приехали туда, Фан Цзяньюе и его коллеги вошли внутрь, чтобы обговорить моё заключение в лагере. Разговор длился долго, но руководство лагеря отказалось принимать меня. Фан Цзяньюе затем дал взятку руководству лагеря в сумме 8300 юаней, которые он забрал у меня, и поэтому они согласились принять меня.

Меня заключили в одиночную камеру, где Фан Цзяньюе дал мне расписку о том, что меня «оштрафовали» на 8300 юаней.

Менее чем через 20 минут пришёл коллега Фан Цзянью и принёс мне копию расписки. Когда он потребовал, чтобы я отдала оригинал расписки, я отказалась. Он начал обыскивать меня, трогая меня за все части моего тела. Я сильно сопротивлялась, но он смог забрать расписку, которую я спрятала в бюстгальтер после того, как ослабил его шлейки. Я закричала: «Вы не офицер полиции. Вы преступник!» Офицер Ван из полицейского участка Сяомин посмотрел на меня с сочувствием, но он ничего не мог сделать.

Когда я посмотрела копию расписки, то заметила, что они изменили год, с 2001 на 2000.

Изменённая копия оригинальной расписки, которая показывает, что  Ван Цзяньцай дал сотрудникам исправительно-трудового лагеря Шэньсинь 8300 юаней, которые он получил от Инь Липин

Во время моего заключения на этот раз меня оставили в одиночной камере без пищи и воды на неделю, а затем перевели в госпиталь лагеря.

Через три дня, проведённых в госпитале, я так ослабела, что руководство лагеря решило освободить меня. Сотрудники местного полицейского участка забрали меня и проинформировали мою маму, чтобы она приехала за мной.

Моя мама приехала, но отказалась забирать меня домой. Она сказала: «Кто забрал мою дочь из трудового лагеря, тот должен держать её. Её пытали так жестоко, и вы хотите, чтобы я, пожилая женщина, заботилась о ней? У меня нет денег, чтобы лечить её раны, и я забочусь об её сыне. Позвольте мне ясно указать вам: я подам на вас в суд, если моя дочь умрёт у вас в заключении».

После того, как моя мама ушла, полицейские сразу отвезли меня домой. Они оставили меня возле двери, ещё до того, как вернулась моя мама.

Я была решительно настроена стать свидетелем преступлений, совершаемых против практикующих Дафа. На этот раз сотрудники местного полицейского участка не смели так часто беспокоить меня, так как сейчас они знали из своего опыта, как трудно заключить меня в трудовой лагерь.

9. Думая обо всех практикующих, которые продолжают страдать в местах заключения

Китайский Новый год 2002 был первым праздником, который я смогла провести со своей семьёй, начиная с 1999 года. Практикующий, который из-за преследования был бездомным, пришёл к нам, чтобы провести праздник с нами. Моя мама была очень счастлива и приготовила восемь вкусных блюд, а также сделала блины с двумя разными начинками.

Однако практикующему и мне было очень грустно, когда мы подняли наши палочки, чтобы  взять блины. Мы опустили головы, чтобы скрыть наши слёзы. Моя мама пожаловалась: «Почему вы плачете в такой радостный момент? Вы не могли провести китайский Новый год с нами в течение нескольких лет. Сейчас, когда вы дома, вы плачете».

Я больше не могла сдерживать свои слёзы и сильно расплакалась. Я сказала: «Мама, ты знаешь, сколько мам практикующих Фалуньгун сейчас ждут, чтобы их дочери вернулись домой на праздник? И сколько дочерей ждут возвращения своих матерей? Так много практикующих жестоко пытают каждый момент. Даже те, кто смог избежать заключения, должны переезжать с места на место, чтобы избежать дальнейших арестов. Я знаю одного такого практикующего, который вернулся домой и чья семья вынуждена спать на цементном полу. Его дети даже не смеют выйти на улицу, боясь ареста».

