Трагическая история 13-летней девочки: интервью с Ли Ин, дочерью госпожи Чень Шулань (фотографии)

Трагическая история 13-летней девочки: интервью с Ли Ин, дочерью госпожи Чень Шулань (фотографии)

Ли Ин ( Li Ying ) тринадцать лет. Она дочь практикующей Фалунь Дафа госпожи Чэнь Шулань (Chen Shulan) из города Цзанцзякоу (Zhangjiakou) , области Хэбэй (Hebei) . Мать, дедушка и бабушка Ли Ин были незаконно задержаны за то, что все они практиковали Фалуньгун. Другие её родственники - два дяди и одна тетя – пали жертвами преследований. Два года назад «Офис 610» графства Чанпин ( Changping) поместил Ли Ин в дом для престарелых. В течение последних двух лет она была единственным ребенком, живущим в этом доме. Живя там, она лишена какой-либо личной свободы.

12 сентября 2001 года дядя Ли Ин, Чень Айчжун (Chen Aizhong), был сослан в трудовой лагерь номер 1 области Таншань (Tangshan). Восемь дней спустя он умер от пыток. Тетя Ли Ин, Чэнь Хунпин (Chen Hongping), была арестована и сильно избита полицейскими в отделении полиции Дунхуаюань (Donghuayuan) графства Хуайлай ( Huailai ), в результате чего обе её ноги были сломаны. Позже её сослали в Трудовой лагерь Ганян ( Gangyang ), где её продолжали подвергать пыткам. Она скончалась 5 марта 2003 года. Другой дядя Ли Ин, Чэнь Айли (Chen Aili) умер 5 ноября 2004 года тоже в результате перенесённых им пыток.

Прямо перед 2005 китайским Новым годом мы встретились с Ли Ин. Хотя ей только 13 лет, её глаза наполнены печалью, и в них видна ранняя зрелость. Становится очевидно, что все тяготы и бедствия её жизни оставили многочисленные шрамы в её душе.

С тех пор как её мать была похищена, Ли Ин потеряла свой дом. В течение последних 25 месяцев (9 января 2003 - 4 февраля 2005) она живёт в этом доме для престарелых.

Центр по «промыванию мозгов» в Чаофэньгань ( Chaofengan ). (Вид снаружи.) Этот центр «промывания мозгов» скрыт от всех и не имеет никаких опознавательных знаков.

Ли Ин провела здесь более чем 3 месяца в одиночестве.

Недавняя фотография Ли Ин

Ли Ин посещала эту школу с 1998 года по 2004 годы.

Репортер Минхуэй : Как тебя зовут, сколько тебе лет ?

Ли Ин: Меня зовут Ли Ин, мне 13 лет.

Репортер: Я слышал, что ты живешь в доме для престарелых в Чанпин. Правда ли это? Каким образом ты оказалась в доме для престарелых в твоём-то возрасте? Где твоя мама?

Ли Ин: "Офис 610" и полиция разъединили меня и мою маму. Они послали меня в дом для престарелых, а мою маму увезли.

Репортер: Когда это произошло? Ты помнишь, что тогда случилось?

Ли Ин: Это произошло утром 17 сентября 2002 года. Я в этот день была в школе на третьем уроке (Начальная школа Чэнбэй ( Chengbei ) на шестой улице, Чанпин, Пекин (Beijing)). Преподаватель по фамили Ван ( Wang ) вызвал меня из класса.

Он сказал мне: "Ты должна пойти поучиться кое-чему."

Я спросила: "Почему я? Другие ученики тоже пойдут ?"

"Ты просто иди и поучись немножко", - сказал он, не отвечая на мой вопрос.Затем он заталкнул меня в черный автомобиль, который был припаркован здесь же на территории школы. В автомобиле находились четыре взрослых человека. Я не знала ни одного из них. Я очень испугалась, не знала, кто они, и куда они собирались меня отвезти. Ни один из них не сказал мне ни слова.

Через пятнадцать минут машина остановилась в незнакомом мне месте. Там у двери стояли два полицейских-охранника.

