Семья разлучена уже 14 лет. Дочь пытается освободить своих родителей

«Папа всё ещё находится в тюрьме, а теперь и маму незаконно приговорили к тюремному заключению. Всё, чего я хочу, это чтобы моя семья объединилась и жила нормальной жизнью. Разве это слишком много?».

Это крик души молодой женщины из Китая, выросшей в среде преследования Фалуньгун.

У Ли Сунжун когда-то была счастливая семья, но в 1999 году, когда КПК начала преследование  Фалуньгун, всё было разрушено. За последние 14 лет она неоднократно становилась свидетелем того, как её родителей подвергали арестам и разлучали с семьёй за их веру в Фалуньгун и его основные принципы «Истина, Доброта, Терпение».

Ли Сунжун и её семья жили в городке Посинь района Маоган города Маомин провинции Гуандун.

Её отец, Ли Кун, в 2002 году был приговорён к 14-ти годам лишения свободы, и до сих пор находится в тюрьме Сыхуэй провинции Гуандун.

После того, как Лян Гуйфэнь, мать Ли Сунжун, 2 ноября 2013 года в последний раз была арестована, 27 декабря её приговорили к трём с половиной годам лишения свободы. Она подала апелляцию в суд, и в настоящий момент ожидает решения в первом центре заключения города Маомин.

Кроме родителей, у Ли Сунжун есть бабушка и брат, которых тоже подвергали арестам за практику. Местный суд в 2002 году приговорил её несовершеннолетнего брата к тюремному заключению сроком на пять лет.

В 1999 году, когда её отец был арестован первый раз, Ли было всего 9 лет. Она была очень напугана, и этот случай нанёс ей психологическую травму. Она никогда не сомневалась в невиновности отца, но всё же ей тяжело было  слышать насмешки одноклассников, что она дочь преступника. Она замкнулась и временами находилась в подавленном состоянии.

Ли Сунжун выросла в условиях  преследований, и её жизнь была нелёгкой, но ей удалось преодолеть всё и закончить колледж.

Сейчас ей 23 года, и она молодой специалист. Сунжун знает, что должна встать на защиту близких, и полна решимости сделать всё, что только возможно, для их освобождения.

Ниже приводится открытое письмо Ли Сунжун, которое она направила в суд города Маомин, чтобы разоблачить несправедливое отношение к членам её семьи. Когда она описывала свои переживания, то на неё наваливались такие тягостные воспоминания, что она не могла сдержать слёз.

Ли Сунжун обращается с просьбой о немедленном освобождении её матери и надеется, что это письмо затронет сердца людей, и их семье помогут воссоединиться.

Когда-то счастливое детство

«Я родилась в ноябре 1990 года, и меня удочерила моя родная тётя. В новой семье я была  самой младшей. Родители, бабушки и дедушки, все во мне души не чаяли. Они одаривали меня бесконечной любовью, вкусно кормили и красиво одевали.

Летом 1997 года моя мама и бабушка начали практиковать Фалуньгун. Они часто приводили меня на пункт, где практикующие  выполняли упражнения. У детей там было много забав, и мы все вместе играли. Эти дни были наполнены радостью.

Отца я боготворила. Во время службы в армии он побывал в самых разных местах и мог рассказать много интересного. У отца были золотые руки, и он мог всё исправить в доме. Как ребёнку мне казалось, что папа самый могущественный человек в мире.

Хотя я и любила своего папу, но боялась его всякий раз, когда он выходил из себя.

Я помню, как проснулась однажды зимним вечером из-за шума в гостиной. Отец избивал и ругал моего старшего брата за то, что тот украл деньги из дома на видеоигры. Вскоре дедушка его остановил, но я долго не могла забыть свирепый взгляд отца.

После того как отец начал практиковать Фалуньгун,  он  стал гораздо спокойнее и редко сердился. Когда я не сдала в школе свой самый первый экзамен, вместо того чтобы ругать меня, он улыбнулся и воодушевил в следующий раз сделать всё лучше.

Моему папе, заядлому курильщику с жёлтыми зубами, удалось бросить курить вскоре после того, как он начал практиковать Фалуньгун.

Эти девять лет были самыми счастливыми в моей жизни.

Моего отца арестовали

Это было в начале осени 1999 года. Придя с работы, отец умывался. Вдруг в наш дом ворвались незнакомые люди. Я не помню точно, что произошло, только нашего 32-дюймового цветного телевизора и музыкального центра не стало, как и отца.

