« Утверждать Закон с разумом, разъяснять истину с мудростью, распространять Закон и предлагать людям спасение с милосердием.» (канон «Разумность»)

« Разъясняйте правду всесторонне, уничтожайте зло праведными мыслями, спасайте все живые существа, защищайте Закон решительно» ( канон «Великий Закон неразрушим»)


Мой путь в Исправлении Законом в женском Трудовом лагере Цзинань и Ванцунь

В июле 1999 года режим Цзяня ( Jiang ) начал открытое преследование Фалунь Дафа. Я хотела обратиться в защиту, рассказывая реальную жизненную историю моего опыта практики Фалуньгун, но моя работа сделала все возможное, чтобы остановить меня. Позднее они даже незаконно лишили меня личных свобод и пытались изолировать меня любым возможным способом.

Я чувствовала, что должна рассказывать правду о Фалунь Дафа, даже если я буду в состоянии сказать только одно праведное слово. Так что я решила поехать апеллировать в Пекин.

В ноябре 1999 года, несмотря на все их попытки остановить меня, я прибыла в Пекин. В центре площади Тянь-Ань-Мень ( Tiananmen ) я держала громкоговоритель и говорила от всего сердца: "Фалунь Дафа - невиновен! Учитель Ли Хунчжи - невиновен! Практикующие Дафа - невиновны!"

Полицейские при исполнении служебных обязанностей на площади Тянь-Ань-Мень, которые стояли сзади, рванулись ко мне. В то же время толпа туристов окружила меня. Полицейские начали толкать и тащить меня в полицейскую машину. Я слышала, как они говорили по переговорному устройству со своим начальством, решая, что со мной делать.

В начале 2000 года меня отправили в женский Трудовой Лагерь Цзинань в провинции Шаньдун ( Shangdong ).

В Трудовом лагере охранники применяли жестокие методы, обманывая и пытая практикующих Фалуньгун. Они пользовались очень жесткими методами, чтобы проводить, так называемое, "политическое преобразование" и использовали тех, кто пошел против "Истины-Доброты-Терпения" от ранних классов по «промывания мозгов» до атак и критики на Фалуньгун. Они использовали средства массовой информации для публикации клеветнической пропаганды о Дафа и Учителе. Они угрожали несгибаемым практикующим, которые отказывались сдаться злу, обещая им пытки или заключение в тюрьму. Что касается моего опыта, я страдала от разного рода нечеловеческих пыток только потому, что настаивала на практике Фалуньгун и отказывалась написать заявление, осуждающие Фалуньгун. Для того, чтобы выявить настоящее лицо злых сил, я хочу рассказать об издевательствах, которым я лично подвергалась.

В одну из зимних ночей 2000 года за то, что я выполняла упражнения Фалуньгун, полиция приказала преступницам использовать инструмент пытки "тугой ремень", придуманный в Трудовом лагере. Они привязали меня за кисти и ступни таким образом, чтобы руки и ноги были широко расставлены, к двум углам стойки двухьярусной кровати (жертва привязывяется вертикально сбоку к двухьярусной кровати, а не в лежачем положении). Так как пол был очень скользким, и мои ноги были специально расставлены, я не выдерживала свой вес и мои ноги разьезжались еще больше. Для того, чтобы удерживать себя, я старалась изо всех сил сдвинуть ноги; потому что иначе весь мой вес пришелся бы на мои верхние конечности, и в результате мои руки бы вытягивались все больше и больше этим "тугим ремнем". Вскоре я очень устала и боль была неописуемой. Затем они завязали "тугой ремень" вокруг моей талии. Когда мои ноги скользили и разьезжались, они быстро поднимали средний ремень и заставляли мое тело неестественно прогибаться в талии назад. Это было страшно больно. Для того, чтобы я не кричала и не издавала никаких звуков, они использовали еще один "тугой ремень", завязывая мне рот. Силные преступницы били меня кулаками по голове и в грудь. Полиция приказала заключенным не шуметь, не смотреть и не говорить никому ничего … Полиция избегала принимать участие в пытке, и притворялась, что не знает об этом.

