Первые шаги в подтверждении Закона

Первые шаги в подтверждении Закона

20 июля 1999 вдруг начались репрессии Фалунь Дафа, и консультанты разных районов были тайно арестованы. 21 июля, когда об этом узнало много учеников, они сразу пошли в правительства разных уровней, чтобы освободить консультантов. Однако не с кем было говорить, поскольку всё было запланировано злом так, что просто машинами увозили учеников, арстовывали их и допрашивали. Из-за того, что в действиях учеников не было никаких нарушений законов, то после записи сведений об учениках их освобождали.

Однако злые преследования только начались. Дома 21-го вечером, через несколько часов после обыска, меня арестовали и всю ночь допрашивали. Я почувствовала крайнюю усталость (до этого уже несколько дней не отдыхала), но я была в ясном сознании. Когда меня допрашивали, я засыпая, вдруг увидела, что один из двух милиционеров, который допрашивал меня, был слепой, другой - хромой, и они шли, поддерживая друг друга. Я только чувствовала жалость к ним. В процессе допроса я рассказала о красоте Дафа, об изменениях обычных людей после начала самосовершенствования, о причине подачи мирной апелляции 25 апреля и т.д. Один человек смеясь спросил меня: «Когда в 1998 году случился паводок, сколько денег ты дала?» Когда я спокойно назвала сумму, он опустил голову. Другой человек спросил меня, как я отношусь к тому, что меня определили главным объектом преследований, я сказала ему: «Я всего лишь простой человек в обществе, в Фалуньгун я также простая ученица. Если бы я действительно совершила преступление, я бы с удовольствием отвечала за это. Но я своими действиями не нарушала никаких законов». Когда я, слабая женщина, высказала такие слова, то увидела удивление в его глазах. Когда в комнате не было других, он спросил меня: «Какой самый высокий идеал у вас, практикующих Фалуньгун?» «Бескорыстность, прежде всего думать о других, потом о себе», - ответила я.

Утром я сидела у стола, один милиционер следил за мной, а другие вышли на завтрак. Сидя там, я захотела прийти в некоторый покой, чтобы упорядочить свои мысли. Но этот милиционер начал говорить: «Скажите, это ваше?» Я не хотела много говорить и не обращала внимания на него. Но он взял книгу «Хун Инь» и начал читать ее.

Затем зло предъявило мне беспочвенное обвинение в «разглашении государственных тайн», и меня посадили в отделение заключения. (Когда меня освободили, я увидела, что в акте об аресте в пункте «обвинение» было пусто). Меня заключили в камеру. Стоя в этом незнакомом и страшном месте перед лицами, которые рассматривали меня, я несколько испугалась, появились разные плохие мысли. Я стала непрерывно говорить себе: «Я ученица Дафа, надо смело стоять перед всем этим».

В те дни злые преследования возрастали день за днем. Сначала заявили, что надо отменить нашу практику, затем начали подло клеветать на нас. В то время погода была удивительно жаркая, злые факторы наполняли каждый уголок, из-за чего трудно было дышать. Когда началась критика, похожая на «Культурную революцию», определили, что мне необходимо смотреть телевизор. Перед давлением и разными человеческими привязанностями, я почувствовала, что моя сила терпения дошла до края, и я плакала. Однако после этого я скоро успокоилась и начала в глубине души спрашивать себя: «Выбранный мной путь правильный или нет? Как я осознаю Дафа?» Когда я получила положительные ответы, я твердо решила идти до конца, оставить жизнь и смерть. Вдруг я почувствовала, что сильный ветер и гроза перестали существовать, я находилась в приятном состоянии, все окружающее незаметно изменялось. Хотя после моего решения время от времени и появлялось человеческое сердце, но оно уже не смогло мешать мне. Я понимала, что мне надо идти своим путем.

Каждый вечер, когда зло начинало по телевизору наступать, я садилась на кровати, направленно против каждой лжи по телевизору по своему пониманию разъясняла правду заключенным в моей камере. В результате чего, спустя три дня никто больше не хотел смотреть телевизор, даже самая подлая злая глава камеры приглушила звук телевизора и пошла играть в карты с преступницами. Она сказала: «Зачем смотреть его бесконечно».

Примерно на четвертый день меня вызвали в кабинет. Там были несколько милиционеров и один мужчина, который, наверно, был каким-то начальником. Он сказал, чтобы я рассказала о своем понимании. В то время мое состояние было немного неспокойным. Я, начиная с преследований праведной веры и правды в истории, рассказала о своем понимании Фалуньгун, сказала, что мы преследуемы по неправильному решению правительства. Выслушав меня, они ничего не говорили, потому что в то время они не слышали о Фалуньгун и, то, о чем я рассказала, отличалось от передаваемого по телевизору. Только одна пожилая женщина-милиционер сказала: «Здесь представители диктатуры, ты не боишься, что тебя назовут реакционером?» Она намекала, что меня могут приговорить к смертному наказанию. Я сказала ей, что я не боюсь смерти, причем я не совершала противоправных действий, что ошибка только в этом решении. Я уверена, что они слушали мои слова.

В такой особенной среде я глубоко почувствовала важность изучения Закона. Если самосовершенствующийся не может учиться Закону, то это очень горькое дело. Я каждый день за 2-3 часа по лекциям вспоминала «Чжуань Фалунь», учила наизусть столько, сколько я могла выучить наизусть, выучила наизусть «Хун Инь».

После того, как я познакомилась с заключенными в моей камере, я узнала кое-что о них. В зависимости от их состояния разъясняла им правду, и результат был хорошим. Юнь, у которой были приличные знания, я сказала: «Фалуньгун не такой, как передают по телевизору, иначе не может быть, чтобы так много людей занимались им». Она сказала, что после освобождения обязательно будет читать книгу. Я была очень рада за нее и сказала ей: «В такой страшной ситуации ты можешь высказать эти слова. Это говорит о том, что у тебя самостоятельное мышление». Со временем большинство заключенных в моей камере узнавали правду и сочувствовали мне, заботились обо мне. Когда у них были какие-то душевные проблемы, они охотно рассказывали мне, а я с позиции Закона старалась помочь им.

Каждый допрос был борьбой между справедливостью и злом. Когда ключи милиционеров звенели у двери, как бы тяжело не было на душе, я немного становилась напряженной, и сразу укрепляла свою душу. По пути на допрос я непрерывно читала наизусть Закон, поэтому откровенно и разумно отвечала на допросе. У меня все время была такая мысль: когда Дафа преследуют, когда на Учителя клевещут, я не могу убежать, несмотря на трудности и опасность, мне обязательно надо следовать за Учителем (в то время я еще не знала о старых силах). Атмосфера, напряженная сначала, потихоньку становилась всё легче. Большинство милиционеров, с которыми пришлось столкнуться, узнали правду о Фалуньгун, некоторые даже тайно рассказали мне о положении моей семьи и других.

Все изменялось под воздействием Дафа. Когда меня заключили на полмесяца, во сне я увидела, что дверь в камеру открыли, замок пропал. Когда меня заключили на 20 с лишним дней, один милиционер за дверью зло сказал мне: «Ты не думай выйти». Я не обратила внимания на его слова, уверенная, что смогу выйти, ведь Учитель решает все. Действительно, через несколько дней меня освободили.

Китайская версия находится на: http :// minghui . ca / mh / articles /2005/3/21/97695. html