Позже мама брала меня с собой в реабилитационный центр для наркозависимых людей. Я не могла понять, почему отец находился там, ведь он никогда не употреблял наркотики и алкоголь.

Я всегда с нетерпением ждала субботы. Каждую субботу утром мы полчаса шли до центра с другой маленькой девочкой. Я навещала своего папу, а она – бабушку. Мы делали там уроки и оставались до тех пор, пока нас не просили уйти.

Папа в знак протеста против преследования объявил голодовку. Я очень испугалась, когда в один из дней он потерял сознание. Мы срочно поехали в больницу, где он находился. Выглядел он сильно бледным. Папа попросил подойти к нему поближе, и я услышала, как он прошептал: «Не волнуйтесь, у меня всё хорошо, и я скоро буду дома».

Спустя некоторое время он действительно вернулся домой, но вскоре снова ушёл. Он вынужден был уйти, чтобы избежать преследования полицейских.

Я слышала, как взрослые говорили, что полиция  объявила награду в 15 000 юаней тому, кто поможет найти моего папу. Я очень хотела, чтобы он вернулся домой, но также боялась за его безопасность.

В следующий раз я увидела папу, когда он снова находился в заключении сначала в первом центре заключения Маомина, а затем в тюрьме Янцзян.

Каждый раз, когда мы хотели повидаться с отцом, нужно было встать рано утром, ехать с пересадкой на двух автобусах, а потом ещё идти пешком до тюрьмы. Часто нашу просьбу о свидании удовлетворяли только в 3 или 4 часа дня. После чего ещё нужно было дождаться очереди, чтобы воспользоваться комнатой для посещений. К тому времени, когда мы, наконец, видели папу, у нас оставалось всего полчаса. Но каждая минута с ним была мне дорога.

Каждый раз, когда мы ехали на свидание с ним, нам надо было встать рано утром и ехать на двух автобусах, затем мы какое-то время шли пешком до тюрьмы. В основном, мы приходили туда в 3-4 часа дня. Когда наш запрос на свидание утверждался, мы ждали своей очереди в комнате для встреч. Свидание с отцом продолжалось только 30 минут, однако каждая минута свидания с ним была бесценной для меня.

К сожалению, даже такие короткие встречи не всегда были гарантированы.

Однажды наша просьба о свидании с ним была отклонена. Начальник местного «Офиса 610» , который находился там, увидев мои грустные глаза, сделал мне выговор: «Не надо становиться человеком, который ненавидит общество!»

«Ненавидеть?» – я плакала и смеялась одновременно. У меня было очень много вопросов, которые я хотела задать этому человеку.

Почему полицейский, который арестовал моего отца, сказал: «Твой отец хороший человек, а я плохой парень, вот почему я его и арестовал».

Почему семьи других заключённых получают разрешение на запрос о свидании со своими близкими, а мы встречаем столько препятствий при попытке увидеть папу?

Почему другие посетители общаются свободно со своими близкими, а за нами всё время следит охранник?

Но вместо этих вопросов я просто сказала начальнику «Офиса 610»: «Нет, у меня нет ненависти ни к кому».

В тот момент я презирала себя за трусость.

Всегда, когда я слышала, как другие рассказывают о своих любящих отцах, я ничего не могла сказать. Я только думала, что мой отец скоро вернётся. Я утешала себя этой мыслью 14 лет.

Тяжёлые времена для дедушки

Дедушка был очень добрым человеком и любил детей. Он покупал мне много журналов и книг, потому что я любила читать. Позже, когда я пошла учиться в школу-интернат, он только и говорил соседям, сколько дней осталось до моего возвращения  домой, и что его внучка скоро приедет.

В течение длительного времени в доме жили только мы с дедушкой. Бабушка и родители были арестованы, а два брата посещали школу за городом.

Местный суд постановил выставить наш дом на продажу без всяких на то оснований, и мы вынуждены были съехать. Дедушка целыми днями занимался этим делом, но всегда вовремя приходил домой, чтобы приготовить для меня еду.

Я часто переживала, что если мы станем бездомными, то мама и папа после освобождения не смогут найти нас.

Когда освободили бабушку, дедушка плакал. Бабушка спросила у него: «Вам столько пришлось пережить, почему ты сейчас плачешь?» Дедушка ответил: «Боюсь, что нам негде будет жить в старости».