Они пошли вперед, я следовала за ними. Внезапно, я услышала голос моей мамы. Я побежала на её голос и увидела её. Она стояла в комнате, неопрятно одетая, в домашних шлёпанцах на ногах. Через некоторое время меня оставили в комнате с мамой и ещё одним полицейским из органов национальной безопасности района Ч a нпин. Его звали Ван Юэ ( Wang Yue ) или Ван Цзечэн ( Wang Jiecheng ) – у них у всех по два имени. Этот полицейский записывал каждое слово, сказанное моей мамой.

Тогда-то я и узнала, что мы находились в доме отдыха в Чаофэньган района Чанпин, который на самом деле использовался как центр «промывания мозгов» практикующих Фалуньгун.

Около восьми часов вечера они собрались увозить маму. Я крепко схватила её за руку и не отпускала. Я старалась никого не подпустить к ней. Я пинала и кричала, боролась с ними всякий раз, когда они приближались к ней. Я не хотела, чтобы они увезли мою маму. Поскольку они не смогли подступиться к ней, они вышли наружу, чтобы обсудить ситуацию и решить, что делать дальше. Несколько человек остались в комнате и пытались убедить меня прекратить драться с ними, но я отказывалась их слушать. Я не знала, куда они увезут мою маму. Я знала только, что они убили моего дядю до смерти. Не сделают ли они то же самое с моей мамой? Я думала, что если я отпущу её, я уже никогда её больше не увижу. Я так сильно боялась, что крепко схватила маму за руки и не отпускала её. Я не представляла себе как я могу остаться без мамы

Через полчаса они начали вести со мной переговоры. Они сказали, что позволят мне видеть мою маму один раз в месяц. Я не соглашалась. Тогда они сказали, что они позволят мне видеться с ней один раз в неделю. В конечном счете они увезли её. У меня разрывалось сердце, когда я смотрела как насильственно увозили мою маму.

Репортер: Знаешь ли ты, где твоя мать была арестована?

Ли Ин: Я не знаю все детали. Я как-то слышала от моей бабушки, что это произошло у нас дома. Когда мы были в центре «промывания мозгов», мама не имела никакой возможности ничего мне рассказать.

Репортер: У тебя есть другие родственники? Где твой отец?

Ли Ин: У меня нет отца. А мою бабушку задержали и бросили в тюрьму графства Хуайлай ( Huailai ); мой дядя, Чэнь Айжун умер в результате пыток и преследования; моего дедушку заключили в тюрьму Бэйцзяо ( Beijiao ) в городе Шицзячжуан (Shijiazhuang), области Хэбэй; моего другого дядю, Чэнь Айли (Chen Aili), заключили в тюрьму Цзидун ( Jidong ) в области Хэбэй; и моя тетя - в женской тюрьме Гаоян ( Gaoyang ) в Хэбэй. В то время я не знала, где они задержали мою маму, Чэнь Шулань.

Несмотря на то, что все члены моей семьи были задержаны и брошены в тюрьмы, и у меня не было дома, и мне некуда было идти, я все равно хотела убежать из этого центра по «промыванию мозгов». Я ведь была там единственным ребенком. Я жила в неимоверном страхе.

Однажды вечером сотрудники этого отдела по очереди, используя пропаганду, пробовали внушить мне принципы, порочащие Фалуньгун. Они угрожали мне, что если я откажусь "преобразоваться", я не смогу вернуться в школу. Было уже после 10 часов вечера, когда они дали мне возможность передохнуть. Этот центр - это место, наполненное ужасом. Я так боялась там находиться. Они насильно держали меня там, не отпускали домой.

Однажды я сказала им: "Или освободите меня, или сделайте так, чтобы моя учительница приехала сюда." Я хотела досадить им. Я никак не ожидала, что они привезут мою учительницу, преподавателя начальной школы, Ху Цзинчжи (Hu Jingzhi). Они привели меня, ее, и ещё одного человека, который отвечал за «промывание мне мозгов», в комнату. Я очень благодарна моей учительнице за то, что она провела со мной ту ужасную и незабываемую ночь.

