Мой опыт длительного заключения в китайской психиатрической больнице

Мой опыт длительного заключения в китайской психиатрической больнице

Это был оскорбительный опыт, который больно вспоминать.

После Весеннего Фестиваля 2000-го года я отправился в Пекин для апелляции от имени Фалуньгун, но меня незаконно посадили в тюрьму в моем родном городе, где я находился в течение 40 дней. После этого местный штат общественной безопасности отправил меня прямо в психиатрическую лечебницу, где я находился под постоянным физическим и психическим давлением около 20 месяцев.

Когда полиция заставила одну из моих родственниц заполнить форму о госпитализации, она так боялась, что руки её не прекращали трястись, и она не могла начать писать. Медсестра спросила её: "Вы хотите его госпитализации или нет?" Она испугалась до смерти и ответила: "Если он не будет госпитализирован, то они не позволят ему вернуться домой. Что мне тогда делать?"

Я сказал: "Ты должна подумать о своей совести. Как ты можешь заключить сюда совершенно нормального человека?" Полицейский ответил: "Мы только выполняем приказ." Это был первый раз за всё моё 40-дневное заключение, когда я увидел, что мои родные в недоумении потеряли дар речи. Со слезами на глазах под давлением со стороны полиции они вынуждены были немедленно уехать.

Попав в эту психиатрическую лечебницу, я стал нервным и беспокойным. Некоторые из пациентов там пели и громко кричали; другие не могли контролировать свой кишечник и мочевой пузырь, создавая зловоние в своей кровати и во всей комнате; у некоторых были изуродованные лица, и у них неудержимо текла слюна. Мне было так противно, что постоянно хотелось рвать.

Первый раз, когда я вынужден был принять неизвестное мне лекарство, медсестра злобно сказала: "Поскольку начальство нам сказало, мы все знаем вашу ситуацию. Вы должны хорошо принимать наркотики, иначе мы будем давать их вам через нос!" Я постоянно находился под угрозой кормления через нос в месте заключения, но не ожидал, что здесь будет то же самое. Две медсестры, постоянно наблюдавшие за мной, заставляли меня глотать наркотики. После этого они проверяли мой рот, чтобы видеть, было ли там что-либо. Через некоторое время после того, как наркотики попадали в мой желудок, я чувствовал себя очень плохо, начиналось головокружение, затем я чувствовал, что теряю сознание.

На следующий день рано утром кто-то пришёл, чтобы позвать меня завтракать. Я сказал, что плохо себя чувствую и что у меня головокружение. Тот человек ушёл, не сказав ни слова.

Когда врачи явились на работу, меня отправляли в разные пункты для прохождения физического обследования. Все оказалось нормальным. Однако они заставляли меня делать внутривенные инъекции с нейролептическими средствами, такими, как хлорпромазин, триазолам, тригексифенидил и принимать транквилизаторы. Они использовали эти ядовитые вещества, чтобы повредить мне. Я отправился к главному врачу и сказал: "Вы видели, что я пришел сюда, как нормальный человек, и физические обследования показали, что у меня нормальное здоровье, но вы все же используете эти вещества, чтобы вредить мне..." Доктор прервал меня и ответил: "Все пациенты, которые прибывают сюда, говорят, что они не больны." Он не обращал на меня никакого внимания.

Когда пришли мои родные, они увидели, что я из здорового человека превратился в больного, тогда они пошли к врачу и спросили его: "Какой препарат вы давали ему, что он стал таким?" Позже врач немного испугался и уменьшил дозу. Но от длительного приёма наркотиков я чувствовал тяжесть в голове и онемение затылочной части головы. Моя реакция была очень замедленной. Я принимал наркотики три раза в день. Всякий раз, когда я слышал, как мне кричали, что пришло время принимать наркотики, мое сердце напряженно сжималось. Однажды медсестра сообщила своему начальнику, что я не принял наркотик. В результате, чтобы наказать меня, они увеличили дозу.

Каждый день, когда члены семей навещали пациентов, пациенты обычно могли выходить на прогулку за пределы запертого главного входа с их родными. Когда мои родные обратились с просьбой об этом к людям, отвечающим за меня, они ответили: "Если бы он был действительно болен, тогда ему это было бы разрешено. Проблема состоит в том, что он не болен. Мы не можем позволить себе рисковать и брать на себя эту ответственность." Это показало, что они действительно думали, и даже мое право идти на прогулку было отнято. Я оставался в холодной, влажной больничной палате весь день. Из учёного-исследователя я был превращен в заключенного и психически больного.

Я находился в больнице более двух месяцев. Моя семья не могла оплачивать дорого стоящие медицинские расходы и стоимость пребывания в больнице. Они повсюду хлопотали, чтобы освободить меня. Врач сказал, что они нуждались в разрешении бюро общественной безопасности. И в то время как в бюро безопасности более низкого уровня отвечали, что они нуждались в разрешении более высоких властей; более высокие власти говорили им обратиться к начальству города. Они заставили моих родных повсюду просить помощи. Наконец, поскольку мои родственники были с ними в хороших отношениях, мне позволили идти домой. В тот день, когда я покидал больницу, многие люди провожали меня до входа. Все они говорили: "Вы были так добры к нам. Нам не хочется, чтобы Вы уезжали. Вы действительно хороший человек!"

