Госпоже Ли Бинь удаётся уехать в США; она разоблачает преследования, рассказывая о психиатрических злоупотреблениях, которые она перенесла в психиатрической больнице Сыпин провинции Цзилинь

Госпоже Ли Бинь удаётся уехать в США; она разоблачает преследования, рассказывая о психиатрических злоупотреблениях, которые она перенесла в психиатрической больнице Сыпин провинции Цзилинь

Меня зовут Ли Бинь, я родилась 10 апреля 1973 г. в округе Дунфэн, провинция Цзилинь. Я начала заниматься Фалунь Дафа в августе 1996 г. Я получила врачскую степень в университете финансов и экономики Дунбэй в августе 1996 г., и позже в том же году поехала в Пекин работать.

Я была незаконно арестована в ноябре 1999 г. на конференции Дафа по обмену опытом совершенствования в городе Гуанчжоу, и в январе 2000 г. полиция отправила меня в психиатрическую больницу Сыпин в провинции Цзилинь, потому что я не отказывалась от своей веры. Меня там жестоко пытали. В апреле 2000 г. я была приговорена к одному году принудительного труда, и впоследствии меня отправили сначала в центр заключения Дунчэн, а затем в пекинское отделение трудового перевоспитания и женский трудовой лагерь Синань в Пекине. От постоянных пыток я была на грани смерти. В июле 2004 г. я приехала в США.

Я почти потеряла память после одного месяца "лечения" в психиатрической больнице, и частичное её восстановление заняло несколько лет. Фалунь Дафа – единственный источник силы, который даёт мне сегодня возможность сохранить здоровый дух и перспективу в жизни. Я хочу рассказать о методах пыток, используемых в Китае, чтобы люди могли увидеть, какие злые преступления коммунистический режим совершает против людей.

Я была заключена в два различных центра Дуншань

Я была арестована в ноябре 1999 г. на конференции Дафа, проходившей в городе Гуанчжоу, и отправлена в центр заключения Дуншань города Гуанчжоу.

Примерно 26 декабря 1999 г. полиция забрала меня в провинцию Цзилинь. Поездка заняла день и ночь, и всё это время на мне были надеты наручники. Люди бросали на меня странные взгляды. Полицейские велели мне отказаться от Фалуньгун. Они обещали немедленно освободить меня, чтобы я могла провести отпуск с семьёй, если я соглашусь на их условие. Это было незадолго до китайского Нового года.

Я отказалась, и они посадили меня в центр заключения Дуншань в округе Дунфэн, провинция Цзилинь. Мои родители и другие родственники чрезвычайно волновались обо мне, потому что за несколько месяцев до этого они перестали получать от меня известия. Моя мать была на грани нервного срыва, и её молодая наружность изменилась, ее лицо выглядело уставшим и постаревшим. Её чёрные волосы постепенно стали белыми.

Разум моей матери был отравлен вездесущей клеветнической пропагандой коммунистической партии. Когда она посетила меня в центре заключения, она попросила меня отказаться от Дафа. Она даже становилась передо мной на колени, крича и плача.

Полиция поместила меня в больницу Сыпин для душевнобольных

Полицейские сказали, что они не освободят меня, если я не напишу гарантийное заявление. Они заставили моих родителей отправить меня в психиатрическую больницу Сыпин, угрожая им, говоря, что меня посадят в тюрьму и приговорят к принудительным работам. Я не знала, что меня ждет.

Это был необычно холодный день, и я шла по снегу в ветхих ботинках. Мои родители вывели меня, но так и не сказали мне, куда мы идём. Мне показалось это странным, когда мы оказались у главных ворот психиатрической больницы, но мать солгала мне и сказала, что ей надо пройти внутривенное вливание в больнице.

Я последовала за ней внутрь, и мы поднялись на третий этаж. Я увидела большие красные иероглифы "Отделение психиатрии" на стене в конце приёмной. Я увидела маленькую прямоугольную пластину над каждой дверью, и кто-то отвёл нас в одну из комнат. Моя мать была настолько слаба, что едва могла идти. Она рухнула на одну из кроватей и взглянула так, как будто потеряла рассудок. Я присела на край кровати.

Я проснулась на рассвете следующего дня и начала делать сидячую медитацию на кровати напротив моей матери. Минут 20 спустя вошла женщина лет пятидесяти. Позже я узнала, что она была женой должностного лица больницы. Она разбудила мою мать и начала поносить меня, говоря: "Ваша мать так больна, а вы всё ещё занимаетесь Фалуньгун. Какая ужасная дочь! Видимо, у вас проблемы с рассудком! Правительство запретило Фалуньгун, а вы настолько упрямы. Вы совершенно запутались и погибли!" Она пыталась успокоить мою мать, одновременно говоря: "У всех практикующих Фалуньгун одержимо-навязчивые нарушения психики. Не волнуйтесь, ей потребуется некоторое время, чтобы прийти в норму". Я прервала упражнение и начала объяснять ей Фалуньгун. Она отказалась слушать и думала, что я сумасшедшая.

