16-летняя девочка не сдалась под зверскими пытками

« Утверждать Закон с разумом, разъяснять истину с мудростью, распространять Закон и предлагать людям спасение с милосердием.» (канон «Разумность»)

« Разъясняйте правду всесторонне, уничтожайте зло праведными мыслями, спасайте все живые существа, защищайте Закон решительно» ( канон «Великий Закон неразрушим»)

---

16-летняя девочка не сдалась под зверскими пытками

Мне 16 лет. В августе 1998 года я начала заниматься Фалунь Дафа. Мне было запрещено посещать школу с тех пор, как режим Цзянь Цземиня начал преследовать Фалунь Дафа.

Вечером 29 сентября 2001г. мой младший брат и я пошли расклеивать листовки с информацией о Фалунь Дафа. Мы закончили около часа ночи и остались ночевать в доме одного практикующего. На следующее утро я сходила в бакалейный магазин и вернулась домой.

Придя домой, я увидела начальника местного отделения полиции и секретаря партии, которые спрашивали мою маму обо мне. Я сказала им: "Кто вам сказал, что я ушла? Я здесь." Они увидели в моих руках покупки и уехали. Я рассказала маме, чем занималась ночью. Все материалы, рссказывающие правду, были расклеены. Мама сказала улыбнувшись: "Дети, вы сделали очень хорошее дело!"

Через десять минут приехал джип с тремя полицейскими. Один из них был высокого роста, цвет его лица был темный. Они сорвали со стены календарь с надписью: " Истина, Доброта, Терпение " и арестовали меня, увезя с собой в отделение полиции.

Меня заперли в комнате на втором этаже. Я увидела два железных кольца, прикреплённых к полу, приблизительно в 3 футах друг от друга, они видимо использовались, чтобы ограничить движения людей. Через полчаса вошёл один из полицейских и начал меня допрашивать. Он велел мне поднять голову, но я не сделалала этого, потому что не хотела сотрудничать со злом. Он схватил мои волосы и держал мою голову, но я все равно не поднимала головы. Он потянул мои волосы сильнее и сказал:

"Кое-кто обвиняет тебя и твоего брата в распространении листовок. Правда ли это?" Я была потрясена. Кто узнал об этом? Обычно я расклеивала листовки ночью.

Он ревел, как зверь. Чтобы защитить моего младшего брата, который не практикует, я сказала: "Я делала это одна. Мой брат не принимал в этом участия." Он спросил: "Откуда у тебя эти листовки ?" Я не ответила. Он снова разозлился, дернул меня за волосы и дал мне две пощёчины. Когда он бил меня по лицу, я словно окаменела. Он швырнул меня на пол, но я сразу поднялась. Слезы, не поддающиеся контролю, катились по моему лицу.

Полицейский спросил меня снова: "Откуда у тебя эти листовки ? Сообщи нам, тогда мы разрешим тебе уйти. Если не скажешь, то не жди от нас хорошего обращения". Я отправляла праведные мысли и даже не смотрела на него. Продолжая держать меня за волосы, он кричал: "Откуда у тебя эти листовки ?" Мне было больно. Он дал мне несколько пощёчин и снова спросил: "Ты что, не собираешься отвечать? Откуда они у тебя?" Он снова швырнул меня на пол. Я медленно поднялась и подумала: "Я бы лучше предпочла умереть сегодня, чем ответить. Ни за что я не предам моего практикующего товарища!"

Тогда полицейский решил использовать мягкую тактику. Он подошёл ко мне ближе и сказал: "Ты ещё молодая. Определённо не ты печатала листовки. Ты бы не смогла это сделать. Другие использовали тебя. Как же ты можешь молчать? Сейчас середина осеннего фестиваля, завтра наш государственный праздник. Если ты расскажешь мне, мы разрешим тебе уйти!" Я отказалась ему отвечать. Он спрашивал ещё несколько раз. Я сказала: "Я подняла те листовки, они лежали около моей двери." Он ответил: "Подняла? Это невозможно! Их было не одна или не две, люди сказали, что у тебя их было более десяти." Я подумала про себя: "Более десяти, это не так уж много. Думаю, этого не достаточно!" Он спросил меня ещё раз, но я отказывалась отвечать. Он снова начал бить меня, в это время много полицейских зашло в комнату. Среди них были начальник отделения полиции, секретарь партии и высокий полицейский с темным цветом лица. Они били меня по лицу. Первый полицейский рассердился и ушел.