На следующее утро они принудили меня смотреть видео, клевещущее на Фалуньгун. Что за ужасные люди. Они увезли мою маму, не отпустили меня домой, не разрешили мне идти в школу на следующий день, и при всём этом они хотели, чтобы я смотрела это клеветнические видео. Я сказала, что я устала и отказалась смотреть. Женщина по фамилии Гао ( Gao ), проигрывала магнитофонные записи и вынуждала меня слушать их. Я не хотела слушать, так что я начала перебранку с ней. Она не дала мне выключить магнитафон и начала угрожать: "Если ты не «преобразуешься» и не подпишешь документ, мы не можем позволить тебе вернуться в школу." Позже она ложно обвинила меня в попытке разбить магнитофон.

В этом центре «промывания мозгов» был один мужчина, лет сорока, по имени Жэнь Цзяцзе ( Ren Jiajie ) или Жэнь Цзяхуай ( Ren Jiahuai ). Он когда-то был практикующим, а позже он был "преобразован". В его задачу входило помогать сотрудникам центра "преобразовывать" других практикующих. Он велел мне написать заявление,ю осуждающее Фалуньгун. Я отказалась. Тогда он сам написал такое заявление и попросил меня скопировать его. Я снова отказалась. Я сказала ему: "Мой дядя принял смерть, но не написал этого. И я не собираюсь это делать."

Они не давали мне спать до 1-го или 2-ух часов утра. Они угрожали мне, что я не смогу вернуться в школу, если откажусь написать заявление осуждающее Фалуньгун или подписать уже составленное заявление. Все эти взрослые люди окружили меня, пятиклассницу, и зловеще смотрели на меня. Я потеряла и личную свободу, и право ходить в школу.

Однажды днем они заперли меня в комнате вместе с 4-5 взрослыми. Они окружили меня, стараясь рассказать мне своё искаженное понимание. Тогда я рассказала им, как мой дядя умер в результате преследования. Я не могла выиграть в споре с ними, так что я попыталась уйти от них, но дверь была заперта снаружи. Они не отпускали меня до самого обеда. И везде, куда бы я не шла, за мной следовали 2 или 3 человека, так что я была лишена всякой личной свободы.

Восемь дней спустя, чтобы возвратиться к школу, я была вынуждена подписать заявление. Но даже после того, как я подписала их заявление, они не позволили мне вернуться домой. Я была вынуждена жить в Чаофэньгань, в центре по «промыванию мозгов». Каждый день, школьный автобус забирал меня и вёз в школу и обратно. Я не имела никакой свободы.

Это были ужасные люди. Они заключили в тюрьму всю мою семью; даже такой ребенок, как я не мог избежать этой судьбы. Они убили моего дядю. Я обливаюсь слезами всякий раз, когда я думаю о нем и о том, как жестоко его преследовали. Он был брошен в тюрьму несколько раз за то, что он говорил правду. Моими собственными глазами я видела, как безжалостно его били.

Это был Новогодний день 2001 года. Семь человек, все члены моей семьи пошли на площадь Тяньаньмынь ( Tiananmen ), чтобы утверждать Закон. Это был последний раз, когда они были все вместе. В тот день шел лёгкий снег. Около 8-ми часов утра мы развернули наше руками сделанное знамя на площади T яньаньмынь. Наше знамя было 2 метра длиной с красными иероглифами на желтом фоне. Оно гласило: "Фалунь Дафа несет добро". Вся моя семья выкрикивала: "Фалунь Дафа несет добро!" Внезапно группа полицейских в штатском появилась из ниоткуда. Они повалили нас на землю и забрали у нас наше знамя. Я оказалась в самом низу этой груды людей. В какой-то момент я повернула голову и увидела, что какой-то мужчина бил моего дедушку кулаком по спине. Другой мужчина наступил на голову моего дяди своими кожаными ботинками и двигал ногами назад и вперед, как если бы он тушил сигаретный окурок. Сразу же кровь потекла из ушей моего дяди. Но он был сильный человек; он все еще выкрикивал: "Фалунь Дафа несет добро!" Там было много людей. Они окружили нас и наблюдали за происходящим.

Потом нас затащили в автобус. Нас там было более шестидесяти практикующих. Я стала первая выкрикивать: "Фалунь Дафа несет добро! Фалунь Дафа - праведный Закон!" Я выкрикивала, все остальные вторили мне. Так мы кричали всю дорогу.

Репортер: Как долго ты жила в Чаофэньгань, центре по «промыванию мозгов»?