После того, как они пытали меня всю ночь, мне приказали выйти на работу вовремя на следующий день. Но они запрещали мне есть рисовый суп. Мне давали только булки и соленые овощи. На следующую ночь меня опять подвесили и не разрешили ходить в туалет. Они пытались заставить меня написать заявление, что я брошу заниматься Фалуньгун. Пытали также и других практикующих в других камерах наравне со мной. Некоторые практикующие годились этим преступницам в матери, но их все же нечеловечески пытали. Некоторые практикующие теряли сознание прямо там же. Эти жестокие люди обыскивали практикующих, пытаясь найти материалы по Дафа, чтобы изъять их. Эти жестокие люди даже говорили: "Если вы все станете хорошими людьми? Что же нам тогда останется делать? " И, несмотря на это, практикующие Дафа все же пытались разьяснять им факты, проявляя милосердие и заботу об их будущем.

В течение лета 2000 года практикующие подвергались бесконечным дьявольским пыткам и осквернению длительное время, они отказывались выходить на работу и требовали соблюдения их законных прав. Над ними стали неистово издеваться в Трудовом лагере. В этот раз они поместили меня в "одиночную камеру" и герметически закрыли все двери и окна, чтобы камера была совершенно темной. Они также приказали двум преступницам по очереди наблюдать за мной в камере. Они запрещали мне спать или даже просто отдыхать. Заставляли меня стоять неподвижно и запрещали чистить зубы, мыться или ходить в туалет. В жаркие дни в камере было очень душно, так что я дышала с трудом. Меня заставили стоять неподвижно в камере в течение 20 дней подряд. Так как мне не давали спать, я чувствовала себя уставшей физически и психически. Мои ноги и ступни опухли, и я была не в состоянии одеть туфли или ходить. Боль могла сравниться с болью, когда режут ножами. В тот период полиция также била меня электрическими палками дважды, чтобы вынудить меня написать заявление в осуждение Фалуньгун. Я отказалась, и они продолжали мучить меня. Однажды, я почувствовала себя невероятно уставшей и потеряла сознание. Когда пришла осень в "одиночной камере" не было так жарко и влажно как летом. Полиция видела, что я все еще не сдавалась, так что у них не было другого выбора, как выпустить меня из "одиночной камеры". Они продлили мой срок еще на два месяца и велели другим сокамерникам критиковать меня. От этой серии жестокостей мой ум прояснился еще больше и я была способна смотреть на все спокойно. Я поняла, что действительно занятия Фалунь Дафа – единственная надежда для человечества.

Прямо после Государственного праздника [1-ого октября] было арестовано большое количество практикующих Фалуньгун. Диктатура Цзяня повесила на нас еще более серьезные ярлыки, вроде "реакционная организация", "контрреволюционеры", и т.д. Количество людей, задержанных в Трудовом лагере, внезапно увеличилось с 200 до 700, и число это все еще растет, 95% задержанных являются практикующими Фалуньгун. Однако, трудовой лагерь лжет членам семей, которые приезжают туда для посещений родственников, говоря, что не так много практикующие Фалуньгун содержится там.

Зло очень боится мощи праведности. Они используют преступниц, чтобы контролировать, изолировать и преследовать нас. После Государственного праздника в 2000 году очень многие тюремные охранники мужчины и женщины преследовали практикующих и «промывали им мозги» .