Высокий полицейский с тёмным лицом вытащил пару наручников. Он кричнул:

"Встань! Иди сюда, надень наручники! Cейчас посмотрим будешь ли ты продолжать упорствовать. Это только начало (пыток)!" Я отказалась сотрудничать с их преследованием практикующих Дафа и не встала. Он настаивал на том, чтобы я встала. Я послала праведные мысли. Он поднял меня и подтолкнул к стене. Он хотел, чтобы я села на полу между двумя железными кольцами, но я отказывалась. Он пинал мои ноги своими кожаными ботинками. На мне были шорты и в то время у меня была менструация, но я не чувствовала никакой боли, когда они били или пинали меня.

Он пробовал вынудить меня сесть, придавливая меня вниз. Он соединил наручники с одним из колец и сказал: "Всунь руку!" Я отказалась. Он ударил кулаком мою правую руку и засунул её в наручник. Он сел передо мной и велел мне поднять мою голову, чтобы смотреть на него. Я отказалась. Он требовал снова и пинал мой подбородок своими кожаными ботинками. Я всё отказывалась смотреть на него. Он долго пинал меня. Я не смотрела на его залитое злобой лицо. Он спросил снова: "Откуда у тебя эти

листовки ?" Я молчала. "Откуда?!" Видя, что я отказываюсь говорить, он наступил кожаным ботинком на моё лицо и ударил кулаком по моей голове так, что она ударилась о стену. Я всё равно молчала. Он наконец выдохся и тоже ушёл.

После этого возвратился первый полицейский с электрическим жезлом около 8 дюймов длиной. Я продолжала посылать праведные мысли. Он сел на корточки. Зашёл третий полицейский, арестовавший меня, с бумагой и ручкой в руке. Он спросил меня:

"Как твоё имя?" Я молчала. "Как твоё имя ?!" Его голос становился всё громче и громче. Я ничего ему не ответила.

Первый полицейский обезумел. Он стукнул мою левую руку электрическим жезлом. Я закричала и отдёрнула руку. Он спросил: "Cколько тебе лет? " Я не отвечала. Он снова стукнул мою левую руку электрическим жезлом. Видя искры, я отодвинулась дальше. Я упёрлась спиной в стену и должна была отодвинуться. Он старался стукнуть электрическим жезлом по моей голове. Я энергично вертела ею. Он остановился и сказал: "Я не спрашиваю тебя ни о чем, кроме твоего возраста. Почему ты не отвечаешь?" Я подумала про себя: "Если я скажу тебе свой возраст, это значит, что я сдалась и скоро ты заставишь меня рассказать о том, где я взяла материалы Дафа. Я никогда не буду сотрудничать с вами!" Он увидел, что я продолжаю молчать и снова стукнул меня электрическим жезлом. Я закричала, но в моем сердце жила твёрдая мысль: "Я никогда не предам моих практикующих товарищей!" После того, как эта мысль стала устойчивой, я ничего больше не ответила ему.

Они продолжали задавать воросы о моём возрасте. Чтобы другие люди не слышали моих криков, они закрыли все двери. Я кричала громко, зовя маму. Первый полицейский собрался уходить, сказав, что принесёт жезл с более высоким напряжением. Он сказал злобно: "Удар другого жезла распорет твоё тело. Кого волнует, что ты молчишь?" Я послала праведную мысль: “Пусть у них не будет батарей и он не принесёт его!"