Ли Ин: Приблизительно три недели. Они меня мучали каждый день. Восемь дней спустя я была вынуждена подписать их заявление. На следующий день после этого они позволили мне вернуться в школу. Но я все еще не имела никакой личной свободы. Каждый день за мной велось наблюдение. Вечером, с отвращением в душе, я должна была возвращаться в это ужасное место. Я не хотела там жить. После двух или трех недель я предложила им послать меня жить в пансион. (Это бизнес, который предоставляет детям пищу и жилье, когда их родители очень заняты и не в состоянии обеспечить детей самым необходимым.) За день до ареста моя мама устроила меня в такой пансион.

Я помню, как в тот вечер, перед тем как меня выпустили из центра по «промыванию мозгов», два человека, мужчина и женщина, вызвали меня в комнату. Они хотели, чтобы я дала им устную гарантию [ что я не буду практиковать Фалуньгун. ] Женщина сидела с прищуренными глазами, как будто ожидая, что я должна что-то сказать. Судя по выражению её лица, я поняла, что если я не подчинюсь, мне не дадут ни спать, ни пойти в школу. Я долго стояла молча. Всё это происходило под утро, и я так устала. Наконец, против моего собственного желания, я дала им "устную гарантию". Теперь, вспоминая об этой ночи, я очень сожалею о том, что я сказала о Фалунь Дафа. Но ведь они вынудили меня сделать это, я была так напугана. Единственное, что я хотела, это выбраться оттуда.

После этого, они послали меня в пансион, которым управляла женщина по имени Чжан ( Zhang ).

С понедельника до пятницы, я оставалась там. Но по субботам и воскресеньям пансион закрывался, потому что все дети шли домой, чтобы провести время со своими родителями. Мне же некуда было идти. После некоторого обсуждения в школе было решено, что несколько преподавателей будут чередоваться, забирая меня к себе домой на выходные. Некоторых из этих преподавателей я совсем не знала. Они все очень хорошо ко мне относились, но я испытывала неловкость, потому что мне казалось, что я была им в тягость.

В конце каждого дня родители всех других детей забирали их из школы. А я была осиротевшим и беспомощным ребёнком, которому некуда было идти. Особенно по выходным, разные люди спрашивали меня, почему за мной никто не приходит. Я совершенно не знала, как отвечать на этот вопрос. Я вспоминала маму. Нет, никто не может любить меня так, как любит меня моя мама. Я чувствовала жалость к себе. Я хотела плакать, но не осмеливалась. Я все это держала внутри.

Репортер: Как долго ты жила в пансионе? Кто платил за тебя ?

Ли Ин: Это длилось приблизительно три месяца и стоило 500 юаней в месяц. Моя мама заплатила за первую половину месяца за день до своего ареста. А потом школа платила за моё нахождение там.

9 января 2003 года, без моего согласия, "Офис 610" отпряавил меня в дом для престарелых в районе Чанпин. Этот дом для престарелых расположен в отдаленной области, у подножия горы. Это очень далеко от школы. Я должна была ходить в школу каждый день. Зимой, когда я шла назад из школы, было всегда темно. На пути не было никакого освещения, людей всегда было мало, и здания попадались редко. Я часто дрожала от страха, бредя по этой дороге. Иногда я была совсем одна, и тогда, с замирающим сердцем, я слушала как дует ветер, и как призраки шевелятся деревья. [Отметьте: согласно расследованию автора, дистанция между школой и пансионом, в котором живёт Ли, составляет приблизительно 1.8 миль. Каждый день Ли Ин проходит это расстояние дважды, когда идёт в школу и обратно.]

Репортер: Ты им сказала об этом?

Ли Ин: Я говорила им много раз. Я сказала об этом Лин Гоцзюнь (Ling Guojun), заместителю директора пансиона и Кан Ли ( Kang Li), заместителю начальника «Офиса 610». Я сказала им: "Я боюсь. Можно ли мне ездить в школу на велосипеде или на автобусе?" Они сказали нет и полностью проигнорировали меня. Я так скучала по маме, потому что никто больше в этом мире не обращал на меня никакого внимания, и не заботился обо мне.