За свою жизнь я видела только два раза, как дедушка плачет. Во второй раз это было, когда он узнал, что папа потерял сознание после того, как его подвесили в наручниках и жестоко избили.

С того времени как арестовали папу, мы жили на маленькую пенсию дедушки. Он содержал семью и оплачивал мою учёбу. Я всегда мечтала о том, что когда вырасту, то заработаю много денег и отдам дедушке всё, что он затратил на нас. Но у меня так никогда и не появилась такая возможность.

В первую субботу моей учёбы в младшем классе средней школы дедушка скоропостижно умер. Мы были застигнуты врасплох.

Прошло уже шесть лет, как нет дедушки. Каждый раз, когда я навещаю отца в тюрьме, он спрашивает о нём. Я всегда говорю одно и то же: «Он держится хорошо». После этой лжи мне очень тяжело, но я не хочу причинять отцу ещё больше боли.

Незаконный приговор матери

В раннем детстве я всегда ходила за своей мамой по пятам. Когда я поступила в колледж и даже, когда стала работать, мама была первым человеком, с которым я хотела поделиться. Она всегда терпеливо выслушивала меня и утешала, когда в этом была необходимость. Когда я возвращалась домой на каникулы, дома меня ждала вкусная домашняя еда, приготовленная мамой.

Хочу подчеркнуть, что 2000 год был особенно трудным для меня. Мне было только 10 лет, но к тому времени моих родителей уже несколько раз подвергали арестам.

Я не могла спокойно засыпать, поскольку боялась, что снова придут полицейские.

Однажды холодным зимним вечером мама уговаривала меня лечь спать, как вдруг мы услышали голоса людей, требующих, чтобы она открыла дверь.

Я была так напугана, что не могла вымолвить ни слова, а просто смотрела на маму. Она не обращала на них внимания, а сосредоточилась на мне. На некоторое время крики затихли, и мы подумали, что все ушли.

Но тут мы услышали громкий стук в дверь, которая находилась внизу. Стук продолжался, становясь всё громче и громче.  Казалось, что дверь вот-вот выбьют, и моё сердце замирало.

Мама пошла вниз, чтобы открыть дверь, и тут же я услышала тяжёлые шаги бегущего наверх человека.

Мама спросила: «В чём дело?» Голос ответил: «Это не займёт много времени. Просто ответите на несколько вопросов, и мы привезём вас обратно».

Мама подумала некоторое время и затем сказала, что ей нужно надеть пальто.

Она вернулась в свою комнату, и я знала, что тот человек за дверью смотрел на нас. Я плакала и умоляла не оставлять меня одну. Мама утешала меня: «Не плачь. Спи крепко. Мама скоро вернётся».

Я не знала тогда, что это «скоро» будет через два года.

Вернулась мама летом следующего года, когда я собиралась  уже в шестой класс.

После этого маму снова арестовали, а папа вынужден был уйти из дома, переезжая с места на место, чтобы избежать ареста. Он до сих пор находится  в заключении, однако тогда они с моим средним братом навещали маму незадолго  до её освобождения.

После этого дедушка поддерживал семью своей пенсией, а мама продавала овощи и зерно, чтобы свести концы с концами.

Хотя я была ещё маленькой, но делала всё возможное, чтобы помочь семье. Зимой мне приходилось выбираться из-под тёплого одеяла около 4 часов утра, чтобы помочь маме забрать овощи. В летнее время было нелегче, поскольку работали под палящими лучами солнца, и наша одежда была насквозь пропитана потом.

После того как дедушка умер, мама прикладывала ещё больше усилий, чтобы прокормить  нашу семью. Она выращивала столько овощей и зерновых культур, сколько могла. Позже она засеяла наше поле и сдала в аренду запасные поля. Все деньги, которые выручила от продажи урожая, она перевела на мой счёт и счёт моих братьев. В результате она оплатила мою учёбу в колледже.

Несмотря на тяжёлую жизнь, мама никогда не теряла надежды и всегда напоминала мне не впадать в уныние  и вести себя в соответствии с принципами Истина, Доброта, Терпение. Благодаря её твёрдой поддержке и воодушевлению в 2013 году я закончила колледж и нашла хорошую работу.