Моя мама слишком хорошо знала о жестокости преследования, поэтому ей также стало грустно. Она и я напекли больше блинов, а затем практикующий и я отнесли их практикующим из других мест, которых мы знали, и которые скрывались в нашем городе.

10. Массовые аресты и смерть практикующих в результате пыток в Тиелин

Вскоре после китайского Нового года 2002 Цзоу Гуйжун приехала ко мне. Мы все были очень рады видеть её. Она сказала мне, что хотела бы снова написать письмо с жалобой, так как первое письмо незаконно конфисковали. Чтобы обеспечить её безопасность, моя мама заперла её в пустой комнате на нашем заднем дворе и дважды в день приносила ей горячую пищу.

В холодной пустой комнате Цзоу Гуйжун написала своё последнее письмо под названием «Я никогда не колебалась в моей вере во время моего заключения в трудовых лагерях Масаньцзя, Чжанши, Шэньси и Дабэй». Я не могла и подумать, что её недлительное пребывание с нами, было последним разом, когда я видела её.

Я не могла поверить, когда 23 апреля 2002 года  узнала, что Цзоу Гуйжун умерла, но многие источники подтвердили эту трагедию. Я была так расстроена, что это невозможно описать словами. Моя мама также была сильно расстроена и повторяла: «Какая чудесная молодая женщина! Она была такой вежливой и внимательной. Она всегда помогала по дому, когда жила с нами. У неё остался ребёнок? Как печально!»

Практикующая Ван Цзе из Шэньян приехала навестить меня, когда узнала о смерти Цзоу Гуйжун. Лицо Цзоу возникало в моём сознании. Она была миниатюрной женщиной, но у неё была очень решительная и непоколебимая воля. Она использовала своё настоящее имя, когда разоблачала факты преследования, и её статьи пугали людей, совершающих зло. Её статьи разоблачали преступления, которые совершались в трудовом лагере Масаньцзя и в других местах заключения, что уменьшало давление на других практикующих.

Ван Цзе и я решили сообщить миру о преступлениях, которые совершаются во многих трудовых лагерях, и я была решительно настроена однажды привести к правосудию в международном трибунале преступников, которые совершают эти преступления.

Мы начали собирать улики преступлений полиции Ляонин, которые совершались во время преследования местных практикующих Дафа. Мы опрашивали жертв и записывали их личные показания.

Я собирала факты 8 октября 2002 года, когда сотрудники департамента полиции города Тиелин открыли дверь своим специальным ключом. Практикующие Дафа Ван Хуншу и Чжан Бо были в другой комнате, и ничего не знали об этом. Полицейские перевернули всё верх дном, перед тем как увезти нас троих в полицейский участок Иньбэй.

Чжан Фуцай ударил ногой Ван Хуншу так сильно, что сломал ему спину. Чтобы избежать ответственности, полицейские освободили его. Чжан Фуцай и Лю Футан привезли меня и Ван Хуншу обратно в центр заключения Дяобиншань для жестокого принудительного кормления.

В то время Ван Лицзюнь был начальником департамента полиции города Тиелин. Чтобы получить политические выгоды, он активно следовал политике партии в преследовании Фалуньгун. Он приказал своим негодяям пытать практикующих всевозможными способами, чтобы получать от них «признания» и фабриковать улики. Он угрожал, что будет заключать практикующих пожизненно.

Нас часто избивали резиновыми дубинками, и звуки от ударов и крики от боли можно было услышать посреди каждой ночи.

Кроме того, охранники часто пытали практикующих методом «большое подвешивание», когда руки жертвы приковывают к верхней части железной рамы, а ноги едва касаются пола.

Иллюстрация метода пытки: «Большое подвешивание»

Ван Цзе и двух других практикующих однажды пытали этим методом два дня подряд, и одновременно избивали резиновыми дубинками. Как только весь вес тела переходит на руки, это вызывает очень сильную боль. Большие пальца Ван потеряли чувствительность на полгода, а ногти этих пальцев отпали. Она не могла поднять свою правую руку в течение восьми лет.