Так что я должна была продолжать ходить по этой дороге каждый день, чувствуя каждый удар сердца в моей груди. Зимой, после школы, когда темнело, я испытывала необъяснимый страх. Я не знала, как долго я должна буду ходить по этой дороге. (Говоря это, она встряхивает головой)

Репортер: Как часто ты виделась с мамой, с тех пор как ты стала жить в пансионе? Раз в неделю?

Ли Ин: Они обманули меня. Я видела маму только один раз за последние более чем два года, и это случилось тогда, когда мой дядя Айли был ещё жив. Он отвёл меня на встречу с мамой.

В пансионе я не получала ни любви, ни заботы, что является нормой для молодых девочек моего возраста. Я жила хуже, чем нищий на улице. Нищий хотя бы имеет свободу, а у меня её не было. Все другие люди в пансионе имели семьи, которые их навещали, независимо от длительности их пребывания там. Что касается меня, чиновники из «Офиса 610» сбросили меня туда и просто оставили меня одну. Каждый раз, когда я просила разрешение на встречу с моей мамой или просилась пойти домой к моей бабушке, они отказывали мне.

Репортер: Где ты встретились с твоей матерью? В каком году это было? Ты помнишь?

Ли Ин: Это произошло 16 февраля 2004 года. Я встретилась с ней в женской тюрьме Тяньтанхэ ( Tiantanghe ), в Пекине. Мама была приговорена к семи с половиной годам тюремного заключения. Она была почти неузнаваема из-за пыток, которые она претерпела. Её волосы были больше чем наполовину седые, и она выглядела намного старше своего возраста. Она была просто тенью самой себя, молодой и красивой женщины, какой она была до тюрьмы. Я хотела кричать и плакать, но я не хотела, чтобы мама расстроилась из-за меня, так что я подавила свои слезы.

Охранники видели, что я была расстроена, так что они стали обманывать меня. Они сказали: "Твоя мама счастлива здесь." Кто мог поверить этому? Кто мог бы быть счастлив в тюрьме? Семь с половиной лет - не короткий срок!

Мама долго плакала, когда узнала, что моя тётя и её сестра были замучены до смерти. Тётя умерла ужасной смертью. Её привезли сюда из женской тюрьмы Гаоян, области Хэбэя в состоянии умственного помешательства. Она даже не узнавала своих родителей. Она была одета в тряпьё.

Репортер: В каком году твоя тетя скончалась?

Ли Ин: 5 марта 2003 года. Моя тетя была очень симпатичной женщиной; я все еще храню её фотографию.

Репортер: Как долго длилась ваша встреча с мамой?

Ли Ин: Только 30 минут. Я говорила с нею по телефону через стеклянную перегородку. Я не могла ей многого сказать, потому что охранник буквально нависал надо мной. Я так сильно хотела обнять и поцеловать мою маму, но это было невозможно.

Репортер: Что случилось дальше?

Ли Ин: Дядя и я вышли из помещения женской тюрьмы Тяньтанхэ. Я очень сильно старалась не плакать во время прощания с мамой. Я смогла лишь махнуть ей рукой.

Тогда я не знала, что видела моего дядю Айли в последний раз. Я очень сожалею, что не взглянула на него ещё один раз, чтобы запечатлить его образ в моей памяти.

5 ноября 2004 года дядя Айли был замучен до смерти. Моя бабушка и дедушка имели четырех детей; трое были убиты. Моя мама, их единственная, оставшаяся в живых дочь, была приговорена к семи с половиной годам тюремного заключения. Я не могу себе представить, как они выдерживают это. Мои два дяди и тётя были замучены до смерти прежде, чем они даже имели возможность пожениться или выйти замуж. В настоящее время мои бабушка и дедушка не имеют никакого источника дохода. (Вздох)

Репортер: А как же ты сама? Каков твой источник дохода?

Ли Ин: Как мне говорят, пекинское городское управление выдаёт приблизительно 300 юаней в месяц, что покрывает самые необходимые расходы на проживание. «Офис 610» и Бюро образования совместно обеспечивают ещё 300 юаней в месяц, таким образом полностью выходит приблизительно 600 юаней в месяц. [ Отметьте: Она фактически не получает деньги; деньги находится под контролем преступников ].

Репортер: Что, если ты должна купить кое-что для личного пользования или школьные принадлежности?