Женщина-врач вызвала меня, сказав, что у неё есть некоторые вопросы, и я подумала, что это большая возможность рассказать ей о Дафа. Она привела меня в свой кабинет, села напротив меня и стала задавать те же вопросы, что и полиция: "Когда вы начали заниматься Фалуньгун? Что вы чувствовали? Правительство официально запретило Фалуньгун, тогда почему вы всё же занимаетесь им? Почему вы настаиваете, что Фалуньгун является абсолютно правильным?" Я давала ей честные ответы и надеялась, что она получит положительное понимание Дафа.

Я была обманута при входе в психиатрическую камеру и получила инъекции неизвестных лекарств против моего желания

Я не могу припомнить, сколько дней моя мать получала внутривенное вливание в больнице. Однажды утром, вскоре после открытия больницы, несколько врачей в белых халатах вошли в нашу комнату. У каждого врача была табличка с фамилией. Один врач сорока лет, на чьей табличке значилось "Глава отделения психиатрии", задавал мне некоторые вопросы. Многие из них были те же самые, что задавала женщина-врач, которая предварительно расспрашивала меня. Затем он солгал мне и сказал: "Много врачей наверху хотят услышать ваш рассказ о Фалуньгун. Идите за мной". Я не знала, что это была западня; я была счастлива, что люди хотят услышать правду, и пошла за ним наверх.

Когда я поднялась до конца лестницы, я увидела закрытый коридор и большие металлические двери поперёк лестничной клетки. Когда врач открыл двери, и я вошла за ним внутрь, я подумала: "Это напоминает тюремные ворота". Прежде чем я смогла что-либо сделать, двери с лязгом закрылись за мной. Я тут же обернулась и бросилась на двери, крича: "Освободите меня!" Я была в отчаянии.

Несколько врачей насильно отнесли меня в комнату в конце коридора. Коридор был очень длинный, тёмный и пугающий. Это было ещё страшнее, чем тюрьма. Я тут же вспомнила сцену в центре заключения Дуншань в Гуанчжоу, когда меня несли в камеру. Однако то, что происходило в психиатрической больнице, было гораздо хуже, чем в центре заключения.

В комнате они привязали меня к кровати белыми верёвками, и я не могла освободиться, несмотря на самую энергичную борьбу. Несколько их поддерживали на нужном уровне мою руку и вводили мне вещество, о котором я ничего не знаю. Я активно пыталась бороться с ними и освободиться, но через две минуты мой разум померк, и я потеряла сознание.

Было темно, когда я открыла глаза, я была без сознания почти целый день. Меня разбудил громкий шум. Я осмотрелась вокруг и увидела шесть кроватей. Меня приветствовали странные люди со странными взглядами. Я поняла, что нахожусь среди душевнобольных пациентов.

Я сказала себе, что не могу оставаться там. Я должна выйти. Я объявила голодовку, и мне ввели другой препарат. Врач сказал: "Мы не можем вам позволить голодать до смерти; мы обеспечим вас пищей". Я подумала, что не должна страдать от их рук, поскольку должна защищать Закон. Я не знала, что делать, и снова стала есть.

Меня принудительно заставили принимать много лекарств

Я узнала, что отделение психиатрии занимало весь этаж. По обеим сторонам коридора находились туалеты и примерно шесть палат. Наибольшая палата, находившаяся в конце холла, вмещала около 20 коек. Все остальные палаты вмещали примерно по семь кроватей. Около 70 пациентов первым делом утром должны были докладывать в большой палате, и мы были вынуждены сидеть там целый день.

Мы сидели на краю кроватей – очень похоже на сидение на маленьких табуретах [метод пытки] в центрах заключения и тюрьмах. Единственным отличием было то, что мне не приходилось принимать неизвестные лекарства в центре заключения.

После того, как все пациенты усаживались, главный врач приводил несколько врачей, и они входили, чтобы осмотреть группу. Их сопровождала медсестра, которая вкатывала медицинский столик. Когда врачи останавливались перед кем-то, медсестра вручала пациенту пакетик пилюль и стакан воды. Врачи терпеливо наблюдали, пока не были выпиты все пилюли. Затем пациент должен был наклонить голову, высунуть язык и произвести немного шума, чтобы показать, что пилюли действительно были проглочены. Этот распорядок дня повторялся без исключения. Я не знаю, сколько таблеток мне пришлось выпить, но знаю, что это были успокоительные средства и снотворное.