Вскоре после того, как я вернулся домой, меня заставили идти в класс «промывания мозгов». После того, как я отказался написать «Гарантийное заявление», они еще раз отправили меня в психиатрическую лечебницу. Когда я вновь предстал перед уже знакомым медицинским персоналом, они посочувствовали мне. Они уже были знакомы со многими учениками Дафа и знали, что практикующие - хорошие люди. Они были сердиты, но не осмеливались говорит что-либо. Я разъяснил им правду. Большая часть медперсонала в глубине души всё понимала. Они говорили мне: "Мы не из тех, кто верит тому, что твердят телевизионные программы. Мы тоже сами думаем о себе."

Когда наступил Весенний Фестиваль, я с большой трудностью переносил помехи извне и трудности. Это было время, когда большинство пациентов и медицинского персонала отправились домой к своим семьям, только я оставался там в заключении. Ранним утром Нового Года по Лунному календарю моя жена приехала в больницу, чтобы повидать меня. Некоторые врачи чувствовали себя виноватым, когда видели, как я страдаю, и в этот период тихонько уменьшили дозу препарата.

Каждый день в больнице я тихо пересказывал «О Законе Будды» Учителя и некоторые другие его каноны. Постепенно я также начал практиковать упражнения. Некоторые врачи угрожали, что введут мне дополнительную инъекцию и увеличат дозу препарата. Моё сердце не дрогнуло; что они могли мне сделать? Каждый день на обходе палаты доктор спрашивал меня: "Как у вас дела ? Вы написали гарантийное заявление?" Потом он приводил мне целый ряд доводов. Со временем каждый в палате знал, что я практикую Фалуньгун. Некоторые пациенты, находясь под контролем властей, нападали на меня. Один человек следил за мной и не давал делать упражнения, бросая мое стеганое одеяло, одежду и т.п. на пол. Другой ругал меня, а третьи пинали меня в то время, когда я спал. Это не трогало моего сердца. Я упорно сидел в медитации и отправлял праведные мысли.

Прошло более полугода. Врачи позвонили в полицию и хотели помочь мне выйти из больницы. Но позже они сказали мне: "Полиция все еще не согласна, чтобы Вы шли домой." Они очень сочувствовали мне. Члены семьи многих пациентов тоже задавались вопросом, как я, будучи нормальным человеком, мог быть заключен сюда. Я использовал эту возможность, чтобы рассказать им факты о Фалуньгун. Узнав, что случилось, они говорили: "Они действительно слишком жестоки к Фалуньгун." Некоторые из них сердито отзывались: "То, что они делают, нарушает закон!"

Больше года, с холодной зимы до паляющего лета, несмотря на ветер, дождь и сильные снега, моя семья вместе со мной перенесла трудности. Они почти ежедневно приезжали в психиатрическую лечебницу. У меня было очень тяжело на сердце, когда я видел, как больна моя жена и как тяжело ей ходить. Несмотря ни на что, мои родные приезжали издалека увидеться со мной. Они видели, что я был в заключении и в течение длительного времени был не в состоянии видеть белый свет. Они видели, что мое лицо становилось бледным и худым. За моей спиной они утирали слезы, покидая больничную палату.

Однажды, доктор открыл мне, что есть надежда, что меня отпустят; однако во время обхода палаты другой медицинский сотрудник сказал мне: "Кажется, теперь Вы не сможете уйти, потому что готовится 16-ый съезд коммунистической партии." Я сказал: "Какое отношение их съезд имеет ко мне?" За два дня до начала 16-го съезда я обнаружил, что мне был предписан другой препарат, который назывался этаперазин.

В общей сложности я находился там в заключении в течение трех лет. Группа за группой прибывали и выписывались пациенты, а я все еще был заключён в этом месте, чтобы страдать. Многие родственники пациентов думали, что это слишком. Они не понимали, как такое преследование могло иметь место в наше время.

Доктора говорили мне: "Мы знаем, что Вы хороший человек. Мы попробуем найти способ освободить Вас." Один врач сказал мне: "Я опять звонил в бюро общественной безопасности. Какой толк держать Вас здесь!” Через некоторое время мне сказали: "Наше руководство решило: если они на сей раз не позволят Вам идти домой, то мы сами отпустим Вас." Я был очень тронут этим их поступком.

Наконец, под защитой Учителя и благодаря помощи и апелляции многих добрых людей, я вышел из клетки, в которой был заключен так долго. Много товарищей-практикующих все еще находятся там, перенося трудности и пытки. Я слышал, что там держат больше дюжины практикующих.

Поскольку я практикую Фалуньгун в течение девяти лет, у меня крепкое здоровье, все же я был брошен в психиатрическую больницу и перенес зверское преследование. Это стоило мне также, как и организации, где я работал, десятки тысяч юаней, потраченных на медицинские расходы, а кроме того это было потерянное время, боли и страдания. Это ухудшило и без того неважную финансовую ситуацию моей семьи и взвалило на наши плечи серьезные долги. Когда я покинул больницу, для того, чтобы скрыть позорное преследование, власти не смели дать мне на руки историю моей болезни, мой диагноз или какую-либо другую информации, уместную в подобной ситуации.

Версия на китайском языке находится на: http :// minghui . ca / mh / articles /2005/2/1/94661. html