Ли Ин: Я должна спросить разрешение прежде, чем я могу купить что-нибудь. Сначала Ли Гоцзюнь, заместитель директора пансиона, должен одобрить это. Тогда они берут меня с собой и покупают то, что мне нужно. Я не знаю, покрывают ли 600 юаней все мои расходы, но я знаю, что они всегда покупают для меня самые дешевые вещи.

Я не имею никаких карманных денег, поскольку каждое утро они дают мне только 1.5 юаня на завтрак. У меня никогда нет ничего, чем я могла бы перекусить в течение дня. Мне просто ничего не дают. Я так скучаю по тем временам, когда моя мама покупала мне много моей любимой пищи. Теперь я не имею ничего и только могу об этом мечтать.

Я часто думаю: "Мама, если бы ты могла убежать из тюрьмы! Если бы ты могла выйти из тюрьмы, я бы не должна была бы оставаться в этом ужасном месте, и ко мне бы относились, как ко всем другим детям в школе". Мне так трудно жить самостоятельной жизнью. Теперь больше всего я не люблю полицейских и полицейские машины потому, что они увезли маму и вынудили меня жить без моих родителей. Моя семья так пострадала от их режима, и моя бабушка и дедушка остались совсем одни и некому о них позаботиться

Репортер: Что ты подразумеваешь когда говоришь, что "к тебе подругому относятся " в школе?

Ли Ин: Родители всех учеников в моем классе, кроме моих, регулярно посещают собрания родителей и школьных учителей. Когда я нуждаюсь в подписи родителей, я могу только поставить печать заменяющую подпись родителя в офисе пансиона. Когда другие студенты спрашивают меня: "Где твоя мама?" Я не могу им ответить на этот вопрос. Есть много других вещей, перед которыми я совершенно теряюсь, потому что я знаю, что другие ученики смотрят на меня свысока.

Репортер: Как долго ты живёшь здесь? Кто здесь заботится о тебе?

Ли Ин: Если считать прошлый китайский Новый год, я провела здесь уже три китайских Новых года. Я чувствую себя очень одиноко, безнадежно и неудобно среди пожилых людей. Я - единственный ребенок в этом доме для престарелых, и меня никто не навещал здесь в течение уже двух последних лет. В противоположность мне, старики здесь регулярно имеют посетителей. Я чувствую себя так, как будто мир полностью забыл обо мне. Иногда, если я возвращаюсь из школы поздно, я должна есть холодную еду, никто не подумает её разогреть для меня. Я раньше просила контейнер, чтобы сохранить еду теплой, но никому до этого не было дела.Не имея достаточно еды, мне приходится ходить голодной. Не имея достаточно овощей, я вынуждена есть рис с горячей водой. Иногда они совсем забывают принести мне еду, тогда я голодаю. Иногда обслуживающий персонал кричит на меня, и я должна всё это выслушивать. Никто не знает о чем я думаю, и я предполагаю, что никто в действительности и не заботится об этом.

В основном, я не имею никакой свободы в доме для престарелых, кроме тех случаев, когда я иду в школу. Каждый раз я должна иметь разрешение для того, чтобы выйти из помещения. Ли Гоцзюнь, заместитель директора дома для престарелых, выдаёт мне моё ежедневное расписание; однако, забота обо мне не является ни одним из его приоритетов. Есть много вещей, о которых он должен заботиться, но он не обращает на это никакого внимания, если только я не продолжаю постоянно и многократно напоминать ему об этом. В результате он неохотно сделает кое-что. Для определенных вещей он должен получить разрешение от Ли Кан, начальника «Офиса 610» графства Чанпин.

Однажды я неожиданно для себя нашла записную книжку на столе в приемной. Там находился список людей, которые заработали почести за то, что они были активно вовлечены в преследование практикующих Фалуньгун. Ли Гоцзюнь был одним из них, так же как и начальник управления графства Чанпин.

Репортер: Ты скучаешь по маме ?

Ли Ин: Да, но я ничего не могу поделать. Тем не менее, я все еще храню и читаю мамины письма, которые она написала мне давным-давно.

Репортер: Хочешь показать мне эти письма ?

Ли Ин: Конечно! Я также храню письмо, которое моя тётя написала нам (моей маме и мне) ещё до своей смерти.