Мне также приходилось принимать ещё горсть таблеток каждый день перед сном

Никто не смел отказываться от лекарств, потому что иначе врачи привязывали его к кровати и проводили терапию ударами током по голове. Я прекратила принимать таблетки с тех пор, как начала практиковать Фалуньгун в 1996 г. В течение того месяца, что я находилась в больнице, я почувствовала, что приняла больше таблеток, чем за всю предыдущую жизнь.

Удары током по голове

Терапия электротоком – один из самых главных методов лечения, используемых в больнице. Однажды я видела пациентку, привязанную к кровати во время сна. Большая часть оборудования была расположена рядом с кроватью. Оно было той же высоты, что и кровать, и шириной около двух третей кровати. Оно было подключено к плоской панели размером порядка двух ладоней. Несколько врачей поднесли панель к макушке головы пациентки и включили машину. Оглушительный шум, производимый оборудованием, заставил похолодеть мой позвоночник. Пациентка, однако, полностью не сознавала своё тяжёлое положение. Она не проснулась, но её голова яростно дёргалась, а во рту появилась пена. Я сказала: "Это совершенно ужасно". Пациент сказал мне:

– Вы выглядели ещё ужаснее, чем она. Я видел, что вас лечили несколько раз, и вы выглядели точно так же.

– Почему я не знаю об этом?

– Как они могли сообщить? Никто не знает этого, когда подвергается лечению. Они всегда лечат током, когда вы спите. Вы перенесли намного больше, чем она. После того, как вас обработали током, вы были безумны, когда пошли в туалет. Вы держали ваши штаны (больничная одежда была мне велика, и иногда мне приходилось поддерживать штаны) и не могли идти прямо.

Это ужасно! Я не могла представить, как они смогли применять ко мне электроток, чтобы я об этом не знала. Я даже не подозревала. Я не узнала бы причину своей смерти, если бы они казнили меня на электрическом стуле!

Я не знаю, сколько раз врачи применяли ко мне электроток. Моё сознание почти оцепенело от принудительного лечения препаратами, и у меня не было желания выяснять, какой ущерб был нанесён моему мозгу.

Распорядок дня

Однообразный распорядок дня в больнице состоял из пробуждения, завтрака, приёма лекарств, сидения на краю кровати, обеда, послеобеденного сна, лечения электротоком, ужина и приёма лекарств. Постепенно я стала подобной другим пациентам и механически выполняла распоряжения врачей и медсестёр.

Я не помню, принимала ли я в больнице душ, но знаю, что время, отведённое на мытьё, в больнице было не больше, чем в Пекинском отделе отправки на трудовое перевоспитание. Нам давали определенное количество туалетной бумаги. Моё сознание затуманилось от чрезмерных лекарств и электротока, и всё прошлое помнилось местами. Я чувствовала, как будто живу в другом мире, и когда я говорила, я словно слышала кого-то другого.

Мы ели пищу вместе и стояли в очереди, чтобы получить свою еду. Много раз пациенты дрались из-за еды. Пациентка, которая провела в больнице много времени, была ответственной за распределение пищи. Она жила в той же комнате, поскольку я и она знали, что я находилась здесь из-за занятий Фалуньгун. Она особенно заботилась обо мне и всегда припасала для меня много еды – больше, чем я могла съесть.

Она сказала мне: "Ха Цзинбо (учительница из школы моей матери, которая тоже занималась Дафа) только что была освобождена. Она тоже много страдала здесь. Я знаю, что вы хорошие люди. Только перестаньте заниматься, так как правительство это запретило. Почему вы нарываетесь на неприятности? Вы не можете бороться с правительством". Даже душевнобольные пациенты знали, что Фалуньгун несет добро.

Некоторые пациенты говорили о вещах, случавшихся в их жизни, когда мы сидели на кровати. Они были очень добры ко мне и предлагали мне редкую и дорогую еду, которую их родные приносили им. Я не могла есть их еду, потому что им самим не хватило бы.

Поздно вечером мне приходилось сталкиваться с различным ситуациями. Однажды, когда я спала, меня разбудил слабый шум, и я увидела, что девочка вытащила всё моё нижнее бельё и стала надевать на себя одно за другим. Я была поражена. Женщина, которая была со мной в комнате, тоже проснулась. Она увидела, что я испугалась. Она схватила девочку за волосы и ударила её. Она остановилась только после того, как я несколько раз крикнула: "Перестаньте её бить!" Позже я поняла, что девочка болела лунатизмом.