Чтобы скрыть свои преступные действия, охрана проигрывает громко музыку, чтобы заглушить шум, который они производят, когда бьют, проклинают или издеваются над практикующими электрическими палками и крики практикующих, "над которыми они работают". Прямо после Весеннего Фестиваля 2001 года, агенты обманули меня, заманив в офис под предлогом "обмена мнением". Таким образом они начали еще один круг принудительного, безостановочного, денного и нощного «промывания мозгов». Однажды, более дюжины агентов одновременно пытались переубедить меня. Мне не позволяли спать, мыться и даже пользоваться туалетом. После того, как я решительно протестовала, на меня надели наручники, и заткнули мне рот тряпкой, чтобы заставить меня замолчать. Они вынуждали меня написать "Три Письма" (Письмо Раскаяния, Письмо Вины и Гарантийное Письмо). Когда я отказалась, они начали бить меня ботинками и скамьями, из-за чего мой лоб опух так, что это подействовало на мое зрение более чем на 3 дня и ночи. Моя спина была так сильно повреждена, что я не могла вести нормальную жизнь. В конце концов они были вынуждены позволить мне лечь в кровать. Однако, в то время как я была прикована к постели, они подделали "Три Письма", как будто они были написаны мной и сняли мои отпечатки пальцев на них, в то время как я все еще была прикована наручниками в кровати. Я не могла переносить такую несправедливость и крикнула громко: "Вы, как работники закона, нарушаете закон сами! Те письма, которые вы подделали, не имеют силу. Вы должны порвать их прямо передо мной, иначе вы будете ответственны за все последствия". Благодаря моим непрерывным протестам, они испугались, что кто-нибудь узнает, что они подделывали подписи, так что они выполнили мое требование и разорвали подделанные письма передо мной. В тот момент мы слышали рев, проклятия, и звуки жестоких избиений злыми агентами. Мы слышали также болезненное рыдание тех, кто сожалел о том, что написал дьявольские "Три Письма" под принуждением против своей воли.

После того, как они поняли, что они не получат от меня то, чего они хотят, они перевели меня в более жесткий Трудовой лагерь Ванцунь (Wangcun). 1-ого мая они провели меня в офис. Меня притащили к окну и прислонили мою спину к металлическому подоконнику. Мои руки вытянуты в стороны горизонтально, и я была прикована наручниками к металлическим брускам окна. Группа практикующих-коллаборационистов была прислана, чтобы «промыть мне мозги», не давая мне сна и отдыха. Они пытались снова уничтожить силу моего сознания, изнуряя меня, вынуждая меня идти на компромисс. В течение дневного времени они проводили "критические собрания", а ночью они «промывали мозги», используя тактику сильного давления (при этом говорили, что агенты получат премию в тысячу юаней, если они смогут "преобразовать" практикующего).

После целого месяца жестокой пытки злом, они все же не сумели переделать меня и выгуждены были отправить меня назад в Трудовой лагерь Цзинань. Несмотря на то, что мои ноги очень опухли, тюремные охранники все же вынуждали меня выполнять трудную работу.

1-ого июля 2001 года Трудовой лагерь усилил преследование, притворяясь, что они проводят церемонию для подъема национального флага. (Этот национальный ритуал поднятия флага никогда не проводился прежде.) Они вынудили тех, кто написал "Письмо Раскаяния" и "Гарантийное Письмо" принимать присягу под национальным флагом и декламировать политические лозунги. Они объявили: "Кто не принимает присягу, не любит свою страну". Как праведная совершенствующаяся, я отказалась принимать участие в этих политических действиях. Они увидели, что я не сотрудничаю с ними и спрятали меня снова. На сей раз я была заперта в недавно построенной "герметической" камере. Если бы не узкая дверь, позволяющая только одному человеку входить и выходить поочередно, то вокруг меня были бы только стены. Внутри была непроглядная тьма, без единого луча света. Поскольку было лето, было очень душно и жарко в узкой тюремной камере, насекомые и клопы все время кусались. На одной из стен они вмонтировали металлический крюк полукруглой формы прямо над моей головой. После того, как охранники связали мои руки вместе, они подвесили меня на этом крюке на стене. Затем они послали преступницу контролировать меня постоянно. Поскольку охрана не ослабила ремни, я не могла присаживаться на корточки, и было очень трудно пользоваться туалетом. Единственный путь состоял в том, чтобы этот человек помог мне. Но я старалась не прибегать к их помощи, и, наконец, я отказалась от еды.