(Далее следуют отредактированые выдержки из письма, которое Чэнь Шулань написала своей дочери в марте 2003 года, в месте своего заключения в Чанпин)

"Ли Ин, Как твои дела ?

Время идёт так быстро, прошло уже полтора года. Как ты поживаешь? Ходила ли ты к бабушке на китайский Новый год? Если твоя тётя напишет тебе письмо, то ответь ей без промедления. Хорошо учись и читай книги. Это тебе пригодится во всём, что бы ты не делала в жизни. Ты должна научиться заботиться о себе. Не волнуйся обо мне. В твоём следующем письме напиши мне побольше о бабушке и о здоровье второго дяди. Когда найдёшь время, пошли тёте и мне свою фотографию.

Будь здорова. Если тебе нужны деньги, попроси у дяди Лю. Я возвращу ему деньги, когда выйду на свободу.

Не унывай и будь счастлива!"

(Далее в сокращенном виде следует письмо, которое Чэнь Шулань написала своей дочери 26 мая 2004 года из женской тюрьмы Тяньтанхэ)

"Приближается Детский День 1 июня. Мне жаль, что твой праздник не очень счастливый для тебя. Мы так долго не разговаривали. Я пробовала несколько раз ночью звонить домой, но никто не брал телефон. Как у тебя дела? Есть ли у тебя деньги? Посылать гарантированное письмо стоит дорого; ты можешь послать мне письмо обычной почтой, и я смогу его получить. Не трать деньги, которые у тебя есть на завтрак, на посылку мне письма. Не забывай как следует завтракать и будь здорова так, чтобы мама не волновалась о тебе. На фотографии ты выглядишь похудевшей по сравнению с прошлыми временами; постарайся побольше есть. Теперь мама не может позаботиться о тебе, и тебе приходится страдать. Ты должна научиться заботиться о себе и научиться стирать свою одежду; и не забудь чистить зубы перед сном.

Мое здоровье улучшилось по сравнению с прошлым разом, когда ты меня видели. Я в состоянии делать кое-какую работу по хозяйству. Не волнуйся; мы можем общаться по телефону. Помогай пожилым людям в доме для престарелых."

(Далее следует последнее письмо, которое Чэнь Хунпин написала своей сестре Чэнь Шулань, датированное 23 сентября 2002 года из женской тюрьмы Гаоян, области Хэбэй. Она написала это письмо перед своей смертью. Она умерла в результате перенесённых ею нечеловеческих пыток и преследования. К сожалению, Чэнь Шулань не имела возможности прочитать это письмо, потому что она была арестована 17 сентября 2002 года и до сих пор все еще находится в заключении в женской тюрьме Таньтанхэ).

"Дорогая сестра (Чэнь Шулань); не волнуйся обо мне. Твоя ситуация видимо очень трудна, хотя ты не упоминаешь об этом в твоём письме. Я могу представить себе твою семейную ситуацию. Это должно быть очень трудно; однако, я знаю, что ты - сильный человек, и ты сможешь справиться с такой трудной задачей. Ты сильнее меня. Если бы это была я, я бы не выдержала всего этого. Ты должна преодолеть и пережить это трудное время. Я надеюсь, что скоро всё разрешится."

Репортер: Ин, чего ты больше всего хочешь?

Ли Ин: (молчит некоторое время) Я скучаю без мамы и очень хочу, чтобы закончилось преследование хороших людей. Я боюсь, что мою маму сильно мучают, и что она умрет точно так же, как моя тетя и два дяди.

Комментарии репортера:

В конце интервью моё сердце было переполнено горечью и печалью.

Режим Цзяна ( Jiang ) и коммунистическая партия Китая безжалостно преследовали семью Ли Ин. Это так сильно повредило физическому и умственному здоровью тринадцатилетней девочки, что это не возможно описать в словах. Этот трагический опыт типичен для тысяч таких случаев преследования, которые произошли с многочисленными практикующими Фалуньгун и их семьями за прошлые шесть лет.

Мы призываем Организацию Объединенных Наций, страны, организации и людей во всем мире предоставить поддержку этим добрым китайским людям и положить конец направляемому КПК шестилетнему геноциду и преследованию.

Китайская версия находится на: http://minghui.ca/mh/articles/2005/3/5/96633.html