Я не уверена, что смогла бы остаться нормальной в той среде, если бы не моя недрогнувшая вера в Дафа.

"Главный врач" Ван Кай

Ван Кай был главным врачом, который непосредственно занимался мной. Я не могу припомнить, как часто он делал "обход больных". Он словно был рядом всё время. Группа врачей, включая Ван Кая, всегда словесно оскорбляла пациентов и нападала на них, когда могла причинить наибольший вред. Они никогда не считали пациентов людьми, а только ущербными наркоманами.

Ван Кай верил пропаганде коммунистической партии, но никогда не мог достичь цели заставить меня отказаться от моей веры, сколько бы ни говорил со мной. Он утверждал, что у меня серьёзная "одержимо-навязчивая идея" .

Неожиданный визит моей младшей сестры

Больница обычно не допускает визитов семьи; у них правила строже, чем в трудовых лагерях. Иногда кому-то разрешают встретиться с семьёй, а другие зеленеют от зависти.

Однажды медсестра назвала моё имя: "Ли Бинь, кто-то пришёл к вам". Я подумала, что это странно, но последовала за медсестрой из большой палаты в мою спальню. Там ждали моя сестра и её друг. Моя сестра сказала сквозь слёзы: "Почему ты это делаешь? Ты можешь уйти домой, если только скажешь, что прекращаешь практиковать!" Её друг тоже просил меня быть сильной и защитить себя. Я сказала им, какую физическую и душевную пользу я получила от практики Дафа.

Я спросила сестру, как она смогла преодолеть строгие правила и навестить меня. Она сказала, что послала подарки главному врачу Ван Каю, а также ей пришлось повести его на обед, прежде чем он дал согласие на это посещение.

Страдания продолжаются после психиатрической больницы

Спустя несколько дней после визита моей сестры, который произошёл спустя почти месяц после того, как я оказалась в больнице, передо мной появились врачи и мои родители. Они сказали, что я отпущена домой. Я действительно хотела покинуть это ужасное место. Позже я узнала, что практикующая Дафа Ха Цзинбо, коллега моей матери, должна была подвергнуться госпитализации, и они не хотели, чтобы мы оказались вместе, потому что боялись, что мы придадим друг другу сил, чтобы поддержать нашу веру.

Вернувшись домой, я не обрела мир, на который надеялась. Первую ночь я не могла спать, потому что я страдала от симптомов ломки после резкого прекращения приёма больших доз лекарств, включая снотворное. Бессонница продолжалась ночь за ночью. Мои глаза запали, и я потеряла вес. Я не могу описать те мои страдания.

Это продолжалось в течение нескольких дней, и я дошла до предела. Однажды я взяла английский словарь и увидела много знакомых слов, однако не могла вспомнить их значение. Внезапно я поняла, что потеряла память. Я заплакала. Я с большим усилием пыталась вспомнить всё, что случилось до психиатрической больницы, но была потрясена, что не могу вспомнить имена и лица товарищей-практикующих. Я не могла вспомнить, как попала в больницу, и полностью забыла замечательное время на конференции Дафа в Гуанчжоу. Я чувствовала себя настолько беспомощной, что почти потеряла рассудок.

Я не могла найти ни одной книги Дафа, что сильно затруднило мою практику и причинило мне большую боль. Я также перенесла эмоциональное потрясение из-за моего друга. Я находилась под таким сильным давлением, что еле смогла это выдержать. Я едва могла дышать.

В тот период я постоянно несознательно глубоко вздыхала, поскольку это был единственный способ слегка уменьшить давление. Я даже начала считать пряди своих волос и дёргать свои ногти, как настоящая душевнобольная. Возможно, я делала это, чтобы отвлечься. Ничто не могло снова поднять меня, однако чудом в моей голове появились слова "Фалунь Дафа", "Истина-Доброта-Терпение" и имя и номер телефона моего друга. Прежде чем я попала в психиатрическую больницу, я помнила номера телефонов всех моих контактов, но теперь мне вспомнился только номер моего друга.

Полиция и должностные лица из Комитета политики и закона приходили ко мне домой каждые несколько дней, чтобы "посетить" меня и проявить "беспокойство" обо мне. На самом деле, они пытались узнать моё настроение. Моя мать задерживала их снаружи и не давала им увидеть меня, потому что знала, что они наверняка потребуют от меня гарантийное письмо. Я не могла остаться дома навсегда, мне нужно было работать. Моя мать неохотно позволила мне вернуться в Пекин, и я убежала от полиции.

Ли Бинь.

Версия на китайском находится на: http :// minghui . ca / mh / articles /2006/11/26/143286. html