Ночью в городе Цзинань чрезвычайно влажно и жарко. В Трудовом лагере боялись неприятностей и ответственности за преступные действия, так что они должны были освободить меня.

4-ого июля тюремная охрана послала двух агентов, которые специализировались в течение долгого времени в «промывании мозгов» практикующим, чтобы они жили со мной так, что они могли «промывать мозги» мне день и ночь. Я решила продолжать долгосрочную голодовку, чтобы выразить протест против нелегального преследования практикующих Фалуньгун. В начале голодовки они кормили меня силой три раза в день. Они вставляли трубку и вынимали её, и вставляли и вынимали опять, причиняя мне чрезвычайную боль в носовой пазухе. Иногда они вставляли трубку в трахею по ошибке. Наконец, когда они видели, что мое горло опухало так, что я не была способна даже говорить, они останавливались. Трудовой лагерь предусматривает, что стойким практикующим Фалуньгун не "позволяется встречаться с их родственниками", а затем они сообщают общественности: "Практикующие Фалуньгун отказываются от своих семейных отношений". Но на сей раз, они открыли дверь для меня, чтобы я могла встретиться с моими пожилыми родителями для того, чтобы те убедили меня прекратить голодовку. Охрана также незаконно открывала частные письма практикующих и читала их произвольно, они даже забирали ручки и бумагу у практикующих, лишая их возможности писать.

Во время моей долгосрочной голодовки меня отправили в специально контролируемую больницу Трудового лагеря в Цзинань для принудительного вливания. Каждый раз они посылали двух человек, чтобы контролировать меня, не позволяя мне делать упражнения Фалуньгун. Они даже контролировали мое сидячее положение так, чтобы я не сидела с ногами крест-накрест в позе медитации Фалуньгун. Они записывали мои слова и действия. И в Трудовом лагере, и в больнице за практикующими Фалуньгун установлено постоянное слежение. Например, когда практикующие спят, заключенные Трудового лагеря посланы, чтобы следить за дверью. Если практикующий хочет пользоваться туалетом, один следящий останавливал вас у двери, в то время как другой проверял нет ли никаких товарищей-практикующих в коридоре или туалете. Если они находили практикующего там, они не позволяли другому практикующему идти туда, боясь, чтобы они не встретились. Зло - действительно жалкое зрелище.

Во время моего пребывания в больнице, однажды я выполняла упражнения Фалуньгун в коридоре, когда двое полицейских агента, по разговорам, административные руководители секции, мужчина и женщина, направтлись ко мне. Человек с сигаретой в одной руке и стальной трубой, толщиной с большой палец, в другой, начал сильно бить меня по голове этой трубой. Затем они приковали меня наручниками на целую ночь.

В больнице, независимо от того, как страшно они мучили меня, я, стараясь не причинять беспокойство другим, все же продолжала заниматься Фалуньгун. Я была также очень настроена продолжать голодовку. Через 9 месяцев мой вес понизился с 60 кг до 30 кг. Я была очень слаба и неспособна вести нормальную жизнь, но я все еще была очень стойкой в практике Дафа. Когда зло, наконец, поняло, что они не смогли достичь своей порочной политической цели и видели ужасное состояние моего здоровья, они начали волноваться, что, если я умру в их руках, они будут ответственны за это. Так что они велели моей семье приехать и забрать меня домой. Однако, преследование все еще продолжается: они все еще прослушивают мои телефонные звонки; они просят, чтобы моя семья сообщила им о состоянии моего здоровья; они регулярно присылают должностных лиц с моей работы ко мне домой, чтобы проверять и беспокоить меня; они угрожают моей семье, требуя, чтобы они препятствовали мне контактировать с внешним миром, не разрешая даже моим соседям знать об этом, и т.д. Но, в конечном счете, они потерпят неудачу. Рассвет приближается.

Практикующая из Китая.

Китайская версия доступна на:

http :// www . minghui . org / mh / articles /2002/10/14/38001. html