Думая о том, как я смогу уменьшить финансовое бремя моей семьи и как встречусь с отцом после двухлетней разлуки, я была полна надежд и радости.

Однако жестокая реальность остановила меня. В начале ноября 2013 года я собиралась поехать в командировку, когда пришло известие, что маму дома арестовали.

Мама вернулась от врача, и тут агенты окружили её и обыскали наш дом. Они забрали её сотовый телефон, все наличные деньги и что-то из личных вещей. Без ордера на арест они увели маму.

У меня было состояние опустошения, и я только утешала себя мыслью: «С мамой всё будет хорошо, и она скоро будет дома».

23 декабря 2013 года я была на первом судебном заседании, где слушалось дело мамы. Только два раза мы встретились взглядом. Мама повернулась, чтобы посмотреть на меня, когда шла на место подсудимого. Второй раз мы встретились с ней взглядом, когда она выходила из здания суда.

Мама была так близко и в то же время так далеко. Она была бледна и шла с трудом. У неё также появилась рассеяность.

Несмотря на то, что маме пришлось пережить в жизни много хорошего и плохого, она всегда была очень оптимистичным и здоровым человеком. Что с ней случилось всего за один месяц заключения, что так сказалось на её здоровье?

Когда прокурор зачитывал так называемые показания против мамы, один из свидетелей возразил: «Вы исказили информацию. Я никогда этого не говорил».

Моё сердце оборвалось, и я почувствовала себя беспомощной.

27 декабря 2013 года маму судили второй раз и приговорили к тюремному заключению сроком на три с половиной года. Тогда не прозвучало никаких  доказательств в совершении ею преступлений.

Я узнала, что маму осудили совершенно безосновательно и несправедливо

Мама была признана виновной в «использовании культовой организации в подрыве существующего закона». После изучения юридических документов для меня стало очевидным, что все обвинения против мамы не имеют на то никаких оснований.

Во-первых, есть государственный список организаций, причисленных к культам. Фалуньгун нет в этом списке. Если Фалуньгун никогда не был признан культом, то, как может суд использовать формулировку «культ» в качестве предлога для обвинения мамы?

Во-вторых, прокурор обвинил мою маму в том, что она организовала движение под флагом Фалуньгун. Дело в том, что моя мама – крестьянка с начальным школьным образованием. Всё, что она знает, это как выращивать сельскохозяйственные культуры. Она понятия не имеет о том, как организовывать других. Кроме того, она была так занята сельскохозяйственными работами, как она могла найти время, чтобы организовать «движение»?

В-третьих, «подрыв существующего закона» предполагает насильственные действия с целью нарушения общественного порядка. Моя мать как практикующая Фалуньгун никогда никому не причинила вреда, не нарушала ничьей независимости, не наносила ущерба  ничьей собственности. Если она ничего не нарушила в обществе, то на каком основании её осудили?

И, наконец, сотрудники полиции сами нарушили закон. В первую очередь, когда арестовали мать без ордера на арест; когда обыскали дом без ордера на обыск. Прокурор тоже нарушила закон, не выполнив всех процедур обвинения. Она упоминала определённые доказательства вины моей матери, но не представила на суде подтверждение ни одного из них. Кроме того, она фальсифицировала некоторые доказательства, и даже её собственные свидетели поставили под сомнение сказанное ею.

Мне грустно, что осуждены законопослушные граждане, в то время как настоящие преступники всё ещё на свободе.

Отец всё ещё находится в тюрьме. Теперь и маму незаконно приговорили к тюремному заключению. Я хочу только одного, чтобы члены моей семьи жили вместе нормальной жизнью. Неужели я прошу слишком многого?

Я была простодушной  и наивной маленькой девочкой, когда 14 лет назад полицейские ворвались в наш дом. Когда мои одноклассники говорили о моём отце как о преступнике и держались на расстоянии от меня, я ничего не смела сказать.

Когда дело доходит до Фалуньгун, полиция всё ещё, как и 14 лет назад, игнорирует закон, но я научилась поднимать свой голос в защиту своих родителей.

Я обращаюсь к суду города Маомин: немедленно и безоговорочно освободите мою мать Лян Гуйфэнь. Я буду прилагать все усилия, чтобы моя семья, наконец, вновь смогла воссоединиться.

Ли Сунжун

Версия на английском языке находится на: http://en.minghui.org/html/articles/2014/1/30/144685.html