11. Меня ещё два раза заключали в исправительно-трудовой лагерь Масаньцзя

Суд района Иньчжоу города Тиелин 5 марта 2003 года рассмотрел дело и лишил свободы сроком на семь лет Ван Цзе, Цай Шаоцзе и Чжан Бо, а Ли Вэйцзи на восемь лет. Ван Цзе заключили в женскую тюрьму провинции Ляонин, и она умерла через год после того, как закончился её семилетний срок заключения.

Меня лишили свободы на три года и снова заключили в исправительно-трудовой лагерь Масаньцзя.

Руководство лагеря освободило меня, потому что постоянные пытки привели к тому, что меня парализовало от пояса вниз. Когда, примерно в июне 2003 года, меня несли домой, моя мама предупредила меня: «Если ты сможешь выжить в этот раз, просто оставайся дома. Нет смысла бороться с правительством».

На самом деле я не могла никуда пойти, так как не чувствовала своих ног.

Всем друзьям моего сына нравилось играть у нас дома, так как наша семья относилась к ним очень хорошо. Постепенно я больше узнала об их ситуации. Папа одного мальчика отбывал 20-летнее заключение, а его маму нигде не могли найти. Папой родственника этого мальчика был Фан Цзяньюе из отдела внутренней безопасности Дяобиншань. Мать другого мальчика бросила его и его отца. Мать третьего мальчика целыми днями играла в мацзян.

Я стала их матерью и хорошим другом. Я часто рассказывала им истории совершенствования и просила их помнить слова «Фалунь Дафа великий». Когда я восстановила возможность двигаться, я также купала их и помогала им быть чистыми и здоровыми.

В июле один практикующий привёл мальчика по имени Хуан Чуньлинь, который временно жил с нами. Мамой мальчика была Цзинь Хунюй, практикующая Дафа, которая находилась в заключении.

Хуан Чуньлинь рассказал мне позже о своём заключении. Юй Дэхай, Сунь Личжун и Ян Дуншэн из департамента полиции Тиелин не позволяли ему спать в течение всей ночи, и пытались заставить его назвать имена практикующих Дафа, которых он знал. Они также спрашивали о месте нахождения его матери. Он был рад, что практикующий Гао Цзе (сейчас парализован) не был арестован. Он сказал мне, что он отказывался говорить что-либо во время допроса, и плакал, когда они запугивали его. Они в течении дня возили его повсюду, чтобы он вспоминал, где живут практикующие.

Я положила своего сына и Хуан Чуньлиня спать, когда 19 июля 2003 года, около 21.00, нашу дверь сломали. Чжан Фуцай и Лю Футан из отдела внутренней безопасности Дяобиншань вместе с группой людей ворвались внутрь.

Один из сотрудников полиции выкрутил мне левую руку за спину, схватил меня за волосы и ударил головой о пол. Когда моя мама выбежала, чтобы позвать на помощь, высокий полицейский ударил её, от чего её правая ключица сражу же распухла и сместилась с места.

Некоторые соседи пришли, чтобы проверить нас, и мать, которая любила играть в мацзянь, умоляла полицейского, который избивал меня, остановиться. Полицейский отпустил меня, но повернулся, чтобы ударить её, обвиняя в нападении на полицию. Она сказала: «Кто сказал вам, что вы полицейские? Я защищаю себя от нападения бандитов».

Как раз тогда пришёл практикующий, который привёл нам Хуан Чуньлиня, и принёс ему необходимые вещи. Видя, что меня сбили на пол, а моя мама получила повреждение, полицейские забрали его вместо нас.

Моя мама позвонила моему младшему брату, который подозревал, что эти действия происходили из-за приближавшегося 20 июля (дата официального начала преследования Фалуньгун) и попросила его найти машину, чтобы перевести нас в безопасное место.

Квартира после обыска в 2003 году

Моя мама,  сын, Хуан Чуньлинь и я этим вечером уехали из дома. Двое детей всё ещё были сильно напуганы.