Третий полицейский спросил снова: "Cколько тебе лет?" Я молчала. Он встал и взял электрический жезл. Моя левая рука теперь была продета в железное кольцо. Я почти не могла двигаться. Он пробовал ударить током железные кольца и наручники, но они не проводили электричество. Тогда он попробовал ударить током мою руку. Я энергично отдёрнула её. Он схватил мою голову и со всей силы ударил её кулаком так, что она стукнулась о стену. Я услышала громкий стук, но не почувствовала боли. Возвратился первый полицейский, но в руках у него ничего не было. Я подумала про себя: " Он не принёс жезл с большим напряжением!" Они спросили снова: "Cколько тебе лет?" Почему ты не отвечашь нам?" Я подумала про себя: "Вы мучаете меня сильнее и сильнее, чтобы заставить меня сдаться. Если я дам вам дюйм, вы возьмёте ярд. Сколько бы вы не мучали меня с вашим электрическим жезлом, я не скажу ни слова!"

Первый полицейский теперь решил использовать метод убийц. Он ударил меня электрической палкой по шее. Я потеряла контроль над мочевым пузырём и мои штаны стали влажными от мочи и крови. Из-за длительной борьбы, наручник начал врезаться в мою левую руку. Я сидела на полу и у меня не было сил подняться. Я громко плакала.

Третий полицейский сильно пинал меня по правой ноге и велел вставать. Я сказал ему:

"У меня нет сил." Наконец они исчерпали все способы, чтобы мучить меня. Они открыли мои наручники. Меня трясло и я глотала что-то слизистое. Я чувствовала головокружение и не могла открыть глаза. Все они уехали завтракать. Когда они вернулись, они дали мне чашку с рисом, который я отказалась есть.

Через тридцать минут первый полицейский освободил меня от наручников, сказав:

"Cядь на стул. Давай поговорим спокойно". Я сказала: "Ещё когда я была маленькая, я видела по телевизору, что электрические жезлы и наручники используются только против плохих людей. Мне только 16 лет. Какое преступление я совершила? Почему со мной так обращаются?" Он ответил: "Ты распространяла листовки". Я сказала: "Почему нельзя распространять листовки? Цзянь Цземинь убил более 277 моих товарищей практикующих, он обращается с человеческими жизнями, как с соломой. Он дает выход его личным недовольствам, не думая о том, чего это стоит другим. Он клевещет на Фалуньгун. Он разрешил убивать практикующих Фалуньгун и это считается самоубийством. Он использует методы убийц. Он использует государственный механизм, чтобы преукрасить себя. Я просто хочу расказать миру правду. Я хочу позволить людям узнать, кто прав и кто виноват". Он ответил: "Откуда ты знаешь, что Цзянь Цземинь обращается с человеческими жизнями, как с соломой? Это сплетни". Я ответила: "У меня есть факты, доказывающие это. Я только 16-летняя девочка. Вы можете использовать наручники и электрические жезлы, чтобы бить меня и заставлять сообщать вам то, что вы хотите, но я уверена, что те 277 практикующих умерли от пыток, разрешённых Цзянь Цземинем."

Он замолчал на некоторое время. Внезапно он сказал: "Ты нападаешь на лидера нашей партии и страны." Я ответила: "Цзянь Цземинь не может представлять партию или страну. Что он действительно сделал доказывает то, что здесь происходит. Мы не сделали ничего плохого. Кто же на кого 'нападает'?" Некоторое время он был безмолвен, потом изменил тему разговора.

Позже они должны были куда-то идти, чтобы подписать разрешение задержать меня на более долгий срок. Они собирались надеть на меня наручники, но не смогли снять их с железных колец, поэтому мне позволили сидеть на диване до 18:00 часов. Они отослали меня в городской центр задержания и проклинали меня всю дорогу. Их автомобиль ломался много, много раз, пока они доехали до места, к тому же всюду на дороге были пробки.

Я знала в сердце, что это их возмездие. Тюрьма – это совсем не место для практикуюшего. Мы должны дорожить временем, которое Учитель даёт нам, чтобы использовать его для обличения зла. Но у меня все ещё есть упущения. Иногда мои решения опрометчивы и импульсивны. Всё это человеческие вещи, от которых мы должны избавиться во время самосовершенствования в ходе Исправления Законом. Я также поняла насколько важно посылать праведные мысли во время трудностей.

Китайская версия - http: // minghui.ca/mh/articles/2001/12/4/20853. HTML