После того, как полицейские отвезли практикующего в центр заключения, они вернулись к нам домой, чтобы забрать меня. Так как я уже уехала, они ездили к мои родственникам, и беспокоили их. Чтобы не вовлекать в это наших родственников, моя мама и я согласились, что я вернусь домой, а она в это время будет заботиться о моём сыне и Хуан Чуньлине в безопасном месте.

Вернувшись в Тиелин, я сразу начала собирать номера телефонов всех полицейских, принимающих участие в аресте практикующего и меня. Затем я звонила по каждому номеру и рассказывала их родным о жестоком преследовании практикующих. Я говорила им, чтобы они убеждали своих родственников перестать совершать зло; иначе их ожидают печальные последствия.

14 октября 2004 года Чжан Фуцай и Лю Футан в третий раз отвезли меня в трудовой лагерь Масаньцзя. Уже через три месяца из моего трёхлетнего срока заключения,  руководство лагеря освободило меня, когда я была на краю смерти.

Когда меня несли домой, у меня уже не могли определить артериальное давление крови. Чтобы спасти меня, мама, не практикующая Дафа, прочитала мне четыре лекции «Чжуань Фалунь» подряд. Произошло чудо – я выжила.

Практикующая Цинь Цинфан из города Фушунь дала мне номер телефона её сына, когда мы вместе находились в заключении. Она попросила меня рассказать ему о преследовании, от которого она страдала, если у меня появится шанс выйти первой. Она хотела, чтобы её сын не стал жертвой клеветы, которую фабриковали в лагере Масаньцзя. Однако когда я вернулась домой, то заметила, что номер телефона пропал, и была очень расстроена из-за того, что не могла сдержать своё обещание и позвонить её сыну.

В последние два раза моего заключения в Масаньцзя я заметила большие изменения, которые произошли в помещениях лагеря и среди персонала. В новом здании был  современный декор, конференц-залы, оборудование для наблюдения, и там было достаточно мужчин и женщин охранников, чтобы наблюдать за заключёнными практикующими.

Однако это современное здание, на самом деле, было адом на земле. Каждый день на практикующих обрушивали клевету, и на них оказывали давление, чтобы они предали свою веру в Фалуньгун. Любого, кто отказывался сдаваться, делали жертвой многочисленных пыток. Нам силой надевали наушники, чтобы мы слушали клеветнические слова. Колонки в конференц-зале были такими громкими, что я впоследствии мучилась от их воздействия. Даже после моего освобождения я нервничала каждый раз, когда слышала громкие звуки.

Ван Лин из города Тиелин выбили все зубы во время пыток. Цуй Чжэньхуань и Ли Чуньлань стали полностью психически ненормальными людьми в результате пыток.

Заключение

То, что я записала – всего лишь часть фактов, которые показывают, как меня преследовали. Так как жестокие пытки стёрлись из моих воспоминаний, я больше не могу вспомнить отдельные детали.

Я признаю, что могут быть некоторые неточности, когда дело касается точного времени и деталей каждого из инцидентов, но главные факты являются моими показаниями, как очевидца.

Тем, кто отказывается верить мне, я должна сказать: «Я могу понять вас, так как никто не поверит, что правительство может совершать подобные ужасные дела по отношению к женщине. Вы должны испытать нечто подобное, чтобы поверить в это. Даже Чжан Хуа, чья статья разоблачила её страдания в Масаньцзя, возможно не верила в жестокость охранников Масаньцзя, пока сама не подверглась жестоким пыткам там».

Некоторые люди интересуются моим настоящим состоянием, и я хочу сказать, что я жива сегодня благодаря чудесной силе Дафа. Я поделилась со всеми трудностями, через которые мне пришлось пройти, чтобы больше людей смогли увидеть жестокость и безжалостность китайского коммунистического режима.

Спасибо.

( Окончание )

Версия на английском языке находится на: http://en.minghui.org/html/articles/2014/1/9/144263p.html